Ангелочек. Время любить - Мари-Бернадетт Дюпюи

У Жермены и Огюстена Лубе, в тот же день

Анжелина, держа Анри на коленях, стала есть булочку. Ее отец откупорил бутылку игристого вина. Сначала он налил вина своей супруге. По такому случаю Жермена встала с постели. Хотя она чувствовала себя уставшей и была бледной, хорошее настроение и отменный аппетит предвещали скорое выздоровление.

— Давайте выпьем за нашу семью, — предложила она. — Какой чудный получился обед благодаря тебе, Анжелина, и тебе, Розетта. Я никогда не ела таких вкусных булочек.

— Спасибо, мадам. Мне нравится печь.

— И ты положила черники столько, сколько нужно, — похвалил Розетту сапожник. — Я славно поел.

Огюстен Лубе улыбался. Розетта еще никогда не видела сапожника таким веселым, и это пробудило у нее тягостные воспоминания. С самого начала она с тяжелым сердцем поглядывала на Огюстена Лубе, особенно когда он покровительственно смотрел на Анжелину. Он тепло называл ее «моя дочь». Точно так же он вел себя с малышом Анри. «Пусть мсье Лубе суровый человек, пусть он хотел отречься от своей дочери, тем не менее он сильно ее любит и никогда не причинит ей зла, — думала Розетта. — И малышу тоже. Он не хотел его знать, он стыдился его, но сейчас он так ласков с ним. Как бы мне хотелось иметь такого отца!»

Обед превратился для Розетты в настоящую пытку. У нее пропал аппетит, и она жалела, что все так получилось. А ведь она с таким нетерпением ждала этот воскресный обед… Булочки казались ей пресными и безвкусными, игристое вино тоже. До нее словно сквозь туман доносились смех, разговоры, лепет Анри. Ей было стыдно, она чувствовала себя дрянной девчонкой.

«Из-за меня малыш заплакал, а он такой милый! — думала Розетта. — Но если бы я взяла его на руки, я осквернила бы его. Я больше не хочу, чтобы он меня целовал. Нет!»

Анжелина была так счастлива, что почти не смотрела на Розетту. При других обстоятельствах она заметила бы, что ее подруге нехорошо, но она буквально упивалась этими мгновениями нежданного счастья. Она даже не мечтала, что однажды, сидя за столом с отцом, будет смотреть, как он обнимает Анри. Такой поворот событий придавал ей оптимизма. Она даже подумала, что Гильем теперь не будет ее мучить и что Луиджи к ним привыкнет. Когда она вспоминала, как целовалась с Луиджи вчера, ее пробирала восхитительная дрожь.

— А черника? — вдруг вспомнила Жермена. — Я сварила бы варенье, но это долго… К тому же я не умею. Не надо разбазаривать ягоды. Какой он щедрый, этот мсье!

— Разрази меня гром! Он должен быть щедрым! — Огюстен усмехнулся. — Два сына сразу!

Не вдаваясь в интимные подробности, Анжелина, едва приехав, рассказала о появлении в Мули на свет близнецов, восторгаясь, что столь необычные роды прошли так быстро.

— Мы сварим варенье, и я принесу вам горшочек, — пообещала она. — Правда, Розетта? Розетта!

— Да, мадемуазель. Простите, я задумалась. Последнее время я какая-то рассеянная.

Огюстен назидательно поднял вверх указательный палец и серьезно сказал:

— Не надо быть рассеянной, малышка. Некоторые оплошности могут нам дорого стоить. Кстати, запирайтесь на ключ и возьмите к себе овчарку. Я видел странного типа, акробата. Он нес футляр для скрипки. Возможно, эти люди понимают толк в музыке, но они способны украсть кошелек или лошадь. И еще, Анжелина, я советую тебе оставить Бланку в нашей конюшне, тем более что ты приехала сюда прямо из Мули. Разрази меня гром! Ты можешь пойти на улицу Мобек, я не стану тебя ругать.

Сапожник расхохотался. Но тут заговорила Анжелина:

— Папа, не стоит бояться этого человека. Я ждала окончания обеда, чтобы поговорить о нем. Речь идет о Жозефе де Беснаке, который называет себя Луиджи. Он сын мадемуазель Жерсанды.

— Луиджи? — воскликнул сапожник. — Разрази меня гром! Луиджи… Это тот самый, которого ты обвиняла в преступлениях, совершенных Блезом Сегеном? Значит, он не умер? В газетах писали, что спустя какое-то время после побега он, вероятно, умер в лесу. Надо же! Я хорошо помню, что ты по уши увязла в этой истории. Но скажи мне, он не гугенот? Его престарелая мамаша должна сгорать со стыда, видя, что ее безбожный отпрыск ходит в таком наряде.

— Нет, он не гугенот, — прервала отца молодая женщина. — И он никому не причинит вреда в нашем городе. Этот человек одевается не так, как другие, но это не значит, что он вор. Он талантливый музыкант, артист!

— Артист! Какое высокопарное слово! — усмехнулся сапожник, уловивший интонации Анжелины.

Огюстен Лубе не был глупцом и умел распознавать некоторые знаки. «Как она его защищает! — подумал он. — Не удивлюсь, если он ей нравится, этот Луиджи. Черт возьми! Если она выйдет за него замуж, то обеспечит себе безбедную жизнь. Все пойдет своим чередом, учитывая, что малыш носит ту же фамилию. Анжелина де Беснак! Что ты на это скажешь, Адриена? Наша малышка будет богачкой до конца своих дней!»

— Увы, первая встреча с Жерсандой прошла не слишком удачно, — произнесла в этот момент Анжелина. — Луиджи не может ей простить, что она бросила его через два месяца после его рождения.

— Поверь мне, позже он найдет оправдание для своей матери, прельщенный богатым наследством, — сказала Жермена.

Они продолжили обсуждать возвращение Жозефа де Беснака. Анри в сопровождении овчарки ушел играть во двор. Розетта последовала за ними. Внимание девушки привлекла беседка из виноградных лоз. Розетта сорвала кисть еще незрелого винограда и попробовала его. Между листьями летали осы.

— Анри, смотри, как бы они тебя не ужалили, — сказала малышу Розетта, которую вывели из оцепенения кислые ягоды. — Ты видишь этих маленьких жужжащих насекомых? Они могут тебя ужалить, и тебе будет очень больно.

Ребенок еще дулся на Розетту. Это было в его характере. Едва Анри исполнилось два года и восемь месяцев, как он, сын Гильема, стал более капризным и обидчивым.

— Ты плохая, Озетта, — заявил Анри.

— А ты даже не умеешь выговаривать букву «р». Надо говорить Розетта, а не Озетта, крестная, а не клестная, — рассердилась Розетта, внезапно ощутив желание отругать ребенка. — Разве я зову тебя «Ани»?

Уязвленный мальчик бросился к Розетте и слегка шлепнул ее по руке, как это часто делала Октавия, когда он ее не слушался.

Встретив сопротивление малыша, который, гордо подняв голову, гневно смотрел на нее, Розетта пришла в ярость.

— Да, я плохая! — воскликнула она, давая Анри пощечину. — Получай! Это послужит тебе хорошим уроком!

Анри тут же заревел от страха, широко открыв рот и закрыв глаза. Анжелина, видевшая эту сцену из окна, выбежала во двор. Возмущенная, она накинулась на Розетту:

— Как ты посмела его ударить? Ты что, лишилась рассудка? Такого маленького ребенка! Ты надоела ему со своими разговорами о букве «р»! Он еще ничего не понимает!

Анжелина схватила сына на руки и приласкала его. Малыш заплакал еще громче, прижавшись к ее груди. Его лицо стало пунцовым.