Последняя из рода Тюдор - Филиппа Грегори

– Знаю. Простите, – кратко отвечаю я.

Я вдруг думаю, не рассказать ли ему о том, что я погрязла в грехе куда более серьезном, чем обжорство, но при взгляде на его точеные черты лица не рискую признаться, что очередная племянница Грей оказалась не по ту сторону престола.

– Что это там у тебя под накидкой? – вдруг интересуется он.

– Моя кошка Булавка.

Милая белая кошечка не вызывает у Джона Грея улыбку.

– Какая нелепость, – говорит он. – Держи ее подальше от моих гончих, иначе они ее разорвут.

– Письмо для леди Катерины, – объявляет слуга и подает мне послание с гербом Пемброков. – Посыльный ждет ответа.

– Неужели? – Голос дяди сразу становится радостным. – Это от Генри Герберта? Его отец недавно говорил со мной. Вроде как хочет восстановить вашу помолвку. Открывай его, девочка.

– Лучше я прочитаю его потом, – говорю я.

Во рту пересохло. Он смеется.

– Да не стесняйся меня. – Грей начинает обсуждать со слугой приготовления к ужину для королевы, а я тем временем вскрываю печать и разворачиваю одну страницу.

«Мадам, требую без промедления с этим посыльным отправить мне письма, подарки и мой портрет, иначе, говорю откровенно, о вас станет известно во всем мире, как мне, слава Господу, и многим другим стало известно о вашем распутстве».

Меня едва не тошнит. Я снова перечитываю его слова. Герберт же знает, что я в поездке, – неужто думает, что я повсюду вожу с собой его портрет? Бедный глупец, наверное, именно так он и считает. Сколько же в нем тщеславия. Сколько бестолковости. Я рада, что мы не поженимся, хотя что же я буду делать, если Генри не возьмет меня замуж и объявит шлюхой?

– Все хорошо? – интересуется дядя. – Выглядишь не очень счастливой. Небольшая размолвка?

– Все в порядке, – с трудом выдавливаю я ложь.

Если не вернуть Генри его письма и он объявит меня любовницей Неда, я потеряю расположение королевы, и вместе со мной падут мой дядя и все родные. Мария будет вынуждена покинуть двор – куда же она пойдет? Нам перестанут платить жалованье как придворным дамам, мы больше не получим ни подкупов от просителей, ни подарков от Елизаветы. Мой крах разрушит всю семью. Где же родится этот малыш и кто будет его обеспечивать?

– Все в порядке. – Я обнажаю зубы в безрадостной улыбке. – Все в полном порядке.

– Прекрасно, прекрасно, – с оживлением отзывается Грей. – Может, попросим у королевы разрешения на ваш с Генри Гербертом брак, пока она гостит здесь? Если сегодня все пройдет хорошо и она будет в хорошем настроении, а? Видела бы ты, каких размеров мой марципановый замок! Лишь бы только донесли с кухни, не уронив! Иначе у меня сердце в пятки уйдет. Пора отдавать тебя замуж, юная Катерина.

– Не спешите. – Я сглатываю подкатившую к горлу желчь. – Прошу вас, не надо пока говорить об этом с королевой. Милорд Генри злится на меня из-за кое-какой мелочи. Мне нужно отправить ему подарок. Вот бы только послать мою горничную в Вестминстер, чтобы она нашла его.

Грей смеется.

– Ах, молодые влюбленные! Сами создаете себе трудности! Отправь ему засушенную розу из моей изгороди, и этого будет достаточно, вот увидишь. А я поговорю с королевой, когда та будет в хорошем настроении, как только ты мне кивнешь.

– Хорошо, – глупо соглашаюсь я. – Молчите, пока не заметите кивок.

Он хлопает меня по плечу.

– Иди и переоденься в свое самое красивое платье. Мы устроим Ее Величеству такой прием и такое веселье, чтобы она запомнила на все время своего правления.

– Уже иду, – послушно отвечаю я. – Спасибо, дядя. Большое вам спасибо.

– И отнеси своих животных в конюшню, – просит он. – А то они перепачкают все в моем доме.

Я держу Булавку в коробке для перевозки, потому что она ужасно непостоянная и запросто может уйти, а вот собачку Джо и обезьянку Мистера Ноззла мне удается протащить в свои покои и дать им немного прогуляться. Благослови Господь этих существ, ведь они единственные во всем мире, кто любит меня. Я не собираюсь оставлять их в конюшне, что бы ни говорил мой дядя.

Выдерживаю вечер, как уставший старый актер, с сосредоточенностью лунатика играя роль любимой дядиной племянницы и второй после Марии Стюарт кузины, которой королева отдает предпочтение, ее названной наследницы. Не представляю, что мне делать. Не знаю, кто бы мог мне помочь. Не могу остановить Генри Герберта, который сообщит о моем позоре отцу, а затем и всему двору. Сомневаюсь, что чертовы подарки (если я найду их и отправлю вовремя) заставят его замолчать, ведь его гордость и тщеславие сильно задеты. И вот я думаю: ежели Герберт выскажется и опозорит меня, королеве сразу станет об этом известно, потом узнают Уильям Сесил, Роберт Дадли, леди Клинтон и мой дядя, а также Кэтрин Брэндон, моя неродная бабушка, и тетя Бесс Сен Лу – все, кто в прошлом проявлял ко мне благосклонность, возненавидят меня за распутство и вранье.

Надо рассказать все человеку, который может быть моим другом и встанет между мной и королевой. Надо выбрать кого-то из этих двуличных льстивых приспособленцев, заботящихся только о себе. Надо найти того, кого можно обременить моей страшной тайной и надеяться, что он поддержит меня.

Может, Уильям Сесил? Он лучший советник в том, что касается обхождения с королевой, и он на моей стороне как протестантской принцессы и наследницы. Он настроен против католиков, поэтому предпочтет меня, а не Марию, королеву Шотландии, или Маргариту Дуглас. Я единственная принцесса-протестантка. Он обещал поддерживать мою позицию. Но с ним поделиться нельзя. Просто нельзя. Я не смогу посмотреть в эти карие глаза, грустные и доверчивые, как у спаниеля, и сказать, что месяцами лгала ему, что я вышла замуж втайне, разделила с супругом ложе, а теперь он уехал – неизвестно куда вместе с сыном Сесила, – бросив одну на растерзание гневной королеве. Это чересчур. Я не заставлю себя такое произнести. Мне слишком стыдно признаваться человеку вроде Уильяма Сесила.

– Ты как? – сестра Мария вдруг выглядывает из-за моего локтя. – Вся позеленела.

– Тошнит. Не смотри. Не хочу, чтобы на меня смотрели.

– Да что с тобой творится? – спрашивает она. – Нервная, точно подкидыш.

Я пытаюсь сморгнуть внезапно навернувшиеся слезы.

– И все время плачешь! – недовольно добавляет Мария. – Нед тебя бросил?

– Да, – отвечаю я, и это слово камнем вываливается из моего рта, когда я осознаю правду. – Он обещал писать, но так ничего и не прислал. Говорил, что уедет на пару недель, а пропал на месяцы. Не отвечает на мои письма, я даже не знаю, где он сейчас. Так что, да, он меня бросил. Он уже давно меня оставил, и я не представляю, что мне без него делать.

– А что Генри Герберт? – напоминает сестра.

– Он в ярости из-за того, что я люблю Неда. Он все узнал.

Мария поджимает свой милый ротик.