Последняя из рода Тюдор - Филиппа Грегори

– Леди Бесс…

– У меня нет таких средств, – заявляет она категорично, как генуэзский банкир, отказывающий в ссуде. – У меня нет ни средств, ни возможности поддержать тебя в этой ситуации. Ни у кого нет. Тебе придется уйти.

– Мне не нужны деньги…

– Еще как нужны, – говорит она. – Вместе с домом, супругом и покровителем, который объяснит все королеве. Я не обладаю ничем из вышеперечисленного и вряд ли рискну тем, что имею, ради глупой девчонки вроде тебя.

Я начинаю тихонько плакать.

– Но мне некуда идти… – Я не ожидала, что она разозлится. – Куда я пойду? Тетя Бесс, прошу вас! Может, вы куда-нибудь меня отправите? Разве мне нельзя побыть в вашем доме?

Она опять прикрывает рот, чтобы заглушить вскрик.

– Чтобы наследник-Тюдор, да еще и наполовину Сеймур, родился в моем доме? Она же решит, что это заговор! Нет! Нет! Ты что, не слышишь? Елизавета вышвырнет меня со двора, если узнает, что мы вообще говорили, что мне обо всем известно. Уходи. Уходи сейчас же и никому не сообщай о нашей беседе, потому что я все буду отрицать.

– Так что же мне делать? – не унимаюсь я.

Она тянется за свечкой, стоящей у кровати, и тени начинают плясать по ее напуганному лицу.

– Спрячься где-нибудь, роди ребенка, отдай его – или выброси, если придется, а затем возвращайся, будто ничего не произошло, – советует леди Бесс. – И никому ни слова о том, что говорила со мной. Я ни за что не сознаюсь.

– Дорогая тетя Бесс, умоляю вас! Пожалуйста, не гасите свечу!

Слышится выдох, и комната погружается во мрак.

Не веря в происходящее, я стою в темноте, после чего, спотыкаясь, иду к двери.

* * *

Я ложусь в свою постель, но не сплю. Ребенок снова шевелится и, похоже, опустился ниже, потому что живот не выпирает так высоко. Может, он умер и съежился? Было бы только к лучшему. Но нет, он начинает толкаться так сильно, что ни о какой смерти и речи быть не может.

Кроме того, меня вдруг накрывает волной любви к бедному малышу. Я не хочу, чтобы он умирал. Не могу желать ему такого. Когда леди Сен Лу сказала мне надеяться на мертворожденного, я подумала, что она чудовище. Что она невероятно жестока. Я не отдам несчастного малютку и уж точно не стану душить его или выбрасывать в канаву. До конца моих дней буду помнить, как погасла свеча и я оказалась в темноте. Как она могла? Однако нет смысла страдать из-за леди Бесс, когда надо думать о том, что мне делать и куда идти.

Я вытираю глаза и привстаю в кровати. Надо сейчас же что-то предпринять: живот будто сжало в тисках от боли; видимо, что-то происходит. Хотя тетя Бесс ясно дала понять, что ничем не поможет, она все-таки подсказала мне решение – покинуть двор и родить ребенка втайне от всех, возможно, отдать его какой-нибудь заботливой семье и вернуться обратно. Когда Нед приедет домой, если он вообще приедет и все еще будет любить меня, если все это было страшной ошибкой, мы попросим у королевы разрешения на брак, объявим, что мы муж и жена, и покажем ребенка, нового наследника престола.

По крайней мере, Роберт Дадли будет счастлив. У Елизаветы появится наследник мужского пола, которого она сможет назначить на трон, а сама выйдет замуж за Дадли. Уильям Сесил тоже обрадуется протестантскому наследнику в колыбели. Только надо найти место для родов, где все останется в тайне.

Вот бы вернуться в мой прежний дом в Брадгейт, но там все меня знают, и известия быстро дойдут до Елизаветы. Или в Ханворт, поместье Неда, однако его мать не желала поддержать наш брак, когда мы просили ее благословения, и вряд ли радушно примет меня одну, да и Джейни там уже нет. Я не осмелюсь явиться туда без приглашения и сказать матери Неда, почему мне нужно пристанище. Не могу заставить себя признаться во всем дяде, опозорившись в его новом доме. Мне нужен кто-то с обширными угодьями и несколькими домами, где я могла бы спрятаться до рождения ребенка. Мне нужен тот, кто заплатит кормилице и подкупит людей, чтобы держали язык за зубами. Тот, кому хватит смелости укрыть меня от королевы, рискуя навлечь на себя ее гнев ради наследника-протестанта.

Думаю, это могут быть либо Уильям Сесил, либо Роберт Дадли – ни у кого другого нет, как выразилась леди Бесс, «средств», так как все мы здесь скряги, зарабатывающие себе репутацию. Я не смогу обсуждать ухаживания и тайные обещания с Уильямом Сесилом. Этот почтенный старик разговаривает со мной тоном любящего дядюшки. Скорее уж сознаюсь своему родному дяде Грею, чем Сесилу. К тому же он уже спрашивал меня, а я нагло врала ему прямо в лицо в течение всей этой долгой беременности, и он мне это припомнит. А вот Роберт Дадли всегда был добр ко мне. Он подружился с Недом и признает мою важность как наследницы престола. Он сумел восстановить репутацию после убийства жены, сейчас двор безгранично ему доверяет. Дадли владеет десятком домов, что подарила ему королева, и уж наверняка сможет укрыть меня в одном из них, правда? Решив, что поговорю с ним утром, я опять ложусь и пробую заснуть.

Верчусь снова и снова. Нет смысла лежать в постели. Напряженно переваливаюсь с одного бока на другой, точно выбросившийся на берег кит, но никак не могу удобно лечь, потому что ребенок с силой давит на сердце, прямо дыхание перехватывает, и упирается в живот – нужно еще раз вставать, чтобы сходить на ночной горшок. Мысли путаются, в ушах стучит, будто от ощущения опасности. Я не усну, пока не признаюсь Дадли, и он не пообещает мне убежище. Уверена, он долго спит по утрам. Пойду к нему сейчас же и все расскажу, отдам свою судьбу на его милость.

Целеустремленность доводит меня до его двери, и я тихонько стучу. Мне тут же открывают, как будто ждали – Тамворт, слуга Роберта, выглядывает в коридор.

– Леди Катерина! – негромко восклицает он и, схватив меня за руку, затаскивает внутрь. – Не стойте тут, кто-нибудь вас заметит.

Я закрываю за собой дверь и вижу, что кто-то ворочается в большой кровати с балдахином.

– О, добро пожаловать! – слегка посмеиваясь, говорит Дадли, отбрасывает покрывало и встает рядом с кроватью совершенно голый, словно в ожидании любовницы. Увидев мое изумленное лицо, он отшатывается назад и натягивает постельное белье вокруг пояса. Обнаженные плечи смотрятся широкими, грудь крепкая и мускулистая. Интересно, кого же он ждал, лежа голым в кровати, – такой красивый, темноволосый. Не могу не заметить, что он прекрасно сложен, и, пожалуй, любая женщина обрадовалась бы, проведи ее Тамворт (видимо, привыкший исполнять эту обязанность) к постели такого мужчины.

– Можешь идти, Тамворт, – кратко приказывает ему Дадли. – Жди снаружи, следи за дверью.

Тамворт набрасывает поверх ночной сорочки накидку и выходит в коридор, где, судя по звуку, садится на скрипучий стул, чтобы охранять наше уединение. Он явно знает, что делать.

Роберт бросает взгляд на другую дверь в его спальне.

– Говорите потише, – просит он.

– Там комната королевы? – Поверить не могу, что даже в поездках их устраивают в смежных спальнях – видимо, не зря ходят слухи.