Ферма механических тел - Катерина Мелех

— Генрика, признаете ли вы свою причастность к созданию данного изделия?

Я мазнула взглядом по скрытому в бедре протеза спусковому крючку, активирующему выстрел пули из дула в голени через пятку, и скрипнула зубами.

— Признаю.

— Этот протез был изъят с места преступления после взрыва на ферме механических тел. Что вы скажете по этому поводу? — Ллос чуть подалась вперед.

— Скажу, что я работала подмастерьем мастера Дедерика, — уже не в силах сдерживать нервозность, огрызнулась я. — Разве это преступление?

— Разумеется, учитывая, что трудоустроены вы были нелегально и не отчисляли налоги с дохода, — скучающим тоном откликнулся инквизитор, а я поняла, что этой прогнившей системе проиграю в любом случае.

— Я требую адвоката, — голос предательски дрогнул, руки, скованные за спиной, сжались в кулаки.

— Допрос лиц, обвиняемых в терроризме и государственной измене, может проводиться без присутствия адвоката, — отрубил инквизитор.

Знаю, но попробовать стоило.

— Вы обвиняете меня без доказательств? — вопросила я только, чтобы оттянуть неизбежное.

По правилам, пока моя вина не будет доказана, я считаюсь лишь подозреваемой, а не обвиняемой. Но для бобби правила не писаны. В суде они оправдают нарушение порядка протокола добытыми доказательствами. Потому что на их допросах кто угодно признается в чем угодно.

— Доказательства предоставит эмпатическое сканирование, — подтверждая мои мысли, прошипела Ллос.

Я постаралась не выдать, как дерьмово мне стало после этих слов, а в допросную ввели… мое будущее. Ведь ограничивающие мои способности татуировки всегда можно свести.

Он был тощим и желто-зеленым. С полностью выпавшими от морального перенапряжения волосами и обирающими одежду руками. Наверно, ему было около четырнадцати, но выглядел он младше, как недоразвитый. Безумное существо с телом ребенка и глазами старика.

Он зашел мне за спину, отчего волосы на голове встали дыбом, и положил дрожащие руки на оголенную кожу моей шеи. Голову пронзила резкая боль, словно по темечку мне от души приложили топором. Уши заложило, горло заболело в унисон. Только потом я поняла, что это от крика.

— Остановись, Итан. На этой, блокировка памяти более искусная, чем на потаскухе, — скучающим тоном прокомментировал мои мучения инквизитор. — Вырезан не отрезок времени, а события. Тогда на интуитивном уровне все умения сохраняются, хотя она и не помнит, как и когда их получила.

Мозг цеплялся за любую мелочь, способную отвлечь от боли, поэтому я запоздало поняла, как могла танцевать полонез.

— Значит, она может интуитивно воссоздать чертежи?

— Воссоздать можно лишь то, что сам создавал. Не думаю, что она приложила руку к чертежам. А вот к самому автоматону может быть.

— Но я не могу ждать, пока она нам тут построит робота. Итан, взламывай!

Я заскулила, когда влажные, холодные руки вновь коснулись кожи. Сквозь боль на ум вдруг стали приходить бессвязные цепочки слов.

Чертежи, оружейные протезы, садовые статуи, бомба. Чертежи, бал, балкон, поцелуй. Чертежи, сигилы, татуировки… экзорцист, инквизитор, святоша! Последнее слово отпечаталось перед внутренним взором, как солнце на сетчатке глаза. И, словно ключ, открыло какую-то дверь в моей памяти. А я захлебнулась в хлынувших из нее воспоминаниях.

Я открываю металлическую дверь операционной и меня погребает под собой тяжелая туша, воняющая порохом и сигаретами. Я расстегиваю его мундир и рубашку и вижу пугающие татуировки экзорциста, способного вышвыривать душу из тела. А он, не беспокоясь о скальпеле у горла, иронично шутит с безмятежным лицом. И криво улыбается с добродушными морщинками-лучиками у глаз.

Он спасает меня от Теша, рекомендуя Цадоку Дедерику как талантливого механика-конструктора, рискуя своим авторитетом перед связным оппозиционеров в лице Шпильки. Он привлекает меня к секретной операции, ставя под сомнение других членов Лиги антиимпериалистов свою компетентность. Он доказывает мою невиновность, когда все остальные против меня. Он спасает меня от вечного одиночества и безумия, найдя способ сдержать мою эмпатию.

Только сейчас, переживая события последних месяцев заново, словно со стороны, я понимаю, почему рядом с ним совершаю поступки, для меня нехарактерные. Почему рядом с ним становлюсь той пресловутой «преданной и самоотверженной». Почему рядом с ним превращаюсь в лучшую версию себя.

Потому что на самом деле это настоящая я. Потому что такой я была до мафии, до войны, до сиротского приюта. Потому что он единственный, кто воскресил во мне ту, кого я похоронила со смертью родителей.

— Имя! Назови мне имя!

Я заскулила, почувствовав когти Ллос на своих щеках. Холодные влажные ладони эмпата сдавили шею сильнее. Он бесцеремонно подкопался под блоки на памяти, вытаскивая на поверхность воспоминания. Я завизжала, как если бы мне вгоняли иголки под ногти.

— Ли Мэй Хелстрем, — свистяще прошептал Итан, а это имя отворило новую дверь в моей памяти, маня теплом. И я кинулась в нее, как в омут чернильных глаз, спасаясь от боли, жестокости и несправедливости. Ведь там я теперь не одинока.

…Стеклянный взгляд, неестественно прямая спина, словно его позвоночный имплант снова закоротило. Правый уголок губ приподнят в отрешенной улыбке, но левый опущен сильнее обычного. А я понимаю, что наш маскарад имеет один существенный недостаток.

Переодевшись пацаном, я не могу даже смотреть на него, чтобы не вызвать излишнее внимание окружающих. Ведь рядом с ним я свечусь, как отцентрифуженная электрическая лампочка.

Я украдкой улыбнулась и потянула его сквозь толпу развлекающихся в парке аттракционов. Хоть на какое-то время мы могли позволить себе не бояться каждой тени. Бобби были заняты отвлекающим маневром, запущенном Барти, и гнались за «Пустельгой», летящей в Зангаоское царство.

Механические пальцы в моей хватке неловко дернулись, но все же сжались. Мэй до сих пор не мог поверить, что у особи женского пола его увечье не вызывает отвращения или жалости.

— Больше веры в лучшее, святоша! — саркастично пихнула я его в бок, отчаянно бодрясь и запрещая себе думать о том, на что подписалась, доверившись Тешу.

Хотя переживать мне не о чем, учитывая внушение, которое сделал Мэй нашему потустороннему гостю о моей безопасности. Сначала, правда, его чуть не разбил второй инсульт, когда он узнал, что я заключила сделку с демоном. Но вместо заслуженной порки он просто с зангаоским смирением провел мне тщательный ликбез по правилам общения с