Тит Антонин Пий. Тени в Риме - Михаил Никитич Ишков

– Марк… цезарь, я…

Марк вновь невозмутимо и холодно прервал его:

– Тем более недопустимо перебивать цезаря, префект! На первый раз я прощаю тебя. Итак, если ты полон сил, в чем причина вызывающего пренебрежения, с которым ты и твои подчиненные ведут себя с людьми императора? Твой квестор позволил себе выгнать из префектуры доверенного человека принцепса, выгнать с позором. Завтра же его уволить. Ты понял?

– Цезарь, он был отличным центурионом…

– Возможно. Скажи, это ты отдал приказ «не ввязываться в переделки»?

– Я совсем другое имел в виду.

– Да или нет?!

– Я отдал приказ сохранять спокойствие в городе…

– Не ввязываясь в решительное противодействие преступникам? Довольно странный способ обеспечить спокойствие в городе, не находишь? Возможно, причина в чем-то другом? Может, дело в том, что ты слишком доверился своим друзьям в сенате, которые нашептывают тебе неуместные и, главное, несвоевременные мысли – зачем, мол, спешить с исполнением своих обязанностей, если вопрос о смене власти со всей очевидностью будет решен до майских Лемурий?

Катилий ошеломленно молчал.

Марк прошелся по залу, сел и не предложил сесть префекту.

– Я жду, – напомнил Марк.

– Я не понимаю, цезарь, что ты хочешь от меня? В мои обязанности входит соблюдение порядка в городе, и я прикладываю все силы, чтобы достойно исполнить их.

Он нервно шагнул ближе.

– Цезарь, я хотел поговорить о другом – о том, что ждет тебя и всех нас в будущем. Вспомни, я всегда учил тебя – долг превыше всего…

– Давай обойдемся без нравоучений, префект! Они портят мои прежние впечатления о тебе. Помнится, ты всегда убеждал, что Рим слишком грандиозен и всеобъемлющ, чтобы мы могли позволить себе внутренний разлад, мятежи, тем более гражданскую войну.

– Я и сейчас утверждаю это!

Он встал и решительно приблизился к префекту. Ткнул в него указательным пальцем:

– Тогда почему ты допустил бесчинства так называемых «огнедышащих теней»? Почему не принял решительные меры для поиска негодяев, пытающихся погреть руки на разгуле преступных элементов? Почему твой квестор отпустил свидетеля? Более того, заведомого преступника! Вместо того чтобы допросить его со всей строгостью, он сослался на твой приказ? Неужели те же друзья посоветовали вести себя пренебрежительно – мол, все равно «тюфяку» скоро конец, зачем стараться. Ты снюхался не с теми друзьями, префект. Они приведут тебя к гибели.

– Это слишком серьезное обвинение, чтобы выслушивать его из твоих уст. Марк, я хочу спасти тебя. Ты находишься в страшной опасности…

– Вот как?

– Я пришел спасти тебя от этого слабовольного зануды, вымученного ночными кошмарами Адриана. Он строит козни против тебя! Такой расклад, который сложился в высшей власти, не может закончиться ни чем иным, как твоей смертью.

– Замолчи, или я не смогу ничем помочь тебе! Ты на своей шее испытаешь, так ли нерешителен Антонин. Итак… – он вернулся и сел в кресло, – ты настаиваешь, что заговор существует и он направлен против меня? Приведи факты.

– Пока фактов нет. Он действует осторожно, прикрываясь нелепыми законами о якобы «благожелательной» силе. Под тенью добрых намерений, чтобы все поверили в его верность законам, установленным прежним императором.

– Что же плохого в законах Адриана?

Катилий не смог сдержать раздражение.

– Зачем давать поблажки рабам? Кто распорядился, чтобы наказание господином своего раба, пусть даже и до смерти, должно приравниваться к обыкновенному убийству? Кто допустил, чтобы рабы, искавшие убежища в храмах, у статуй императора от гнева своих господ, не возвращались к прежним хозяевам? Дело дошло до того, что обвиняемые не должны рассматриваться как виновные до окончания судебного процесса. Это теперь он называет милосердием?! Или, например, закон наследования, в который теперь включено рассмотрение пожеланий дочери на выбор супруга. Мы верили, что он одумается, но мы ошиблись.

Мы верим в тебя, Марк. Ты не позволишь пришлым чужакам и сыновьям рабов захватить власть. Мы верим, что ты продолжишь линию Траяна и восстановишь справедливость, которая всегда спасала Рим.

– Значит, вот что вас не устраивает? Политика «благожелательной силы», которой придерживался Траян?

– Он другое имел в виду!..

– И ты берешься судить о том, что имел в виду великий Траян?! Ты – а не император! – Марк Аврелий даже привстал, потом неожиданно успокоился и сел. – Однако зачем удаляться в политические дебри. Ты нарушил присягу, и я до сих пор не могу понять – зачем?

– Мы решили спасти тебя, Марк! Ты – наша надежда…

Марк задумался – вид у него стал совсем грустный.

– Значит, твоих друзей заботит исключительно мое благополучие? Кто подсказал тебе эту гнилую идею? Кто эти «друзья»?

Катилий уже не мог сдержать раздражения:

– К чему ты клонишь, цезарь? Ты требуешь, чтобы я поступился узами дружбы и рассказал об истинных патриотах Рима, которым не безразлична его судьба. Я никогда не был предателем!..

– А как насчет присяги императору?

– Я всегда строго выполнял его указания…

Марк встал и подошел к окну, из которого открывался вид на внутренний дворик, где возле одной из колонн стояли двое. Один из них был в кандалах, другой – преторианский гвардеец из стражи дворца.

Он подозвал префекта:

– Подойди сюда. Взгляни на того человека. – Он указал на задержанного. – Не твой ли это гонец, которого ты послал к Присциану.

Катилий, приблизившийся к окну, отпрянул, судорожно вскинул руки.

– Тебя неправильно информировали! Я знаю, кто это сделал и кому это на руку.

– Кому же?

– Тому, кто даже в минуты кризиса готов на все, чтобы только удержать в руках верховную власть. Прикидываясь незлобивым и нерешительным, он и тебя пытается сделать бездумным заложником своих потаенных замыслов. У него нет ни стоящей мысли, ни настоящей энергии. Его так называемая склонность к согласию не доведет Рим до добра.

– В какие «минуты кризиса»? Ты договаривай, префект, иначе я буду вынужден отстранить тебя от должности за оскорбление императора. Надеюсь, ты не забыл, чем грозит преступнику закон об оскорблении величества?

Катилий заметно побледнел. Не таким он представлял себе разговор с наследником, на котором решительно настаивал Аттиан. Сенатор авторитетно, не допуская сомнений заявил, что дело сделано и с известием о разгроме Урбика Рим восстанет, и к тому моменту следует заручиться поддержкой цезаря. Это обязательное условие…

Молча взирая на своего раба, посланного в Испанию в Присциану, Катилий вытер пот со лба.

…Аттиан еще напомнил: «Надо поторопиться, Катилий! Все должно быть закончено до начала Лемурий – праздника в честь мертвых».

Марк прошелся по комнате.

Катилий, отставая на полшага, неотрывно следовал за ним. Он не верил своим глазам – этот малыш, в мальчишестве такой покладистый и доверчивый, которого