Франсуаза Саган - Жан-Клод Лами

Наконец, если можете, отправляйтесь в деревню».

Стоит добавить, что Франсуаза Саган родилась для успеха. И «приняла его, не моргнув, очень храбро, как маленькая вдова, быстро осушившая слезы. Потом скажут, что удачу вообще легче принять, чем невезение», — заметит Франсуа Нурисье в статье, посвященной Франсуазе Саган и Бернару Бюффе, появившейся в июне 1956 года в ежемесячнике «Паризьен». Но по мере того, как прибывает вера в удачу, человек склонен все сильнее давить на акселератор судьбы. Неотвратимо это движение увлекает вас во враждебные просторы, где вы рискуете оказаться погребенными, словно в зыбучих песках. Франсуаза Саган, ничего не ожидая от этой запредельности, позволила себе подчиниться воле демонов, которые блуждают подле одиночек, побежденных обстоятельствами. Она была не в состоянии больше писать, и ей оставалось лишь недрогнувшим голосом произнести прощальные слова. Она согласилась ответить на вопросы ведущего телевизионной передачи «Кампюс» Гийома Дюрана. Это было в марте 2002 года. Съемка состоялась в парижской квартире ее приятельницы Ингрид, давшей ей приют, как раненой птице, неспособной парить в небесной синеве, потому что ее крылья преждевременно одряхлели. Юная Франсуаза Куарэ из семнадцатого округа обратилась ad vitam aeternam в г-жу Саган, живущую на улице Фош, одной из крупнейших магистралей города. Милый способ пренебречь суетой, когда времена роскоши давно миновали.

Отвечая однажды на вопрос знаменитого опросника «Пруст»: «Что для вас предел несчастья?» — она произнесла: «Болезнь, вынужденное одиночество». А на вопрос: «Какую смерть вы бы предпочли?» — усмехнувшись, обронила: «Быструю». Ответ, который мог бы быть словом автора.

Франция уже начала готовиться к наступающему в этом году 70-летнему юбилею своего «национального достояния» — писательницы Франсуазы Саган, но юбилей придется отмечать уже без нее. Вечером 24 сентября все телеканалы прервали свои передачи, чтобы сообщить о том, что от легочной эмболии в любимом ею нормандском городе-красавце Онфлере умерла Саган. Четыре дня спустя там, на незаметном маленьком кладбище, в присутствии небольшой группы самых близких друзей ее похоронили. А газеты и журналы продолжают посвящать ей не только целые страницы, но и целые номера. Преждевременный и горький ее юбилей уже состоялся.

«Здравствуй, печаль!» — таким заголовком, перефразируя название ее первого и самого знаменитого романа, открыла свой очередной номер газета «Монд». Вот заголовки в других газетах: «Чудо, которое мы потеряли», «Невосполнимая потеря», «Прославлена по достоинству», «Самая знаменитая из всех современных французских писателей». Горе способствует преувеличениям, это известно, но «в случае Саган» такие дефиниции не слишком далеки от истины. На ее смерть откликнулась вся «вертикаль власти»: от политической до культурной. Президент Ширак: «Франция потеряла выдающуюся личность, гордость нашей литературы. Ее духовность, тонкость и чувствительность находили отзвук в человеческой душе, ее книги снискали себе читательскую любовь, не потускневшую на протяжении многих десятилетий». Премьер-министр Жан-Пьер Рафферен: «Горе пришло сегодня в дома миллионов французов. Невозможно смириться с мыслью, что уже не будет новой книги Франсуазы Саган». Взволнованные слова нашла от имени всех коллег другая известная писательница, президент Академии Гонкуров Эдмонда Шарль-Ру: «Ее литературная судьба не имеет себе равных: стать мифом уже в ранней юности, обрести мировую славу в девятнадцать лет и не растерять в течение полувека! Она избавляла людей от душевного одиночества, а сама познала его в полной мере».

Через все десятки и сотни страниц, посвященных ей в эти скорбные для Франции дни, проходит одна мысль: жизнь Франсуазы Саган не менее богата и интересна, чем ее романы, и не случайно она всегда была в фокусе внимания самой серьезной, а вовсе не желтой прессы. Скептики удивлялись ее незатухающей славе, завистники иронизировали над дурным вкусом читающей публики. Но самые крупные писатели (бывает ли что труднее — получить безоговорочное признание у коллег?) с первой же встречи, несмотря на разделявшие их годы, становились ее друзьями и не скупились на самые лестные оценки: Мориак, Сартр, Трумен Капоти, Теннесси Уильямс…

Написав за месяц, в кафе, свой первый роман и отстучав двумя пальцами на раздолбанной машинке, юная Франсуаза Куарэ назвала его строчкой из Поля Элюара и отнесла в одно из крупнейших издательств «Жюйар». Уже через месяц французский тираж никому не известного автора превысил 200 тысяч экземпляров, а на смену подлинному имени пришел псевдоним Саган — так звали одного из героев любимого ею Марселя Пруста. «Здравствуй, грусть!» — принесший ей славу дебют — обошел всю планету, его издали в полусотне стран, счет тиражам пошел на миллионы. В своем последнем интервью журналу «Экспресс», которое увидело свет уже после ее смерти, Саган так объясняла этот феноменальный успех: «Шок, который вызвала моя первая книга, обязан ее откровенности, не перешедшей в цинизм и пошлость. Все было названо своими словами: желания, чувства, потребности, вкусы. Общество еще не было подготовлено к этому, его приучили лицемерить, ханжить, таиться, умалчивать. Этот маскарад уже смертельно всем надоел, потребность в раскрепощении и мыслей, и тела, и слова была вполне очевидной, но как-то не находилось того, кто возьмет на себя бесповоротный разрыв с осточертевшими табу. Бог избрал меня…»

Он избирал ее потом множество раз — чтобы доказать, что первый успех не был случайным. Каждый новый роман становился событием: «Смутная улыбка», «Через месяц, через год», «Любите ли вы Брамса?..», «Немного солнца в холодной воде»… Ее пьесы «Замок в Швеции», «Лошади и фантазии», «Пианино в траве» и другие держались в репертуаре годами (их ставил блистательный Андре Барсак). Ее песни пела Жюльетт Греко. Почти все ее романы получили экранную жизнь — их героев воплотили Мари Белль, Даниэль Дарье, Жан-Лyu Трентиньян, Ингрид Бергман, Моника Витти, Ив Монтан, Энтони Перкинс, Мишель Пикколи, Жан-Клод Бриали… Еще при жизни ей было посвящено шесть монографий. И все они отмечали: самый главный талант Франсуазы Саган — всегда оставаться самой собой. И еще интеллигентность — в романах, рассчитанных на массовую читательскую аудиторию, где это качество никогда не считалось необходимым. Скорее наоборот. И еще ирония, грусть, доброта.

Пресса взахлеб писала о ее друзьях, о порочных и мимолетных связях, о романах, ею написанных и ею прожитых, о вечерах на ипподроме и ночах в казино, о дорогих машинах, на которых она носилась с бешеной скоростью, об автоавариях, в которые она попадала, о ее удачах и огорчениях, о ее любимых собаках и любимых напитках — на этих сюжетах сделал себе карьеру не один журналист. Но ни одно пятнышко грязи к ней не пристало. Даже три судимости не поколебали тот пьедестал, на который ее вознесла молодая слава.

1990 год. При обыске найдены 300 граммов кокаина и столько же героина. Приговор: 6 месяцев тюремного заключения условно, штраф 10 тысяч франков и уплата таможенной пошлины в размере 350 тысяч франков. «Посадите нас вместе с Саган» — с таким воззванием обратились к судьям писатели Маргерит Дюрас, Режин Дефорж, актеры Жюльетт Греко, Мишель Пикколи, Барбара, кутюрье Соня Рикель и еще многие другие знаменитости. «Перед законом все равны», — ответили судьи.