Исчезновение Стефани Мейлер - Жоэль Диккер

Элис грустно взглянула на него.

– Ты мне никогда не говорил, – упрекнула она его.

– Что не говорил?

– Что подарки, которые ты мне дарил, тебе не по средствам.

– А что бы это изменило?

– Все! – вспылила Элис. – Это бы все изменило! Мы были бы осмотрительнее. Не разъезжали бы по “Паласам”! Ну, Стиви, как же так… Я думала, ты завсегдатай в “Плазе”, видела, что ты все покупаешь и покупаешь, мне казалось, что у тебя есть деньги. Мне даже в голову не приходило, что ты живешь в кредит. Почему ты мне не сказал?

– Потому что мне было стыдно.

– Стыдно? Чего ты стыдился? Стиви, я все-таки не проститутка и не мерзавка. Я с тобой не для того, чтобы получать подарки или доставлять тебе неприятности.

– Тогда почему ты со мной?

– Да потому что я тебя люблю! – закричала Элис.

Она смотрела на Стивена в упор, по щеке у нее катилась слеза.

– Ты меня не любишь? – всхлипывая, продолжала она. – Ты на меня злишься, да? Потому что ты из-за меня в дерьме?

– Я тебе вчера уже говорил в машине, Элис, наверно, нам обоим стоит подумать, взять паузу, – осторожно предложил Стивен.

– Нет, не уходи от меня!

– Я хочу сказать…

– Уйди от жены! – взмолилась Элис. – Если ты меня любишь, уйди от жены. Только не бросай меня. У меня есть только ты, Стивен. Никого, кроме тебя. Если ты уйдешь, у меня никого не останется.

Она рыдала в голос, тушь размазалась по щекам. Все вокруг смотрели на них. Стивен поспешил ее успокоить:

– Элис, ты же знаешь, как я тебя люблю.

– Нет, не знаю! Скажи мне! Покажи, как ты меня любишь! Не надо уезжать прямо завтра, останемся здесь еще на несколько дней, напоследок. Почему бы тебе не сказать в журнале, что мы пойдем на прослушивание и подготовим статью о пьесе изнутри? Репортаж из-за кулис спектакля, о котором все будут говорить! Тогда тебе оплатят расходы. Пожалуйста! Хоть на пару дней.

– Хорошо, Элис, – обещал ей Стивен. – Останемся еще на понедельник и вторник, сходим на прослушивание. И напишем вместе статью для журнала.

* * *

После ужина, дома у Дерека и Дарлы.

На город опустилась ночь. Анна с Дереком убирали со стола. Дарла курила на улице, у бассейна. Я подсел к ней. Жаркий воздух полнился трелями сверчков.

– Ты только взгляни на меня, Джесси, – саркастически произнесла Дарла. – Собиралась свой ресторан открывать, а теперь заказываю пиццу по воскресеньям.

Я чувствовал, что она расстроена, и попытался ее подбодрить:

– Пицца – это просто традиция.

– Нет, Джесси. И ты это знаешь. Я устала. Устала от этой жизни, от ненавистной работы. Знаешь, что я себе говорю, когда прохожу мимо какого-нибудь ресторана? “Он мог бы быть моим”. А вместо этого горбачусь сиделкой. И Дерек ненавидит свою работу. Двадцать лет ненавидит. А в последнюю неделю, когда вместе с тобой снова занимается расследованием, опять на коне, сияет и глядит именинником.

– Это его призвание, Дарла. Дерек – потрясающий детектив.

– Джесси, он больше не может быть копом. Тем более после всего, что случилось.

– Тогда пусть выйдет в отставку и займется чем-то другим! На пенсию он заработал.

– Мы за дом еще не все выплатили.

– Так продайте его! Дети через пару лет все равно разъ едутся по университетам. Найдите спокойный угол, подальше от этих городских джунглей.

– И что мы там будем делать? – безнадежным голосом спросила Дарла.

– Жить, – ответил я.

Она молча смотрела в одну точку. На ее лице плясали отблески бассейна.

– Пошли, – наконец сказал я. – Хочу тебе кое-что показать.

– Что именно?

– Проект, над которым я работаю.

– Какой проект?

– Ради которого я скоро уйду из полиции. Я не хотел тебе говорить, пока не все готово. Пошли.

Мы сели в машину, оставив Дерека с Анной дома. Двинулись в сторону Куинса, потом свернули на Риго-парк. Когда машина остановилась на нужной улочке, Дарла поняла. Она вышла из машины и оглядела домик:

– Ты взял его в аренду?

– Да. Там была какая-то галантерейная лавка, она закрылась. Я перекупил аренду по дешевке. Скоро начну работы.

Она смотрела на вывеску, завешенную тканью.

– Только не говори, что…

– Вот именно, – ответил я. – Постой тут секунду.

Я вошел внутрь и зажег вывеску. Нашел лестницу, вынес ее наружу, дотянулся до парусины и сорвал ее. И в ночи засияли буквы:

Дарла не говорила ни слова. Мне стало не по себе.

– Смотри, у меня сохранилась ваша красная книга со всеми рецептами, – показал я ей драгоценный сборник, который вынес вместе с лестницей.

Дарла по-прежнему не произносила ни звука. Я снова попытался ее расшевелить:

– Правда, кулинар из меня тот еще. Я буду делать гамбургеры. Больше ничего не умею. Гамбургеры с Наташиным соусом. Может, ты бы помогла мне, Дарла? Открыли бы ресторан вместе. Это выглядит странновато, знаю, но…

– Странновато? – воскликнула она. – Это безумие, вот это что такое! Ты спятил, Джесси! Зачем ты это сделал?

– Чтобы все поправить, – тихо сказал я.

– Джесси, нельзя здесь ничего поправить! – в голос зарыдала она. – Слышишь? Того, что случилось, не поправит никто!

И в слезах кинулась бежать в ночь.

Понедельник, 14 июля 2014 года

12 дней до открытия фестиваля

В то утро мы с Дереком сидели в уголке ресторана “Палас дю Лак”, наблюдая издали за Кирком Харви. Тот только что пришел на завтрак.

В зале появился Островски, заметил его и уселся за его столик.

– К сожалению, кто-то уйдет обиженным, нынче утром отобраны будут не все, – сказал Харви.

– Прости, Кирк, что?

– Я не с тобой разговариваю, Островски! Я обращаюсь к оладьям, они не пройдут отбор. И овсянка не пройдет. Картошка тоже останется за бортом.

– Кирк, это всего лишь завтрак.

– Нет, дубина ты стоеросовая! Это гораздо больше, чем завтрак! Я должен подготовиться и отобрать лучших актеров Орфеа!

К их столику подошел официант, принять заказ. Островски спросил кофе и яйцо всмятку. Официант повернулся к Кирку, но тот лишь молча воззрился на него. Тогда официант спросил: