Люди по эту сторону - Расселл Д. Джонс

Установилась такая же тишина, как перед чтением всеобщего соглашения. И если одни, как Лена, были разочарованы, не услышав извинения, то другие – их оказалось большинство – просто не знали, как вообще можно было такое предложить!

Представителей Торговой Семьи никогда не приглашали «закупить новый товар». Сначала, в течение нескольких лет, образцы просто дарили. Следовало заинтересовать и доказать, что новинка стоит внимания.

Потом надо было поучаствовать в выставке у южных ворот Чаши. Со сцены презентовали только избранные товары, рекомендованные как минимум пятью торговками, и для этого приезжал мастер-производитель.

Конечно, всего этого не требовалось для вариаций распространённых вещей – но деревня выставляла на продажу особенные вещи, прославившиеся своим качеством. И уникальные: конкуренция не приветствовалась. Было удобнее мастеру сменить место жительства, чем деревне – менять производство.

Если же деревня была новой, то проходило, по меньшей мере, сто, а то и двести лет, прежде чем она достигала такого уровня благосостояния, при котором можно производить что-то на продажу. За это время и мастерские свои вырастали, и из продукции, производимой для себя, выбирали самое интересное.

Заявить «мы строим деревню» и при этом предлагать закупаться у себя мог только сумасшедший!

Матушка Дъерда снова откашлялась. Словно ветерок пробежал над рядами слушателей, и Маха хихикнула. Лена почувствовала, как подруга сжала её руку – и улыбнулась, чувствуя бесконечно облегчение. Страха не осталось. Ну, невозможно бояться такого!

– Может, вы и закупиться хотите? – поинтересовалась седая мудрица, приподнявшись со своего места. – У нас тут есть чего посмотреть!

Чужак повернулся к ней:

– У нас есть необходимые вещи! Если это нужно, мы сможем покупать.

– А чем расплачиваться будете? – не отставала Дъерда, – обменом или отработками?

Чужак недоуменно нахмурился.

– Я плохо понимаю, что это, – признался он. – Отработками у нас нет. У нас есть много красивый товары: швейные иглы и ножницы, краски…

Услышав необходимое – вернее, позволив остальным это услышать – мудрица опустилась в своё кресло и как будто задремала.

А чужак продолжал перечислять:

– Растворители, тканя, посуды, инструмент для плотники…

– Спасибо, нам не надо, – перебила его Хозяйка. – Вам пора нас покинуть, – она махнула в сторону небесной лодки. – Улетайте! Мы с вами всё равно не будем вести дела. Никакие.

– Для вас это было очень выгоден, – не отступал чужак.

От волнения он ошибался едва ли не в каждом слове.

– Большой прибыль. Редкий товар для обмен. Ни у кого нет редкий товар, нигде одна деревне не делать такой – кроме мы. Вы могли купил, что захочет. Цена сам назначится. Потом вы смогли продать редкий товар в десять раз дорогой! Чтобы будет прибыля, понимать? Вы же делать торговля! Торговая Семья! А для торговля важен большой прибыля!

Гладкобокая серо-голубая лодка теперь казалась мастерски выполненной декорацией, а сам чужак – комедийным актёром, который намазал лицо белилами и вырядился в серебристое. Шутил он простовато, ведь все знают поговорку: «Ещё торговца поучи, где выгода!»

– Мы не будем с вами торговать, – терпеливо повторила Хозяйка, как будто поясняла туповатому ученику смысл общеизвестных запретов.

– Значит, мы будем торговать сами! – заявил чужак.

А вот финальная реплика оказалась удачной. Гротеск – это же до невозможности смешно! И вся Торговая Семья – патронессы и опытные торговки, торговцы, трижды обошедшие мир, и зеленые новички – принялись хохотать.

Лена тоже. Смеясь, она представила, как будет пересказывать подругам из Ста Водопадов и другим вестницам: «Будем торговать сами!» Она готова была крикнуть со своего места: «Небось, и письма будете сами разносить?»

– Попробуйте, попробуйте, – кивнула, улыбаясь, Хозяйка, когда немного улеглось. – А теперь улетайте отсюда, пожалуйста. Мы не будем с вами торговать. Мы даже разговаривать с вами не хотим. Улетайте. Или нам всем уйти? – и указала на заполненные скамьи. – Мы можем. Нам не трудно.

Чужак пристально посмотрел на неё, но ничего не сказал. Повернулся, вошёл в лодку, она поднялась высоко в воздух – и полетела, как ожидалось, на запад. По последним сообщениям, там, у берегов Горького моря, находилось поселение чужаков.

– А в принципе, что им сделают, если они станут сами? – задумчиво спросила Лена, пока патронессы совещались, а публика обсуждала необычный визит. – Я понимаю, что станет с обычным деревенским, который вдруг попробует поторговать… или письмо донести. Но что сделают с чужаком?

– То же самое, – отозвалась торговка, сидевшая перед ними. – Чем они лучше?

Она обернулась – и с явным удовольствием посмотрела на восьмилучёвую звезду, украшавшую плечо вестницы.

– Раз – предупреждение, два – метку на лоб, а в третий – как с Лишним… Матушка Дъерда редко когда говорит. А уж как скажет – так припечатает. Они же сумасшедшие! С ними невозможно договориться!

Лена была не согласна. По кислому выражению на лице Махи догадалась, что и у подруги на сей счёт была иная точка зрения. Но не стоило начинать спор – у каждого своё мнение. Всё равно выберут то, что «устранит вред, причиняемый как отдельными чужаками, так и группами». Выберут то, что безопасно и удобно для всех.

– Ну их в Мёртвые Ямы, этих чужаков, – вздохнула Маха. – Ты свой Журнал Странностей никому не отдала? И не отдавай. До меня дошёл слух, что лет через десять они поднимутся в цене. А ещё через десять… В общем, можно будет подарить его той деревне, где захочешь осесть. Тебе-то всё равно пенсия положена, но хорошие отношения с местными матушками ещё никому не повредили, верно?

Пристально посмотрев на подругу, Лена решилась:

– Я отдам его как плату за обучение, – тихо сказала она, – когда буду учиться на торговку. Как думаешь, примет меня ваша семья?

– Спрашиваешь, примут ли вестницу со звездой Большого Маршрута?

– Вот я тоже так подумала, – улыбнулась Лена. – Я как соберусь, спрошу у тебя, к кому можно напрашиваться, хорошо? Ну, кто меня возьмёт…

– Тихо! – шикнули на них.

Маха кивнула и пожала ей руку.

На авансцену вновь вышла Хозяйка. Она выглядела утомлённой.

– Что, дочитывать – или завтра? – спросила она у рядов.

– Дочитывать! – крикнули откуда-то сзади.

– Чего тянуть! – поддержали те, кто сидел впереди.

– Завтру – завтрашнее! – присоединилась Маха.

Хозяйка кивнула – и поднесла кулак ко рту. И в Чаше тут же установилась образцовая тишина.

И лишь где-то вдали уныло голосил ослик. Видимо, чем-то болел: первое, чему учат дрессировщики своих подопечных, это вести себя тихо.