Скульптор - Грегори Фьюнаро

Но когда Кэти увидела лицо мужчины, заглянула в пустые глаза беспомощного, пускающего слюни инвалида, каким был отец Скульптора, у нее внутри все оборвалось.

— Альберт? — хриплым голосом спросил калека, устремив взор сквозь Хильди.

Но у той не было времени жаловаться, ибо через долю секунды следом за ней в спальню ворвался Скульптор.

— Отойди от него! — взревел он, приближаясь к Кэти пятном обнаженной плоти.

Отпрянув назад, она наткнулась спиной на стену. Рука женщины нащупала стальную стойку капельницы в тот самый момент, когда Скульптор набросился на нее. Она швырнула капельницу в него и попала в лицо стальным рычагом, на котором висел пластиковый мешочек. Скульптор вскинул руки к глазам, давая Кэти время отскочить за широкую кровать под балдахином.

Объятая паникой, она бросилась к лестнице, успела добежать до перил, но тут ощутила спиной мясистый шлепок ладони Скульптора. Внезапно Хильди полетела назад, оторвалась от пола и, скользнув ногами по перилам, взмыла в воздух. С глухим стуком она упала на дубовый паркет. Колено, ягодицы и локоть пронзила острая боль, но Кэти вскочила на ноги и устремилась к двери в дальнем конце коридора. Она как раз успела захлопнуть за собой дверь и ухватиться за ручку замка, как с противоположной стороны Скульптор навалился плечом.

Еще один удар — и Хильди отлетела от двери. В комнате царил непроницаемый мрак. Кэти споткнулась, упала, и что-то с грохотом свалилось рядом с ней. Судя по звуку, это был металл, однако, когда Хильди протянула руку, ее пальцы нащупали что-то круглое, похожее на резину, тяжелое, но в то же время пористое, словно плотная губка.

Тут выбитая дверь влетела внутрь. Скульптор застыл в проеме, все еще поднимая огромную ногу, освещенный со спины светом из коридора. Он щелкнул выключателем, и Кэти в ужасе уставилась на предмет, который держала в руках.

Это была голова Стива Роджерса, обритая наголо и покрашенная в белый цвет, под мрамор.

Закричав, Хильди швырнула отрезанную голову своего бывшего мужа в Скульптора и попятилась от двери. Затем она застыла на месте, наконец осознав, куда же попала. Окна были завешены плотными шторами, стены выкрашены в черный цвет. На постаментах и железных каркасах красовались многие десятки частей человеческих тел — рук и ног, расчлененных туловищ, иногда с головой и с обрубками конечностей. Другие головы стояли на отдельных подставках подобно бюстам. Все части тел были выкрашены в белый цвет. Если бы Кэти не подержала в руках пластинированную голову своего бывшего мужа, не знала, кому принадлежит этот дом, по которому она бегала наперегонки со смертью, то лучшая в мире исследовательница творчества Микеланджело решила бы, что все вокруг сделано из мрамора.

Да, Кэти Хильдебрант нашла галерею работ Микеланджело-убийцы. Поднявшись на ноги, она попятилась назад, захлестнутая паникой. В зловещей тишине Скульптор надвигался на нее. На рассеченной щеке у него красной слезинкой повисла капелька крови. Задержавшись на мгновение, Скульптор подобрал с пола железную подставку, на которой была установлена голова Стива Роджерса. Прижавшись спиной к стене, Хильди в ужасе смотрела, как убийца занес металлический стержень высоко над головой.

Кэти зажмурилась.

Но вместо удара, который должен был последовать, и боли она вдруг услышала, как подставка упала на пол, после чего раздалось хихиканье.

Хильди открыла глаза.

Скульптор стоял перед ней, улыбаясь. Его глаза сверлили ее насквозь, но в то же время в них искрилась какая-то новая мысль. Пальцы убийцы теребили губу. Он был похож на ребенка, который только что напроказничал.

— Конечно, — пробормотал Скульптор. — Какой же я глупый!

Кэти в оцепенении молча таращилась на него.

— Пули, разряженный пистолет!.. Сама судьба сохранила вам жизнь, доктор Хильди. Неужели вы не видите? Вам суждено понять, пробудиться, ибо лишь рука скульптора способна разбудить фигуры, спящие в камне.

С этими словами Скульптор набросился на нее.

Кэти очнулась под звуки негромкого мурлыканья и стука пальцев по клавиатуре. У нее перед глазами все расплывалось, но она смогла разглядеть над собой какой-то прямоугольник, зависший в воздухе. Свет, падающий справа, очерчивал его контуры. У Хильди ныла шея, а спина и ягодицы прижимались к чему-то холодному и твердому как сталь.

Тут Кэти все вспомнила.

Борьбу, то, как Скульптор перехватил ее, когда она попыталась проскользнуть мимо него, сзади обвил ей рукой шею и надавил что есть силы. «Спокойной ночи, Кэт, — шутил Стив, когда они играли в постели. — Удушающий захват». Но с ним у Хильди никогда не стискивало горло, комната, выдержанная в черных тонах, с белыми руками, ногами, головами и торсами, не начинала плясать перед глазами, приобретая багровый оттенок. Потом все покрылось искрящимся снегом, напоминая картинку на старом телевизоре при плохом приеме.

Теперь Кэти поняла.

Она, совершенно обнаженная, лежала на спине, голова у нее была стянута ремнем, вынуждая смотреть прямо перед собой, судя по всему, на видеомонитор. Руки и ноги Хильди были лишены подвижности, привязанные, как теперь она понимала, к прозекторскому столу из нержавеющей стали. Тут до Кэти дошло, где она находилась. Женщина угодила на тот самый стол, который видела на диске, присланном Микеланджело-убийцей. Именно здесь кричал в мучениях ее бывший муж, перед тем как превратиться в «Пьету» Скульптора.

«Пьета».

Размышляя о судьбе Стива, о том, что было уготовано ей самой, Кэти в то же время лихорадочно перебирала все те сведения о Микеланджело-убийце, которые они с Сэмом Маркхэмом собрали по крупицам за те несколько недель, прошедших после первой поездки в Уотч-Хилл.

«Сэм! — кричал голос у нее в голове. — Где Сэм?»

«Тсс! — отвечал другой голос. — Сохраняй спокойствие. Разобраться во всем этом можно будет потом».

«„Пьета“, — снова и снова сквозь нарастающую панику повторяла себе Кэти. — Сэм знал, что ответ заключен в „Пьете“, в том, как Микеланджело-убийца воспринимал эту скульптуру после прочтения „Спящих в камне“».

Да, профессору искусствоведения нужно было подумать, сохранять спокойствие, сосредоточившись на насущном. Она не могла повернуть голову, но знала, что Скульптор рядом. Кэти слышала, как он напевает себе под нос, и «туки-туки-тук» клавиш справа, всего в нескольких шагах.

«„Пьета“. Сэм прав. Она была первой работой Скульптора. Все вращается вокруг нее и началось с „Пьеты“».

«Туки-туки-тук».

«Сэм был уверен в том, что наткнулся на что-то, почти подобрал ключ к рассудку Скульптора. Дело было в том, почему Микеланджело решил представить Деву Марию в образе молодой матери. „Божественная комедия“ Данте, тридцать третья песнь из „Рая“. „Мать-девственница, дочь своего сына“. Неминуемое противопоставление Святой Троице, кровосмесительный контекст, порочное, непостижимое триединство — отец и дочь, мать и сын, муж и жена. Извращенные отношения матери и сына».