Смерть на кончике хвоста - Виктория Платова

Наталья перевела дух. И уже собиралась отойти от окна, когдана горизонте появился еще один припозднившийся обитатель дома № 62/3 поБольшому проспекту. У него не было собаки, но водитель «восьмерки» проделал тоже самое. Подошел к затрапезному мужичку в ушанке и о чем-то заговорил с ним.

Окончание их беседы больше не интересовало Наталью.

Собака здесь ни при чем. Ее наличие или отсутствие ничего неменяет. Тип из «восьмерки» будет ласково шерстить всех. И, возможно, не онодин. И если она сейчас выйдет из квартиры, спустится вниз и толкнет подъезднуюдверь, то сразу же попадет в объятия хмыря с корочками (а в том, что это былименно он, Наталья не сомневалась ни секунды). И ни секунды не сомневалась втом, что сразу же начнет мямлить что-то несусветное, краснеть, пыхтеть — имоментально расколется. Она слишком хорошо себя знает. Слишком хорошо.

Но не будет же он торчать под окнами вечно!

Наталья отошла от окна и растянулась на кровати. Нужноуспокоиться. И немного подождать.

…Она проснулась от тихого поскуливания Тумы.

Собака тыкалась в нее холодным носом, выбегала из комнаты иснова подбегала к ней. Обещанная вечерняя прогулка не состоялась, и доберманихавыражала негодование по этому поводу. Взглянув на часы, Наталья ахнула:полчетвертого утра! Звонок в дверь, корочки в «глазке», одинокая «восьмерка» уподъезда — все это вихрем пронеслось в голове. Она заставила себя подняться инаправилась к окну.

Ничего не изменилось.

Машина стояла у подъезда как привязанная. И в салоне еегорел свет. Пожалуй, она будет стоять тут до утра, а то и до вечера. А еслипонадобится — то сюда приедут другие машины, то вскроют железную дверь.Убийство банкира, с которым как-то связана настоящая хозяйка квартиры, —это серьезно.

И никакого выхода.

Она готова была заплакать. Но вместо этого поднялась,побрела в прихожую и натянула сапоги. Свои собственные сапоги. И надела пальто.Свое собственное пальто. Чужая красивая жизнь кончилась. И ее собственная,возможно, тоже. Во всяком случае, с сегодняшней ночи она не будет такойбезмятежной.

Наталья присела на корточки перед вертящейся волчком Тумой ипоцеловала ее в нос.

— Все, собака, — грустно сказала она. —Финита ля комедия. Пошла сдаваться. Не поминай лихом. Утром тебя кто-нибудьвыведет. А может, даже ночью. Если повезет.

Она бесстрашно открыла дверь: будь что будет. Даже если врайоне заколоченного чердака засело подразделение ОМОНа — это не имеет никакогозначения.

Но за дверью никого не оказалось. Наталья побрела к лестницеи спустилась на пролет.

…И на площадке между шестым и пятым этажом столкнулась сВороновым.

— Я к вам, — хмуро сказал Воронов и поскребзапущенный затылок. — Есть новости.

От неожиданности Наталья рассмеялась. Она смеялась так долгои так отчаянно, что Воронов не удержался и схватил ее за руку.

— Что с вами?

— Нет, ничего…

— Я вот что хотел сказать… Сюжет валится.

— Ну и черт с ним… — Скорее спуститься, добраться до«восьмерки» и оформить явку с повинной!

— Вы что, не понимаете? Сюжет валится. Нет одноговажного компонента.

— Какого еще компонента?

— Нет источника, откуда героиня могла бы черпатьинформацию. Вы понимаете?

— Нет.

— Не здесь… Давайте спустимся ко мне или поднимемся квам…

— Лучше к вам. Спустимся…

— Идемте.

Воронов почти втолкнул Наталью в квартиру и у самого порогапробубнил:

— Нужна параллельная линия.

— В смысле?

— Вы понимаете, эта ваша… наша героиня, она не обладаетвсей полнотой информации. Прочесть в газетах об убийстве банкира — это здорово.Но вы же понимаете, что одно дело — газеты и телевидение, и совсем другое —реальные улики. Улики, которые можно сопоставить с собственным видениемситуации, со знанием… о ком-то или о чем-то. Например, в багажнике, где найдентруп, найдено и еще кое-что. Пуговица, например…

— Запонка, — убитым голосом произнесла Наталья.

— Отлично. Пусть будет запонка. Тогда другая запонка…

— Будет найдена героиней в той самой проклятойквартире, из которой она никак не может выбраться, черт бы ее подрал!.. Вместес окровавленной рубахой.

— Замечательно, — Воронов растянул в подобииулыбки тугие губы. — Вы делаете успехи… Но героиня же не может знать овторой запонке, которую нашли в багажнике.

— Не может.

— Именно. Нужно вводить параллельную линию. Линиюследователя или оперативника. Изящно познакомить их… Тем более что героиня ужепоказала себя отличницей на ниве половых утех.

— Уже…

— Что — «уже»? — не понял Воронов.

— Линия уже введена. Идемте, я покажу. Натальядвинулась было к ближайшему окну, но Воронов остановил ее:

— Сапоги! Снимите сапоги, пожалуйста!

— Как вы меня достали… — пробормотала Наталья. —Ну, хорошо.

Сняв сапоги, она прошла на темную кухню Воронова иостановилась у окна, заставленного крошечными кактусами.

— Не включайте свет, Владимир Владимирович.

— А что происходит?

— Видите припаркованную «восьмерку»? Возле подъезда?

— Да. Ну и?..

Воронов стоял у нее за спиной, и она ощущала его размеренноеи безмятежное дыхание — чистое, как у ребенка.

— Это и есть ваша линия. Следователь или оперативник.Точно я не знаю.

— А с чего вы взяли? — В голосе Воронова не былоникакого любопытства.

— Человек в машине следит за мной.

— За вами?

— Ну, не за мной конкретно… Он следит за квартирой.

— За чьей квартирой?

— За моей… То есть не за моей… Это не моя квартира.

— Не ваша? — Хоть какой-то намек на удивление.Слава богу! — А чья же тогда?

— У вас есть чего-нибудь выпить? — спросилаНаталья.

— Боржоми.

— Думаю, это не тот случай…

— Подождите, — Воронов подошел к холодильнику ихлопнул дверцей. — Осталась водка. И как только ее Семен не допил?..

— Очень хорошо. Давайте водку. Воронов открыл навеснойшкаф и достал оттуда крохотную рюмку.

— Не пойдет, — осадила его Наталья. — У васстакан найдется?

— Стакан?

— Обыкновенный, граненый.