Волк - Генри Лайон Олди

Цена ошибки слишком высока. У него не будет второй попытки.

Всё зря.

Бесконечный ремонт. Кабели, разъёмы, контакты. Команды «жукам». Виртуальный интерфейс, линии контуров… Дни, слипшиеся в комок. Сколько их прошло? Календарь работал исправно, но у Змея не осталось сил для сверки. Где сейчас Кнут? Ведьма? Связаться через уником не удавалось. Коммуникаторы обоих были включены, но на запросы никто не отвечал. Устройства связи находились в чужих руках. Неужели помпилианцам вырезали сердца, как Скоку? Неужели он остался один на этой проклятой планете?

У него не будет второй попытки…

– Над ботом курсируют перехватчики, – сказал Тизитль. – На бот нацелены оперативно-тактические ракетные комплексы. Расчеты зенитной артиллерии стоят на круглосуточном дежурстве. Это ясно?

– Да, – ответил Марк.

– Вы понимаете, что при попытке взлета мы откроем огонь?

– Да. А вы понимаете, что при огневом контакте вы получите взрыв, сравнимый с термоядерным? Я не возьмусь прогнозировать его мощность…

– Откуда такой пессимистический прогноз?

– Инциденты на орбите. Гибель кораблей. Ваши ученые еще не сломали головы, пытаясь объяснить этот феномен?

– Вначале физики предполагали, что вы явились из антивселенной. Что у вас полетело защитное поле… Позже от этой идеи отказались. У нас нет опыта космической пальбы, нам не хватает материала для анализа. У вас есть версия гибели вашего корабля?

– Трудно сказать. Взорвался реактор?

– И опять мы возвращаемся к взрывам. Во-первых, мы не дадим боту взлететь даже ценой взрыва с далеко идущими последствиями. Вокруг джунгли. Сядь бот в городе, разговор бы строился иначе. Во-вторых, сломанные головы наших ученых родили оригинальную идею. Неадекватные взрывы при огневом контакте – похоже, это происходит только вне атмосферы. На поверхности планеты феномен отсутствует.

– С чего вы взяли?

– Мы провели эксперимент.

Сирена аларма подбросила Змея с ложемента, как распрямившаяся пружина. Две секунды – и он за пультом. Обзорная сфера – перед глазами, пальцы рук – на сенсорах управления огнём.

Солдатик, рискнувший пересечь контрольный рубеж, был один. Вооружился дурачок штурмовой винтовкой, примитивной и маломощной. Ругнувшись сквозь зубы, опцион успокоился. Будят, понимаешь, по пустякам! На всякий случай он просканировал местность вокруг. Никакого подозрительного движения. Два придурка наблюдают за солдатиком в бинокли с безопасного – хо-хо, это они так думают! – расстояния.

Что вам понадобилось, сердцерезы?

Когда солдатик, сняв винтовку с предохранителя, передёрнул затвор, Змей едва не расхохотался. Ну-ну, пробуй! Солдатик попробовал. Из дула полыхнуло рыжее пламя. Гулко шарахнул выстрел, уловленный внешними микрофонами и переданный на внутреннюю акустику бота. Ещё один. Ещё. Визг пуль по обшивке, на которой не осталось и царапины. Упорства солдатику было не занимать: не смущаясь отсутствием результата, он продолжал стрелять.

«Шугануть дурака? – лениво подумал Змей. – Пальнуть над головой из излучателя? Пусть в штаны наложит…» Словно в ответ на его мысль, солдатик вскрикнул, едва не выронив винтовку, и, скособочившись, ухватился за ногу. Штанина быстро набухала кровью. Пуля рикошетом угодила солдатику в бедро. Ну не идиот ли?! Будет теперь наука…

Змей смеялся до слёз.

– Чего вы хотите? – спросил Марк. – Чтобы я вступил со Змеем в переговоры?

Тизитль причмокнул, словно ему дали конфетку:

– Змей? Чудесное имя. Или это прозвище? Нет, дорогой мой Марчкх, о переговорах речь не идет. Мы хотим, чтобы вы выдвинули вашему Змею ультиматум. Если он не откроет бот и не выберется наружу с поднятыми руками, мы…

– Зенитки? Ракеты? Перехватчики?

– Это на случай взлета. А так мы просто сбросим на цель бомбу. Это будет любопытный аттракцион: отсталая, примитивная бомба против супер-корабля пришельцев. В детстве я засматривался фильмами на эту тему. Спецэффекты, герой с волевой челюстью… Знаете, Марчкх, как правило, наши побеждали. Вы согласны?

– С тем, что наши победят?

– С тем, что вы огласите ультиматум. Разумеется, мы не в состоянии контролировать вас в смысле лексики. Ваш язык мы знаем по минимуму. Вы скажете Змею, что захотите. А мы сбросим бомбу, когда захотим. Подумайте, стоит ли скрывать от Змея правду? Хорошенько подумайте…

– Врач позволит мне вылететь к боту? – спросил Марк.

Тизитль расхохотался:

– Уже. Иначе мы бы не беседовали.

– Готовьте вертолет.

– Вы слишком горячи, друг мой. Врач дает добро на вылет, но не раньше, чем через три дня. Кто я такой, чтобы спорить с медициной?

– А мой человек в боте? Он, пожалуй, на грани срыва…

– Ерунда, – буркнул Олин. – Змеи терпеливы, как все гадины. А если ваш слюнтяй сорвется и взлетит… Я с удовольствием полюбуюсь воздушным боем. Как ты сказал, Тиз? Наши побеждают, и титры на фоне солнца.

VI

Ночь – это прекрасно.

Почему?

Ночью нет солнца. Проклятого солнца, куда уходят, раскрыв грудную клетку всем ветрам. Ночью ветер скребется в окно. Закрой глаза – глаз! левый можно не закрывать… – и попробуй, заставь себя поверить, что ты дома.

Нет.

Самой истовой, самой фанатичной вере не совладать с безжалостностью расстояний. Будет иначе: зажмурься, дай сну принять командование – и окажешься во чреве пирамиды. Один против пятерых. Блики лампад играют на обсидиане копий. Чикчан, кими, киб, иик, кан. Змея, странник, гриф, ветер, ящерица. Парни из охранного агентства «Орёл». Они не читали летописи храма Ицли. Не изучали веера-дневники университета в Нанауацине. Плевать они хотели на зарисовки великого Пайналя! Их дело простое: бить и умирать.

Один против пятерых.

Пятеро против пятнадцати.

На вершине пирамиды, по ту сторону реальности.

– Я не астланин!

Они улыбаются: чикчан, кими, киб, иик, кан. Они знают правду: змея, странник, гриф, ветер, ящерица. Мертвецы с правдой на «ты». Мертвецы? Вечно живые части солнечного колланта. Наверняка Изэль зовет солнце по-другому. Это бес-переводчик изгаляется, подыскивает аналоги: солнечный коллант…

Солнце над пирамидой: косматый демон.

Кучка людей, раздетых догола. Жалкий частокол копий. Напротив ждет приказа полуторная декурия в полном вооружении.

– Слушай мою команду!

Яркий блик на клинке меча:

– Пленных не брать!

И эхом:

– Я не астланин! Ложь!

Цирк вокруг пирамиды. Ряды трибун. Если напрячь память, вытянуть из нее все жилы, как на допросе, можно вспомнить: да, цирк. Как во время дуэли на клеймах. В последний момент, когда мертвецы падали к подножию гигантского алтаря, вокруг обозначился цирк. С беснующимися рабами на трибунах. Зыбкий, дрожащий призрак.