Любовник смерти - Борис Акунин

В помещении стало светло.

— Оп-ля! — тихо воскликнул валет,быстро поставил лампу на пол, а фонарь погасил и сунул в карман. — Какаявстреча!

— Упырь! — выкрикнул Князь. —Ты?!

А доильщик ничего им не сказал. Только шепнулна ухо Сеньке: “Ну хитры вы, жидяры поганые. Прощайся с жизнью, сучонок”.

Но и Князь, похоже, решил, что его подсекли.Повернулся к Смерти:

— Гниде этому продала меня, сука?

Замахнулся на неё кулаком, а в кулаке-токастет! Смерть не отшатнулась, не попятилась, только улыбнулась, зато Скорик отстраха завопил. Ничего себе операция! Сейчас их обоих порешат, и вся недолга!

— Погоди-ка, Князь, — сказал Очко,вертя головой. — Это не подсека. Он тут один, малец не в счёт.

Валет пружинистой походкой прошёлся поподвалу, быстро бормоча при этом:

— Что-то не то, что-то не то. И серебраникакого нет…

Вдруг повернулся к доильщику:

— Мсье Упырь, вы ведь тут не из-за нас?Иначе не пришли бы один, верно?

— Само собой, — насторожённо ответилтот, выпустил Скорика и сунул обе руки в карманы. Ой, мамочки, как начнётпалить прямо через портки!

— А из-за чего? — блеснулстёклышками Очко. — Не из-за некоего ли клада?

Глаза Упыря проворно перемещались с одногопротивника на другого.

— Ну.

— “Ну” — стало быть, да. А кто сыпанулнаводку? — Валет остановился, подал Князю знак — погоди, мол, ничего неделай. — Часом не кавказец по имени Казбек?

— Нет, — сдвинул жидкие бровиУпырь. — Старый жид насыпал. И провожатого дал, вот энтого жидёнка.

Очко защёлкал пальцами, потёр лоб.

— Так-так-так. Что означает сей казус?Открылась бездна, звёзд полна…

— Что ты удумала? — накинулся Князьна Смерть, но руку с кастетом опустил. — Зачем нас тут свела?

— Погоди ты, не булькай, — сноваостановил его валет. — Она ничего не скажет. — И кивнул наСеньку. — Пощупаем лучше христопродавца.

Тот втянул голову в плечи. Уже кричать проклад или ещё погодить?

Упырь дёрнул подбородком:

— Он малахольный, только мычит. А начнётязыком молоть — ничего не разберёшь.

— Непохоже, чтобы совсем ужмалахольный. — Очко не спеша двинулся к Скорику. — Ну-ка, дворяниниерусалимский, поговори со мной, а я послушаю.

Сенька от него, бешеного, шарахнулся. Валет наэто засмеялся:

— Куда так проворно, жидовка младая?

И в самом деле — некуда. Через каких-нибудьтри шага Скорик упёрся спиной в стенку.

Очко вынул фонарь, посветил ему в лицо и вдругзасмеялся.

— Власы-то, похоже, поддельные. — Идёрг у Сеньки с головы парик — рыжие патлы вместе с ермолкой на сторонусползли. — Князь, погляди-ка, кто тут у нас. О, сколько нам открытийчудных…

— А, лярва! — взвыл Князь. —Так это ты со своим сопливым полюбовником всё устроила! Ну, Скорик, глистеныш,конец тебе!

Вот теперь в самый раз будет, сообразилСенька. Если дальше жарить — одни головешки от него останутся.

— Не убивайте! — закричал он чтобыло мочи. — Без меня вам клад не найти!

Валет повис на плечах у Князя.

— Постой, успеется!

Но вместо Князя на бедного Сеньку налетелУпырь.

— Так ты ряженый!? — и шмяк кулакомв ухо.

Хорошо, что сбившийся парик смягчил, а то быдух вон.

Но все же Скорика швырнуло в сторону. Прежде,чем дальше бить станут, он показал на ближнюю груду:

— Да вон же оно, серебро! Глядите!

Доильщик посмотрел, куда указывал палец. Взялодин прут, повертел в руках. Тут и Очко подошёл, тоже подобрал палку, поскрёбножом. Сверкнуло белым, матовым, и Упырь охнул:

— Серебро! Сука буду, серебро!

Тоже вынул перо, попробовал один прут, другой,третий.

— Да тут пуды!

Князь и Очко, позабыв о Сеньке, тожезагрохотали металлом.

Скорик по стеночке, по стеночке подобралсяпоближе к Смерти. Шепнул:

— Дуем отсюда!

Она, тоже шёпотом:

— Нельзя.

— Ты что? Они сейчас очухаются и кончатменя!

А Смерть ни в какую:

— Эраст Петрович не велел.

Бросить, что ли, её здесь, раз она такаяупрямая, заколебался Сенька. Может, и бросил бы (хотя, конечно, навряд ли), нотут, лёгок на помине, появился господин Неймлес.

Видно, крались через горловину на цыпочках,потому что шагов слышно не было.

Просто один за другим в камору быстро вошлитрое: Эраст Петрович, пристав Солнцев и Будочник. Инженер держал фонарь(который, впрочем, сразу загасил — и без того светло было); у пристава в каждойруке было по револьверу, а Будочник просто выставил вперёд кулачищи.

— Руки в небо! — лихо крикнулпристав. — Уложу на месте!

Господин Неймлес встал слева от него,городовой справа.

Оба фартовых и доильщик застыли. Первым бросилпрут Упырь, медленно повернулся и поднял руки. Князь и Очко сделали то же.

— Вот паиньки! — весело воскликнулполковник. — Все здесь, голубчики! Дорогие мои, ненаглядные! И вы,мадемуазель! Какая встреча! Я вас предупреждал, пощепетильней со знакомствами.Теперь пеняйте на себя. — Он коротко взглянул на Эраста Петровича иБудочника. — Доставайте револьверы, что же вы? Это публика шустрая, всегоможно ожидать.

— Я сегодня без огнестрельногооружия, — спокойно ответил инженер. — Оно не п-понадобится.

Городовой же прогудел:

— А мне ни к чему. Я, если надо, икулаком вчистую уложу.

Не дурак оказался пристав-то, подумал Санька.Знал, какого помощника с собой взять.

— Сударыня и ты, Сеня, встаньте позадименя, — сказал Эраст Петрович не допускавшим возражений голосом.

Скорик-то, по правде говоря, и не думалвозражать — вмиг забежал инженеру за спину и встал у самого выхода. Однако истроптивая Смерть спорить не осмелилась, присоединилась к Сеньке.