📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаДревняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо - Сергей Цветков

Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо - Сергей Цветков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 108
Перейти на страницу:

Смерть застала Юрия посреди забав и развлечений. По сообщению Киевской летописи, 10 мая, в пятницу, великий князь пировал у «осменика»490 Петрилы, и «в тъ день на ночь разболеся, и бысть болести его 5 днии…». Густынский летописец добавляет, что причиной княжей «болести» были обильные возлияния за столом: «Юрий Киевский, утешаяся со своими, упився без меры и от сего пития разболеся». Вечером 15 мая Юрий скончался и на следующий день был похоронен в монастырской церкви Святого Спаса на Берестовом. «И много зла створися в тъ день, – пишет киевский летописец, – розграбиша двор его Красный, и другыи двор его за Днепром разграбиша, его же звашеть сам Раем, и Василков двор, сына его, разграбиша в городе, [и] избивахуть суждалци по городом и по селом, а товар их грабяче».

Впервые похороны князя на Руси сопровождались такими массовыми волнениями и погромами, что само по себе нелестно характеризует порядки, царившие в Юрьевом «раю». Изяслав Мстиславич когда-то выразил одному из Юрьевичей общее мнение князей «Мстиславля племени» о его отце: «Всех нас старей отец твой, но с нами не умеет жить». Точно так же Юрий не умел ужиться и с киевлянами. Заняв Киев по праву старейшинства, он и не подумал о том, чтобы стеснить свою власть заключением ряда с городским вечем. На киевском столе Юрий оставался суздальским князем, пришельцем, имевшим опору только в своей дружине, которая смотрела на Киев как на военную добычу и обогащалась за счет киевлян как за спиной князя, так и с его ведома491. Да и сам Юрий, похоже, больше всего заботился о пополнении своей княжеской казны. Во всяком случае, последний пир великого князя на дворе у таможенного сборщика недвусмысленно свидетельствует о его социальных и административных предпочтениях492. Неудивительно, что озлобленные киевляне отказали Юрию в посмертном праве покоиться в соборе Святой Софии, рядом с могилой его отца, столь любимого ими Владимира Мономаха.

История так и запомнит Юрия пирующим – только не в любезном его сердцу Киеве, а на далекой «залесской» окраине Руси, в славном сельце по имени Москов.

Глава 7 Начало церковного раздора

В противоборстве Юрия с Изяславом Мстиславичем решался не один только династический вопрос. Их распря была отягощена еще и грузом канонических разногласий, из-за чего к бедствиям политической усобицы добавились неурядицы церковной смуты.

Корни этого церковного конфликта уходили достаточно глубоко в прошлое – в середину XI в. и даже в еще более отдаленную эпоху крещения Руси князем Владимиром493, подпитываясь никогда не угасавшим стремлением наиболее выдающихся представителей княжеской власти и части церковных иерархов русского происхождения добиться для Русской церкви канонической автономии от Константинопольской патриархии. К этой цели шли, используя (по отдельности или в том или ином сочетании) три главных метода ограничения византийского церковного влияния. Во-первых, великие князья старались при случае получить из Византии царский титул и инсигнии, что давало им право выступать в качестве светского главы и охранителя церкви, подобно византийским императорам. Во-вторых, русские государи настаивали на том, чтобы Константинопольская патриархия согласовывала с ними кандидатуры митрополитов и епископов, а в 1051 г. был создан прецедент избрания главы Русской церкви собором русских епископов, без участия и одобрения константинопольского патриарха494. Наконец, третий способ церковного самоопределения заключался в развитии кирилло-мефодиевской традиции, то есть в выработке самобытных основ духовной жизни и церковной практики (развитие славянской литургии и письменности, неприятие конфессиональной монополии на истину, преимущественное внимание к духовному наследию раннего, «апостольского» христианства, прославление русских святых и русского идеала святости, определенные отклонения от византийской ортодоксии в религиозном культе и т. д.).

В конце XI – первой половине XII в., несмотря на процессы политической децентрализации Руси, русско-византийские церковные противоречия не потеряли своей остроты495. Неизменной оставалась и их суть – отстаивание русскими людьми своего права на национальную церковь496. В конце княжения Всеволода Ольговича митрополит Михаил (1129—114?) даже вынужден был оставить Киевскую кафедру и удалиться в Константинополь (1145). За полтора десятилетия своего святительства он не раз вмешивался в княжеские усобицы со словами примирения и однажды, в 1134 г., был посажен новгородцами в заключение за то, что препятствовал им начать войну с Юрием (поход ослушников в Ростово-Суздальскую землю, как мы помним, закончился тогда разгромом на Ждановой горе). Однако причиной его отъезда были не княжеские склоки. Уезжая, он оставил епископам «рукописание» (письменное распоряжение), запрещавшее проводить в его отсутствие архиерейские богослужения в кафедральном соборе русской митрополии – киевской Святой Софии. Этот факт удостоверяет, что Михаил с недоверием относился именно к епископской среде и как будто предвидел какую-то возможность посягательства на его митрополичью власть. Ближайшие события подтвердили, что опасения его были небезосновательны.

Изяслав Мстиславич, отняв в 1146 г. Киев у Игоря Ольговича, целый год терпеливо ждал возвращения митрополита на кафедру и снятия запрещения на службу в Софийском соборе. Но пребывавший в Константинополе Михаил, по свидетельству Никоновской летописи, «услыша наипаче многи волны и которы [волнения и раздоры] в Киеве и во всей Русской земле и того ради не приложи возвратитися на свой стол в Киев». Его могла удерживать также церковная борьба, развернувшая в это время в самой Византии вокруг патриаршего престола: в 1146 г. патриарх Михаил II Куркуас добровольно оставил кафедру, его преемник Косьма II Аттик вскоре после поставления был низложен (26 февраля 1147 г.), а новый патриарх Николай IV Музалон был избран только через десять месяцев. Между тем отсутствие митрополита серьезно подрывало легитимность власти Изяслава, которая и без того была невелика. И тогда Мстиславич, верный своему присловью о том, что не место красит голову, а голова место, решил посадить на митрополичий стол своего человека, причем прогречески настроенные летописцы с такой неохотой рассказывают об этом церковном скандале, что невозможно сказать определенно, дождался ли Изяслав хотя бы смерти митрополита Михаила.

Выбор князя пал на черноризца и схимника Клима (Климента) Смолятича497, родом «русина», известного своей богословской ученостью: «бысть книжник и философ так[ов], якоже в Рускои земли не бяшеть [еще не бывало]», по отзыву киевского летописца; среди его любимых авторов были Гомер, Платон и Аристотель498. Изяслав Мстиславич своею волею «вывел» Клима из «заруба»499 и предложил собору русских епископов поставить его в митрополиты500. Повторялась история 1051 г., когда Ярослав I таким же образом возвел на митрополичью кафедру инока Илариона. Но если тогда кандидатура княжьего любимца не вызвала возражений со стороны епископов, то теперь иерархия раскололась. По наиболее полным данным, приведенным в Киево-Печерском патерике (житие Нифонта Новгородского), на соборе 1147 г. присутствовало девять епископов, то есть вся наличная на то время церковная иерархия: Феодор Белгородский, Онуфрий Черниговский, Евфимий Переяславский, Дамиан Юрьевский, Феодор Владимиро-Волынский, Иоаким Туровский, Нифонт Новгородский, Мануил Смоленский и Косьма Полоцкий501. Трое последних оспорили самую законность почтенного собрания. Мотивы их оппозиционности можно только угадывать. Мануил, епископ Смоленский, был родом грек, и ему естественно было отстаивать преобладающее влияние константинопольского патриарха в Русской церкви. Греком, кажется, был и Косьма Полоцкий, ставший епископом в 1143 г., то есть вскоре после возвращения полоцких князей из византийской ссылки, куда их отправил Мстислав (см. с. 181); возможно, они и привезли его с собой на Русь. Новгородский епископ Нифонт родился в Киеве, но долго жил в Византии. Будучи знатоком церковных канонов, он не отрицал самой возможности избрания и наречения митрополита местным собором русских епископов, требуя, однако, обязательного утверждения и благословения константинопольского патриарха. Таким образом, Нифонт действовал исходя из своих убеждений, в соответствии с тем пониманием власти патриарха над поместными церквами, которое господствовало тогда в Византии. «Не есть того в законе, яко ставити епископом митрополита без патриарха, но ставить патриарх митрополита», – приводит слова оппозиционных архиереев киевский летописец.

1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 108
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?