📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаСамый большой дурак под солнцем. 4646 километров пешком домой - К. Рехаге

Самый большой дурак под солнцем. 4646 километров пешком домой - К. Рехаге

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 106
Перейти на страницу:

Я стучусь в дверь выставочного павильона, жду ответа и стою некоторое время в нерешительности. Стена имеет прегрустный вид: она хрупкая, деформированная, комья желтой глины время от времени падают на шоссе, а мимо них проезжают равнодушные машины.

Дверь одного из ресторанов открывается, из нее выходит женщина. Она несет миску к крану, чтобы вымыть овощи. Я рад. Теперь я точно знаю, что будет что поесть. Пока я уплетаю блюдо из томатов и яиц, хозяин ресторана рассказывает мне, каким прибыльным делом был здесь раньше туризм.

– …пока кому-то не пришла дурацкая идея передать все предметы старины в городские музеи! Теперь здесь не на что смотреть, и наша стена разрушается.

Кое-что у них все-таки осталось: особый сорт арбузов, который выращивают в этих краях. Как и прежде, в его названии отражается гордость района Чанчэнван – Король Великой стены. Вдруг его осеняет мысль.

– Скажи-ка, – говорит он, склоняясь ко мне через стол, – ты случайно не знаешь женщину с ослом?

Я вопросительно смотрю на него.

– Она недавно была здесь, пришла сюда с другой стороны. Иностранка, я не знаю, откуда она. Может, из Америки. И с ней был осел.

Я решаю идти дальше вдоль подножия стены. Тут повсюду дыры и зазубрины, некоторые из них такие большие, что в них можно переночевать. Стена идет сквозь через высокие пашни. Иногда я на ходу веду рукой по колосьям и чувствую, как мягко они скользят между пальцами. Один раз мне попадается проход на самый верх стены. Залезть сюда нелегко, но, когда я оказываюсь наверху, мне хорошо видно все вокруг. Овечьи стада кажутся отсюда цветами на полях, вороны поднялись в воздух и ругаются на меня сверху, а на горизонте виднеются нежные полоски облаков. Мои шаги почти бесшумны, полуденное солнце окрашивает землю в золотой цвет.

Я на востоке Китая, где-то посреди Великой стены. Я хочу, чтобы это мгновение длилось вечно.

Когда спускаются сумерки, я вхожу в город Шандан. В одном маленьком киоске разговор снова заходит о даме с ослом. Высокая она, говорят на этот раз, высокая и очень худая. Она направляется в Дуньхуан, чтобы лечить рак.

Рак?

Хозяин киоска и его жена смотрят друг на друга, пожимая плечами, потом он говорит, чуть менее уверенно: «Рак или что-то вроде того. Какую-то плохую болезнь!»

Чужаки

В Шандане я провожу один день. Этот город такой же зеленый и оживленный, как Увэй, но чуть поменьше. В центре него разбит парк, в котором есть памятник, изображающий двух мужчин европейского вида и группу детей: Реви Элли и Джордж Хогг. Новозеландец и его английский коллега жили в Шандане во время Второй мировой войны и содержали школу для сирот. Позднее Хогг наступил на ржавый гвоздь и умер, а Элли отправился в Пекин, там ему, как другу коммунистической партии, выделили квартиру, где он жил и писал книги. Он был одним из немногих иностранцев, получивших гражданство в Народной Республике, и ему это явно пошло на пользу, потому что к концу жизни он заметно располнел.

Позади Шандана расположено водохранилище. Я иду вдоль берега, оставляя за собой глубокие следы на сырой земле. Лягушки квакают, утки крякают, а солнце сверкает в воде как в голубом зеркале. Я бросаю в водохранилище камушек и наблюдаю, как по воде все более тонкими кругами расходятся волны.

– Конечно, бабушка с ослом! – говорят люди в деревне Цицзядиан. – Она проходила здесь, она идет всю дорогу из Цзяюйгуань пешком, так же, как и ты!

На мой вопрос, казалась ли она больной, они только отмахиваются.

– Она не была больна! Как бы она тогда могла столько пройти? У нее это что-то вроде паломничества, – и, с добродушным смехом, – ведь у вас, чужаков, рождаются такие забавные идеи!

Меня приютили в храме, у пруда в конце деревни. Местные жители совсем недавно отстроили его заново, после того, как старый был разрушен. Двое пожилых мужчин не пожалели протянуть для меня удлинитель с лампочкой во двор храма.

– Ты действительно хочешь спать снаружи? – спрашивают они, и я, не задумываясь ни на минуту, отвечаю, что да, хочу.

Вход в храм обращен на юг. В воздухе стоит сильный аромат плодородной, роскошной земли, вдали видны покрытые снегом вершины гор Цилянь, которые давно маячат на моем горизонте. Пастушка с платком на голове привела свое стадо на пруд к водопою, а потом уводит его обратно.

Теперь я наедине со своим храмом. Над землей царит тишина, деревенские звуки утихают. Лишь то там то сям скрипит дверь, кто-то кого-то тихо зовет, лает собака. Мой коврик лежит на каменном полу под лампочкой, надо мной разворачивается ночь.

…На следующее утро я просыпаюсь искусанный и дрожащий от холода. Я высвобождаюсь из сырых объятий своего спального мешка, подпрыгиваю и беспомощно скачу по двору. Когда первые лучи солнца падают на стену, я становлюсь в них и закрываю глаза. Их тепло проникает внутрь моего тела, и это чувство напоминает мне о грелках, которые в Пекине я брал с собой в постель, когда зима уже приходила в город, а центральное отопление еще не работало.

Мое лицо зудит – приветы от тех обитателей пруда, которые по вечерам поднимаются гудящим роем, чтобы начать свою кровавую охоту. На этот раз – за мной. Чжу Хаи смеется, когда я рассказываю ему об этом по телефону.

– Я же говорил тебе, что ты немного преждевременно решил выслать мне свои зимние вещи. И теперь ты укладываешься спать в летнем спальном мешке у подножия гор, да еще и поблизости от пруда? О, маленький Ляй! – И он смеется тем самым смехом, которым он скрашивал наш путь почти в сорок километров до Баодина. Много месяцев назад, когда мои волосы были еще коротки.

Направление задают железнодорожные пути: слева от них проходит проселочная дорога, справа шоссе, и все они ведут на запад. Я выбираю тихую проселочную дорогу, выхожу из деревни и по пути наблюдаю, как люди работают в полях на фоне гор.

Вдруг я оказываюсь посреди ничего. Поля закончились, дорога стала песчаной, и теперь впереди простирается только горбатая Гоби. Железнодорожные пути находятся на двухметровом возвышении и обнесены забором, по другую их сторону я слышу шум машин. Прохода туда нет.

Полчаса я блуждаю по пыли, потом наконец нахожу переход на другую сторону: труба, проходящая под трассой, вероятно служащая для отвода дождевой воды. Проблема в том, что она всего чуть больше метра в высоту, зато целых двадцать метров в длину, и внутри тут куча какашек. Я сажусь на корточки, опираюсь на лыжные палки и делаю свой первый утиный шаг внутрь трубы. Тяжесть рюкзака тянет меня к земле, на моем пути лежат две засохшие какашки. Я думаю о Джули и о том, как бы она сейчас смеялась, глядя на меня.

Но вот я наконец-то снова на свободе и осторожно распрямляю спину, мои ноги дрожат, спина мокрая от пота. Я продолжаю ковылять по обочине, и все лицо у меня почему-то зудит. Я замечаю вдали парковку и пару домов рядом и устремляюсь скорее туда.

«РЕСТОРАН», – успокаивает меня одна из табличек. Я захожу внутрь и падаю на стул, ко мне тотчас подбегает хозяин и спрашивает: «How are you?»

1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 106
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?