Ирка Хортица и компания - Илона Волынская

– Нет… Нет-нет-нет… – по лицу билетера катились крупные капли пота. – Не-е-ет! – заорал он, растопыриваясь в дверях как морская звезда, и отчаянно упираясь руками и ногами в косяки.

– Нет? – вопросительно повторил майор.

– Только не это, нет, не заставляйте меня, нет… – хватая ртом воздух, лепетал билетер – белки его глаз были красны от проступившей сеточки сосудов.

– Дядя Гриша, разве можно так кричать, вы же граждан напугаете! – тараторил и сам насмерть испуганный директор. – Что там такого ужасного в зале? – директор отпихнул билетера в сторону, шагнул внутрь, огляделся… – Все нормально! Может, ему скорую вызвать, товарищ майор?

– Сейчас разберемся, кого ему вызывать. – майор подтолкнул обмякшего билетера к лестнице. – Я снова ваш кабинет займу.

– Да-да, конечно. Не волнуйтесь, товарищи, подходите, сейчас всех пропустим. – заняв место у дверей, директор потянулся к билетам в руках молодой парочки. Парень вдруг попятился, оттаскивая девушку за собой:

– Давай лучше погуляем, смотри, вечер какой. Я сейчас билеты сдам, может и в кафе посидим.

– Товарищи, ну что за глупости! Человек болен, у него приступ, а вы… – донесся до майора расстроенный голос директора.

Грузный билетер обвис на руках мешком, словно специально цепляясь носками ботинок за ступеньки. Прикрыв собственной спиной от взглядов, майор вздернул своего пленника на весу и протащил вверх по лестнице до самого директорского кабинета. Швырнул в кресло… полузадушенный билетер захрипел, дергая впившийся в шею воротничок шведки. А когда наконец продышался и открыл глаза – майор нависал над ними, пялясь в лицо жуткими желтыми глазищами. Человеческий нос раздувался, точно милиционер совершенно по-звериному принюхивался.

– Что вы себе… позволяете? Я… жаловаться буду! – с трудом выдавил билетер.

– Не в первый раз на таких как ты натыкаюсь – все ррравно каждый ррраз удивляюсь. – словно не слыша, начал майор – в горле его отчетливо клокотало рычание. – Везет вам… или не везет, тут как посмотреть, отыскать такое… что в материалистическое мировоззрение не помещается. Даже к выгоде своей использовать умудряетесь: поимел же ты чего-то с твари, что у вас в синем зале обитает? Не ври, поимел, по глазам вижу. Только с чего все вы думаете, что оно – которое вам попалось – такое одно в нашем мире, а, мужик?

Майор ухмыльнулся… и над билетером нависла волчья морда с оскаленными клыками. Тяжелый запах из пасти обдал лицо – билетер пронзительно взвизгнул. Громадная лапища запечатала ему рот, билетер почувствовал острую боль… и скосив глаза, увидел впившиеся ему в щеку когти.

– Говори быстро, кто зрителей убивает? – выдохнул клыкастый ужас, прикидывающийся работником милиции. – Кто фильм велел поменять? Колись, тварюка – загрызу!

Глаза билетера стали вовсе безумные, он замычал, задергался… майор медленно убрал волчью лапищу, особенно жутко выглядящую в рукаве мундира, и предостерегающе пошевелил когтями у самых глаз билетера.

– Это не я! Я не хотел! Я ее боюсь! – отплевываясь набившейся в рот шерстью, прохрипел билетер.

– Кого, убогий?

– Ее! Синюю даму!

***

Тяжеленный, смахивающий на бронепоезд трамвайный вагон с лязгом и грохотом катил по рельсам. Оксана глядела сквозь стекло на прохожих, на мелькающие за окном каштаны с белоснежными «свечками» соцветий, и крепче прижимала к груди тетрадки загадочной Елизаветы Григорьевны. Надо обязательно поговорить с майором: пусть хоть про оборотней расскажет… если он вообще согласится разговаривать! Его дурацкие расследования интересуют, когда ей так нужны хоть какие-нибудь сведения: ничего не зная о ведьмах, она может так влипнуть! Вон, Стелла уже пыталась обмануть. Оксана досадливо скривилась. Ничего, пока идет расследование, она покрутится рядом, а там, глядишь, и удастся майора разговорить. Хотя неизвестно, как он среагирует на пропажу Остроумовой. Оксана бросила быстрый взгляд в окно – всего одна остановка до кинотеатра… Тянущийся вдоль рельсов бульвар был широким и тенистым, но почти пустым – совсем неподалеку начиналась заводская зона, и гулять предпочитали не здесь, а в центре. За окном мелькали редкие собачники, да парочки, торопящиеся к все тому же кинотеатру. Тонкую девчоночью фигурку неуклюже и как-то… обреченно бредущую посреди бульвара, Оксана заметила сразу.

– Остроумова? – Оксана прильнула к окну. Трамвай с грохотом остановился, цельнолитая, словно бронированная, дверь поползла в сторону. Едва не сбив с ног какую-то тетку, Оксана выскочила на улицу. Пробежала мимо кинотеатра: там шло странное шевеление – часть зрителей пыталась попасть внутрь, но застревала, блокированная у единственной открытой створки небольшой, но шумной толпой, пробивающейся наружу. Те, кому удавалось выбраться, быстрым шагом направлялись в кассу.

Она успела вернуться на половину квартала – когда увидела ее. Это действительно была Остроумова… в пижаме с мишками. Совершенно детской, с фигурным карманчиком и круглым воротничком. И босиком! Она шла, неловко и в то же время бережно ставя босые ступни на асфальт, словно надеясь избежать боли, но понимая бессмысленность этой надежды – после каждого шага на тротуаре оставался темно-бордовый след. Руки она держала скрещенными перед собой – будто запястья схватывала невидимая веревка, а глаза ее отчаянно и в то же время слепо шарили по сторонам – она смотрела сквозь прохожих, сквозь весенние каштаны, сквозь здания, точно видя вместо них нечто иное. А самое главное – никто из прохожих не видел Остроумову! Люди шли по бульвару, то делая шаг в сторону, то отступая, чтоб разминуться с девочкой в пижаме, но при этом не замечали ее, скользили мимо невидящими взглядами.

– Остроумова! – негромко окликнула Оксана.

Остроумова не ответила. На неподвижном, бледном лице жили одни глаза – они метались, то озаряясь надеждой, то вновь наливаясь свинцовым, стылым отчаянием и ужасом, а потом усталостью, под давящей тяжестью которой гас даже страх. Медленно, пошатываясь, она прошла мимо Оксаны, едва не задев ее плечом, и двинулась дальше. Оксана невольно сморщилось – от чистенькой пижамки Остроумовой, от ее свежевымытых волос дохнуло старым потом, свежей кровью, землей и застарелой грязью давно не стиранных вещей.

– Катя! – снова окликнула Оксана. Та не оглянулась. Сделав над собой усилие, Оксана догнала девчонку и коснулась ее плеча. Пожилой прохожий уставился на Оксану и даже открыл рот, собираясь что-то спросить.

«Нечего на меня пялиться!» – зло подумала Оксана… прохожий пару раз растерянно моргнул, пытаясь понять, что он такое видел и куда оно делось… покачал головой и пошел дальше, потирая глаза. Оксана пошла рядом с Катей, то и дело заглядывая ей в лицо, но уже не пытаясь окликнуть. Они поравнялись с кинотеатром. Майор, который волк, должен быть там! Оксана оглянулось на здание – заскочить внутрь, быстренько позвать… Она ведь сделала, что он