Радиевые девушки. Скандальное дело работниц фабрик, получивших дозу радиации от новомодной светящейся краски  - Кейт Мур

В апреле они вызвали доктора Мартланда. «Я обнаружил прикованную к постели пациентку в крайне изнуренном состоянии с огромной саркомой внутри», – вспоминал он. Его диагноз был мгновенным и безоговорочным.

«Он ясно дал мне понять, – вспоминал Винсент Ла Порт, сглатывая комок в горле, – что она получила [отравление радием], и ей оставалось жить месяца полтора».

Они не сказали Ирен, желая ее пощадить, хотя она была достаточно сообразительной, чтобы обо всем догадаться. «Она всегда говорила: “Я знаю, что умираю от отравления радием”, – вспоминал один из ее врачей. – Я убеждал ее, что это не так; что она поправится. Из деликатности мы, врачи, не сообщаем о подобном прогнозе».

Мартланд не стал терять времени с тем, чтобы оповестить мир о механизмах работы радия. Он уже повидал достаточно случаев, чтобы понять, что эти скрытые саркомы – которые могут оставлять своих жертв здоровыми на протяжении многих лет после воздействия радия, прежде чем заявить о себе и взять власть над телом, – были новой фазой этого ужасного отравления. Он добавил: «Когда я впервые описал эту болезнь, среди всех заинтересованных в производстве радия и его применении в лечебных целях наблюдалась тенденция винить во всем мезоторий… В ходе проведенных недавно вскрытий мезотория в организме обнаружено не было, в то время как радий присутствовал». Он мог сделать только одно заключение: «Теперь я придерживаюсь мнения, что естественную радиоактивность человеческого тела нельзя увеличивать – это опасно». Потому что каждую неделю у очередной красильщицы циферблатов находили саркому, каждый раз в новом месте – в позвоночнике, в голени, в колене, в бедре, в глазу…

Родным Ирен не верилось, что человек может так быстро угаснуть. Вместе с тем Ирен по-прежнему не теряла мужества. Четвертого мая 1931 года, лежа в больнице, она подала иск о возмещении ущерба против компании USRC: она хотела получить компенсацию.

Компания тем временем решила покончить с досудебными соглашениями. Теперь, когда они избавились от Берри, они не особо переживали по поводу предстоящих тяжб.

Всего месяц спустя, после столь тяжелой борьбы, в которой ей не было суждено победить, 16 июня 1931 года Ирен скончалась. К моменту ее смерти, как говорил Мартланд, ее опухоль стала «огромным образованием». Настолько большим, продолжал он, что «невозможно было ее удалить, сохранив целостность тела. По объему она была больше двух футбольных мячей». Вот как умерла Ирен Ла Порт.

Ее муж Винсент не знал, куда деваться от ярости. Поначалу она была раскаленной докрасна, обжигая его болью и тоской, однако со временем охладела, превратившись в ледяное желание добиться отмщения. И Винсент Ла Порт сражался не на жизнь, а на смерть. Он сражался в судах – в 1931-м, 1932-м, 1933-м и в последующие годы.

Дело Ирен Ла Порт против USRC в итоге помогло добиться правосудия для всех девушек из Оранджа. Винсент не предполагал такого, когда начинал судиться, однако эта борьба растянулась на долгие годы. Компания никуда не спешила.

С другой стороны, он теперь тоже.

Мартланду оставалось дать еще одно финальное заявление по поводу сарком; этих коварных часовых бомб, которые, как он теперь знал, прятались внутри всех красильщиц циферблатов, кто хотя бы раз подносил кисть к своим губам.

«Полагаю, – сказал он, – что, прежде чем с этим будет покончено, итоговое число жертв будет ужасающим».

Оттава, Иллинойс

– Август 1931 года—

Кэтрин Вольф остановилась на мгновение по дороге на работу на углу Ист-Супериор-стрит, чтобы перевести дыхание. Обычно от дома до студии она добиралась за семь минут, однако теперь на дорогу стало уходить гораздо больше времени. Она ковыляла вниз по Колумбус-стрит, и вид белой церкви воодушевлял ее: она была для Кэтрин чуть ли не вторым домом. Именно здесь ее крестили; здесь она приняла свое первое причастие; здесь ей предстояло однажды выйти замуж…

В конце концов, ей во многом повезло, думала она, продолжая свой путь. Со здоровьем: несмотря на хромоту, в остальном здоровье Кэтрин не вызывало нареканий. С Томом Донохью: пара планировала сыграть свадьбу в январе 1932 года. Все хорошо было и у ее друзей: у Мэри родился здоровый мальчик, Билл; у Шарлотты Перселл появилась на свет девочка, Патриция, причем в нормальный срок. Еще у Кэтрин была работа. В то время в Америке насчитывалось шесть миллионов безработных, она же получала 15 долларов (233 долларов) в неделю и была благодарна за каждый цент.

Наконец она добралась до студии. Из ее старой банды осталась лишь Маргарита Глачински, поприветствовавшая ее там. Неуклюже пробираясь к рабочему столу, Кэтрин почувствовала на себе взгляды других девушек. Она знала, что по поводу ее хромоты «ходят разговоры», однако мистер Рид никогда не критиковал качество ее работы, так что она старалась не обращать на сплетни внимания.

Только она начала взвешивать материал, как сидящая ближе всего к окну девушка сказала, что приехали мистер Келли и мистер Фордис – президент и вице-президент фирмы, прямиком из Чикаго. Девушки поправили одежду, а Кэтрин нервно провела рукой по своим темным волосам, после чего встала из-за стола и направилась, хромая, через студию в кладовую.

Она была уже на полпути, когда в студию зашли мистер Рид с начальством. Мистер Рид рассказывал им про различные аспекты работы, однако у Кэтрин было странное чувство, будто руководители смотрят только на нее. Взяв все необходимое, она медленно направилась обратно к своему столу. Мистер Рид с остальными мужчинами все еще стояли там, неслышно о чем-то переговариваясь. Кэтрин почувствовала необъяснимую тревогу и повернула голову к окнам, залитым августовским солнцем.

Внезапно солнце заслонила чья-то тень.

«Мистер Рид?» – спросила Кэтрин, оторвавшись от своей работы.

Он хотел, чтобы она прошла к нему в кабинет; она медленно проследовала за ним. В кабинете также присутствовали мистер Келли и мистер Фордис. Она снова провела рукой по волосам.

«Я сожалею», – внезапно сказал мистер Рид.

Кэтрин посмотрела на него в замешательстве.

«Я сожалею, но мы вынуждены с вами попрощаться».