Путь лапши. От Китая до Италии - Джен Лин-Лью

Я не только не хотела уезжать из Пекина, но и революции на Среднем Востоке, получившие название «арабская весна», заставляли меня сделать паузу. В то время как в Турции все оставалось спокойно, некоторые люди говорили, что революции могут побудить к действию этнических курдов в восточной части Турции и они тоже могут устроить восстание, как делали это в прошлом.

Однако, вспоминая о первой части путешествия, я поняла, что ничто не заменит тот опыт, который я получила во время него. Когда я снова пришла в ресторан моего персидского друга в Пекине и села, чтобы поесть жаркое и кебабы, это было не совсем то, что в доме семьи Солтани в Иране. Не использовалась полынь эстрагон, которая просто не встречается в Китае, а хлеб был маленьким и круглым, напоминая питу, и лишь отдаленно напоминал восхитительный, требующий продолжительного жевания сангак. Кроме того, мне было любопытно выяснить, как еда будет меняться по мере моего продвижения на запад и где снова появится лапша. И мне больше не требовалось путешествовать по странам с авторитарным диктаторским режимом, меня ждал ряд мест, которые хорошо подходят для проведения медового месяца: Турция, Греция, Италия. Крэйг признался, что завидует мне, наблюдая, как я просматриваю книги и сайты в Интернете.

– Я с тобой ездил в Иран, а теперь я пропускаю пятизвездочную часть твоего путешествия? – спросил он, когда я паковала вещи.

В дополнение к своему зеленому рюкзаку я заполнила небольшой чемоданчик ножами, скалками, положила вок и набор китайских ингредиентов, о котором попросили люди в Турции, с которыми я связывалась: вермишель из бобов мунг, сычуаньский перец горошком и плавающую в воде медузу в плотно закрытом пакете.

– Ты всегда можешь передумать, – сказала я Крэйгу, когда он провожал меня в аэропорт.

Где-то во время первой части вояжа я забыла о своих сомнениях насчет путешествия вместе с мужем. Да, мы, конечно, спорили, и мне время от времени приходилось соглашаться на гамбургер. Но не материализовалось ни одно из моих беспокойств: все ожидали, что меня будет сопровождать муж, его присутствие никак не помешало моей автономии, и он прекрасно перенес еду. Но в то время как я привыкла к мысли о том, что мы больше времени проводим вместе, Крэйг, как казалось, привык ко времени в разлуке. Он что-то мурлыкал себе под нос, когда мы ехали в аэропорт, и все его комментарии насчет моего путешествия были оптимистичными и жизнерадостными. У меня появилось новое беспокойство: а он вообще будет по мне скучать?

По пути в аэропорт я скрывала свои сомнения. Крэйг притащил мой багаж к стойке регистрации, мы обнялись и поцеловались на прощание. Затем я села в самолет и за девять часов преодолела путь, на который у меня ушло четыре месяца, когда я путешествовала по земле.

Я приземлилась все еще с затуманенным взором, на рассвете прохладным утром и с воняющим багажом (как и следовало ожидать, протекла медуза). Но я не была готова к красоте Стамбула. Выйдя из аэропорта, я услышала призыв к молитве. Во время поездки в город по одной стороне тянулось Мраморное море, напоминая океан, а за древней стеной находились оживленные узкие улочки Старого города и деревянные дома времен Османской империи. Когда шоссе завернуло, все так же следуя вдоль моря, передо мной открылся Стамбул – гористый крупный город с историческими зданиями, с европейской пышностью в стиле неоклассицизма. Я подумала, что передо мной Голубая мечеть с известняковыми стенами, тонкими минаретами и бледно-голубыми куполами, но потом взглянула на возвышенности и поняла, что подобные живописные мечети точками стоят по всей территории. Я видела спокойное море, Босфорский пролив и бухту Золотой Рог, у причалов стояло множество суденышек. Какой контраст с пустынями Ирана и Центральной Азии! Все это свидетельствовало о том, что вторая половина путешествия будет сильно отличаться от первой.

* * *

Планы на вечеринку в Стамбуле были намечены в предыдущие недели еще в Пекине, когда я готовилась к путешествию. Я слышала, что в Турции большое значение имеют связи, как и в Китае, и, не будучи знакомой ни с одним турком, я провела небольшое исследование и наткнулась на сайт, где рекламировались гастрономические туры и кулинарные уроки в Стамбуле. Я написала по электронной почте владелице кулинарной школы, Селин, объяснила, что я – писательница, которая пишет книги о еде и, как и она, являюсь владелицей кулинарной школы, и собираюсь в Турцию. Она сразу же ответила. Потом мы общались по скайпу, и я узнала, что разница в возрасте у нас – больше двадцати лет («Ты годишься мне в дочери!» – заметила она), у нее есть шумный джек-рассел-терьер по кличке Йо-Йо, и ей нравится ткань бело-голубого цвета (я спросила, какой ей привезти подарок). «Одевайся как капуста – здесь очень холодно», – посоветовала она мне, перед тем как пригласить меня на свои экскурсии по рынкам и кулинарные уроки. Она также предложила познакомить меня со своими многочисленными друзьями, среди которых были лучшие рестораторы в стране, шеф-повара и писатели, которые пишут о еде. Самое меньшее, что я могу сделать, как сказала я ей, – это приготовить настоящий китайский ужин для нее и ее друзей. Она с большим энтузиазмом восприняла это предложение.

Селин жила во впечатляющем здании в Нишанташи, этот район примерно соответствует Верхнему Ист-Сайду на Манхэттене. Но после того как я оказалась в роскошном холле и поднялась наверх в стальной клетке лифта, я сразу же расслабилась, когда открылась дверь в ее квартиру и пухленькая женщина с вьющимися каштановыми волосами и в очках тепло поприветствовала меня и обняла.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спросила она, когда я устроилась у нее в кухне, где имелся большой круглый разделочный стол с досками. Она принесла мне чашку растворимого кофе «Нескафе». Этот напиток здесь популярнее, чем кофе по-турецки, который иностранцы ассоциируют со страной. Тем не менее самым популярным напитком был черный чай, распространенный в Турции повсеместно, как и в Иране.

Селин не шутила, когда говорила мне, что любит бело-голубые вещи, – вся стена в ее гостиной была заполнена восточными фарфоровыми вазами и тарелками различных оттенков голубого, которые она унаследовала от матери. Квартира тоже была наследством. Несколько десятилетий назад ее семья владела всем зданием, а ее мать и она располагались на первом этаже. По мере того как Селин росла, а родственники умирали, здание делили на более мелкие части, некоторые остались у семьи (как квартира Селин), а другие были проданы. Комнаты, в которых она выросла, теперь занимает банк.

В течение следующих нескольких дней я узнала больше о прошлом Селин, которое могло служить иллюстрацией к мультикультурному наследию Турции. Ее предков изгнали из Испании во время инквизиции, они перебрались через Средиземное море в Стамбул, после того как услышали, что султан принимает евреев. Хотя в период Османской империи в Стамбуле проживало 200 000 евреев, к началу XXI века их число сократилось до менее двадцати тысяч – и оно продолжает сокращаться и дальше по мере того, как Турция становится все более консервативной. Несмотря на то что Селин какое-то время жила в Израиле, она осталась верной Стамбулу. И хотя она не была набожной, в праздники она готовила традиционные для сефардов блюда типа вытяжного теста, фаршированного копчеными баклажанами, и открытый пирог с цукини и укропом.