Дети Лезвия - Жанна Пояркова

Он обрушил на меня удар, который я с трудом выдержала. Огонь взметнулся вверх, желая обжечь предателя, но Сэтр умел терпеть боль и продолжал наступать. Топор пружинил под тяжелым мечом, и мне пришлось поддаться, опустить руки, позволяя оружию соскользнуть прочь. Адепт подался вперед почти неуловимым движением, и я еле успела отпрыгнуть. Второй топор должен быть разрубить его пополам, но только звякнул, ударившись о каменную плоть. Битвы Детей Лезвия заканчиваются очень быстро — преимущество в скорости позволяет отправить на тот свет за долю секунды, но мы были равны, и бой стал похож на битву людей. Убийца Зари взвыл, попробовав мою плоть на вкус.

— Ты убила братьев из-за дурацких обычаев. Ведь тебе не хотелось.

Огонь начал наливаться кровью, сплетаясь в тугие жгуты. Я боролась с Сэтром, пламя сражалось с холодом, Триэр бился с последними даройо, и мне хотелось поставить точку. Делла Мор ждала, сложив лодочкой ладони.

— Ты уничтожил половину клана, — обвинила я.

— Ты уничтожила вторую его половину, — безразлично ответил Сэтр.

Он перешел в наступление, виртуозно орудуя Убийцей Зари, и я снова ускользнула. Слушать мелодию его движений я не решалась, это было непривычно. Серые Боги словно специально создали его, чтобы делать меня беспомощной. Он будто угадал мои мысли — и ударил своей силой, лишая слуха, разрывая связи, причины и следствия.

— Проклятье!

Я замахнулась топорами, но он ускорялся, метался, лился, ускользая. Ол рухнул с раскроенным черепом, а веер стрел превратил его в черно-алый цветок. Триэр всегда выполнял работу так, как должно. Убийца Зари выл, желая добраться до меня, приходилось уворачиваться все чаще и чаще. Совладать с топорами Кристии до конца мне так и не удалось, и я смогла полностью оценить глупость поступка — придти на решающий бой с незнакомым оружием! Сэтр скалился яростной улыбкой шакала, он теснил меня, дразнил, бил, находил все новые и новые уязвимые места, а я поддавалась, отступала, отклонялась. Его удары были настолько мощны, что избежать атаки стоило сил, что уж говорить про ответное нападение. Огонь, бушевавший во мне, разметался под потоком его магии, разлетелся ненужными обрывками и замерз от дыхания Делла Мор.

— Ра! — крикнул Рик, когда я еле отклонилась в очередной раз.

Все преимущества, которыми я обладала, с Сэтром были совершенно бесполезны. Тени стучались извне, мешали смотреть, какофония окружающих звуков не давала сосредоточиться. Адепт легко коверкал связи, мелодии мира, он уничтожал все точки, за которые можно было зацепиться, не давал предугадать движения, заставлял уходить в глухую защиту. Положение мое было самым незавидным.

— Ты можешь сдаться, Ра. Мне неинтересно оставаться одним-единственным даройо, — скривился Адепт, едва не проткнув меня чудовищным мечом.

— Я убью тебя.

— Тебе не хватает выдержки, — остановился он, давая мне передохнуть. — Ты упряма, но в тебе нет стержня. Ты никогда не проигрывала, и побеждать тебе было просто, а сейчас ты знаешь, что может случиться, если ты снова окажешься внизу. Это тебя пугает. Как это ни забавно, статус лучшей делает тебя более уязвимой, потому что ты не умеешь проигрывать.

— Неужели ты вспомнил о своем звании Адепта и решил заняться поучениями? — презрительно фыркнула я. — Поздно.

Триэр дрался на мечах с Мэрионом, их игра завораживала. Черная фигура Триэра и светлый силуэт Мэриона переплетались, сближались и расходились в стремительном боевом танце. Оба были ранены и орошали замерзшую землю каплями крови. Делла Мор недвижимо стояла и ждала исхода поединка, от этого делалось жутко.

— Я и есть Адепт, — пожал плечами Сэтр. — Последний Адепт Детей Лезвия. А тебя губит гордыня. Соблюдая остальные, ты преступила самую главную Заповедь, — повиновение мне.

— Преступивший Заповеди уже не Адепт.

Я оттолкнулась от земли и швырнула в него топоры, один за другим. Убийца Зари завыл, отлетая прочь, и мы остались безоружны. В отличии от меня Сэтр не дрался обычной сталью — в мече дремали демоны, и мне не хотелось давать ему лишнее преимущество.

— Хочешь подойти поближе?

Его тон меня взвинчивал. Никто из даройо никогда не различал в бою пол противника, разницы между нами не было, но Сэтр намекал и оскорблял своей белозубой усмешкой. Он не стал поднимать Убийцу Зари, ожидая, что я предприму. Он играл со мной, пытаясь лишить равновесия, и это почему-то раздражало еще сильнее. Адепт не должен был вести себя, как нахальный напившийся дворянин, он не должен был разговаривать, словно один из Совета Трех. Эта скверна меня сердила, мешая найти выход из замкнутого круга, в который я попала. Сэтр не спешил покончить со мной, развлекаясь.

— Тебе не хватит смелости остаться рядом с людьми, которых ты защищаешь, — сказал он. — А мне бы хватило запала уничтожить всех их до последнего. В этом разница между нами.

Клинки Мэриона и Триэра все еще звенели. Стена огня то возвращалась, то рассыпалась на тонкие жгуты, которые не просто оставляли ожог, а проходили сквозь тело, как сталь сквозь масло. Кровавое Пламя. Я направила свою ненависть на Сэтра, но он устоял. Тугие жгуты пламени действовали не хуже тонких стальных нитей, которые применяли для пыток, но он разметал их по сторонам.

— Отбрось лишнее, — насмешливо приказал Сэтр, проходя сквозь огонь. — Пока ты злишься, тебе меня не победить, как бы хороша ты ни была.

Сэтр затронул щекотливую тему. Я действительно никак не могла сосредоточиться, хватаясь за все сразу, чтобы обрушить на него смертельный шквал, а в итоге он легко отбивал атаки. Его уверенность меня тревожила. Раньше я не догадывалась, что он так изощрен в своих планах, теперь же, после раскрытия заговора против клана, я видела его настоящее лицо. Черный Лучник резко сжал вместе длинные ладони — и погрузил их прямо в грудь Мэриона. Движение было столь стремительным, что даройо не успел увернуться. Внутренности светловолосого знатока летописей были пробиты, но он еще наносил бесполезные удары, а Триэр ни на миг не потерял собранности и был все так же спокоен и немного мрачен. Он резким движением расширил края раны, потом отступил, глядя, как умирает Мэрион. Маленькие шажки, точные движения.

— Плата… — прошуршали мертвые губы Делла Мор; она вытянула руку, улавливая последнее тепло даройо.

Мэрион прохрипел что-то, а потом его глаза взорвались. Триэр чуть заметно вздрогнул от неожиданности; брызги налету замерзли алыми бусинами и некоторое время катились по скользкой дороге. Все тело раненого вспучилось язвами, кости ломались, разрывая кожу острыми осколками, пальцы и губы почернели. За один момент по нему пробежала разрушительная волна, а потом он просто разлетелся на куски. Делла Мор сжала кулак, и меня пробрала дрожь — подобное она могла бы проделать с любым из нас. Триэр медленно снял окровавленные перчатки и небрежным жестом бросил их туда, где должно было лежать тело Мэриона. Их тихий шелест, казалось, разнесся по всему городу. Эхо…

— Вот теперь ты убила всех истинных Детей Лезвия, — зловеще подытожил Сэтр гибель своего союзника, разворачиваясь к Триэру.