100 магнитоальбомов советского рока - Александр Исаакович Кушнир

спел несколько дублей — как говорится, бог дал, и мы выбрали лучший вариант».

Осенью 1982 года после завершения работы над альбомом Баринов собрал всех музыкантов вместе, чтобы расставить точки над «i». В первую очередь он хотел, чтобы «Трубный Зов» легализовал свою деятельность, для чего необходимо было получить разрешение советских властей на проведение официальных концертов и пропаганду во время выступлений христианских идей. Конечно, уже изначально эта идея выглядела утопией, в которую Баринов тем не менее свято верил.

«Я предложил музыкантам два варианта, — вспоминает он. — Первый заключался в том, что если мы уповаем на всемогущего бога, то пойдем вместе до конца и поставим свои подписи под воззванием к правительству. Второй вариант давал возможность музыкантам уйти в сторону, а договариваться с властями в таком случае буду я один. Если договорюсь — мы начинаем играть концерты. Если нет — ответственность за все понесу только я».

Составленное Бариновым письмо советскому правительству носило название «Открытое обращение к Президиуму Верховного Совета СССР». В нем, в частности, говорилось: «Мы, музыкальная христианская группа «Трубный Зов», которая основана в городе Ленинграде, перед лицом Всемогущего Бога и перед лицом Его воли просим Вашего официального разрешения открыто выступать с религиозно-музыкальной программой в концертных залах нашей страны. <...> Эту программу мы записывали неофициально, опасаясь преследований вопреки Конституции, но мы верим, что Вы не против верующих, в частности нашей группы, так как мы стоим за любовь, за справедливость и мир во всем мире...»

Кроме Баринова свою подпись под «Обращением» поставил только Сергей Тимохин.

«Когда альбом был записан, мы направились на собеседование к уполномоченному по вопросам религии в Управление госбезопасности Ленинграда, — вспоминает Тимохин. — На данном этапе мы начали действовать открыто, поскольку незадолго до этого Валера успел доехать автостопом до Киева, где через надежных людей передал копии альбома на “Голос Америки” и “Би Би Си”. На обеих радиостанциях от нас ждали только сигнала “пуск”».

После того, как уполномоченный по вопросам религии отказался от встречи с музыкантами, Баринов и Тимохин решили поехать «за правдой к царю» — в Кремль, к Брежневу. Хотя они и попытались оторваться от «хвостов», их блокировали прямо на Московском вокзале в Питере — вместе с пленкой, «Открытым обращением» и христианской литературой.

Разуверившись в советском правосудии и советской конституции, Баринов в середине 1983 года делает контрольный звонок на Запад.

Друг Баринова Сергей Васильев вспоминает, что когда в Ленинграде семья Бариновых слушала по «Би Би Си» забиваемую глушилками первую радиотрансляцию песен «Трубного Зова», Валера был на грани слез, а его супруга Татьяна, не стесняясь окружающих, плакала. Этот эфир положил начало необъявленной войне между советской правоохранительной системой и «Трубным Зовом».

11 октября 1983 года Баринова арестовывают прямо посреди города и из отделения милиции отправляют на машине «скорой помощи» в психиатрическую больницу. Там на протяжении недели ему ежедневно делают уколы аминазина (применявшегося в СССР для лечения шизофрении и успокоения буйнопомешанных).

«Весь последующий процесс описать сложно, — вспоминает Тимохин. — Скорее всего, он напоминал детективный фильм про шпионов. Слежки, прослушивание телефонных разговоров, выпрыгивания из окон, постоянное фотонаблюдение, угрозы объявить «инакомыслящими», бесконечные вызовы в военкомат и психдиспансер. Но мы знали, что победим — у нас была тактика людей, верующих в свою миссию. А в КГБ, похоже, никто ни во что по-настоящему не верил».

В разгар этого прессинга Баринов устраивается работать на одну из строек, где в сторожке, во время ночных смен, начинает готовить материал для нового альбома. Записывать его он хотел в Финляндии. По воспоминаниям друзей Баринова, у Валеры были хорошие контакты с финскими христианскими организациями, поэтому он планировал перейти государственную границу вместе с Тимохиным, записать альбом и вернуться обратно в Ленинград, где его ждали жена и две дочери. Сегодня в это нелегко поверить, но процесс перехода государственной границы Баринов представлял себе следующим образом: «Стали на лыжи, взяли с собой компас, помолились и пошли».

...Вертолет накрыл их где-то в западной Карелии, когда Баринов с Тимохиным пробирались на лыжах по лесу. «Тогда мы совершили столько ошибок, сколько их можно было совершить вообще», — скажет впоследствии Баринов. Но в лесу они поступили правильно: увидев вертолет, резко развернулись и пошли в сторону, противоположную границе. Правда, этот маневр помог мало. При задержании им подбросили карту пограничных территорий и махорку для отпугивания служебно-розыскных собак — и тут же обвинили в попытке перехода государственной границы.

Оказавшись под арестом, Баринов объявил голодовку протеста и выдерживал ее в течение трех недель. Во время суда он заявил, что его осуждают не за попытку перехода границы, а за религиозные убеждения. Тем не менее его приговорили к двум с половиной годам исправительно-трудовых лагерей. Тимохину дали два года исправительных работ.

Баринов попал в один из самых страшных лагерей, известный как «Кровавые Надоманики», и был помещен в барак к отпетым уркам. «Фактически его бросили туда на уничтожение. В бараке ему переломали ребра, он совершенно доходил, — рассказывает Сева Новгородцев, принявший в те времена активное участие в судьбе Баринова. — Но Валера — человек с колоссальной силой веры, умением понимать людей и общаться с ними. Кончилось это дело полным провалом Комитета: Валера не только выжил, но и обратил сокамерников в христианскую веру».

Выйдя в 1987 году на свободу, Валерий Баринов по заступничеству английского правительства и парламента эмигрировал вместе с семьей в Англию. Следом за ним переехал в пригород Лондона Мати Кивистик. Сергей Надводский выбрал Париж. Уно Лоорис и Райво Таммоя по-прежнему живут в Эстонии. Сергей Тимохин стал настоятелем церкви Свидетелей Иеговы в Санкт-Петербурге.

1984

Браво. Браво (1984)

Кошки

Желтые ботинки

Верю я

Медицинский институт

Звездный каталог

Як

Крайне редко в советском роке случалось так, чтобы все песни с дебютного альбома группы становились хитами. Но именно подобная судьба ожидала первую запись «Браво». Их заводные и по-летнему беззаботные рок-н-роллы не имели в 1984 году конкурентов по количеству переписанных с магнитофона на магнитофон копий. Каждый любил «Браво» по-своему — за непосредственность и дерзость, энергичность и ритмичность, ретровозрождение и стилистическую актуальность. Но самое главное достоинство заключалось в том, что возглавляемый Евгением Хавтаном квинтет московских стиляг привнес в советский пафосно-социальный рок то, чего ему так отчаянно не хватало, — легкость и самоиронию. Эти качества были особенно ценны во времена черненковско-андроповских гонений на рок, одной из жертв которых оказалось и «Браво». Буквально