Блондинка в бетоне - Майкл Коннелли

– В данный момент ничего, ваша честь.

– Вы в этом уверены?

– Да, ваша честь.

– Хорошо, миз Чандлер, как я уже сказал, мы займемся этим позже, но займемся обязательно. Теперь вы можете продолжать, но будьте очень осторожны.

– Спасибо, ваша честь. Перед тем как продолжить, я хочу извиниться за свою аргументацию. Я не собиралась проявлять к вам неуважение. Я… мм… высказалась опрометчиво, и меня несколько занесло.

– Да уж, занесло. Извинения приняты, но позднее мы все равно рассмотрим вопрос о неуважении к суду. А пока давайте продолжим. Я хочу, чтобы присяжные приступили к работе сразу после обеда.

Чандлер развернулась так, чтобы стоять лицом к присяжным.

– Леди и джентльмены, вы слышали собственное выступление детектива Босха. Так вот, напоследок я прошу вас вспомнить, что именно он сказал. Он сказал, что Норман Черч получил то, что заслужил. Подумайте, что означает такое заявление, если оно исходит от полицейского. «Норман Черч получил то, что заслужил». Мы уже видели в этом зале, как работает система правосудия. Это система сдерживаний и противовесов. Судья в роли рефери, присяжные решают. Однако, по его же собственному признанию, детектив Босх решил, что все это не нужно. Он решил, что не нуждается ни в судье, ни в присяжных. Он украл у Нормана Черча его шанс на правосудие. И не только у него, но в конечном счете и у вас. Подумайте об этом.

Забрав с трибуны свой желтый блокнот, она вернулась на место.

Присяжные начали совещаться в 11.15, и судья Кейес распорядился, чтобы судебные приставы обеспечили их обедом. По его словам, присяжных не будут беспокоить до 16.30 – если, конечно, они не выйдут раньше с готовым вердиктом.

После того как присяжные удалились, судья предупредил все стороны, чтобы они были готовы в течение пятнадцати минут явиться на зачтение вердикта. Это означало, что Чандлер и Белк могут подождать в своих служебных кабинетах. Семья Нормана Черча жила в Бурбанке, поэтому его жена и дочери предпочли отправиться в кабинет Чандлер. Босх прикинул, что голливудский участок находится за пределами пятнадцатиминутной досягаемости, а вот до Паркер-центра всего пять минут пешком. Дав секретарю суда свой номер пейджера, он сказал ей, где его искать.

Последнее, что сделал судья, – это потребовал возбудить против Чандлер дело о неуважении к суду. Постановив, что слушания по этому вопросу состоятся через две недели, он с грохотом опустил свой молоток.

Перед тем как выйти из зала заседаний, Белк отвел Босха в сторону:

– Думаю, мы в хорошей форме, но я все же нервничаю. Хотите бросить кости?

– О чем вы говорите?

– Я хочу в последний раз попробовать с ней договориться.

– То есть предложить мировое соглашение?

– Угу. До пятидесяти у меня есть карт-бланш, выше этого я должен получить разрешение. Я могу бросить ей пятьдесят, и тогда посмотрим – может, этого хватит, чтобы сейчас же уйти.

– А как насчет ее гонорара?

– При мировом соглашении ей придется довольствоваться частью этих пятидесяти тысяч. Для таких, как она, это где-то процентов сорок. Получается двадцать кусков за неделю суда и неделю подбора присяжных – по-моему, неплохо.

– Вы думаете, что мы проиграем?

– Не знаю. Я просто учитываю все варианты. Никогда заранее не скажешь, что решат присяжные. Пятьдесят кусков – довольно дешево для откупа. Она может их взять, с учетом того, как судья наехал на нее в конце. Может, она побоится потерять все…

«Белк так ничего и не понял», – подумал Босх. Возможно, для него это слишком сложно. Вся эта история с неуважением к суду была последним ее трюком. Чандлер намеренно совершила нарушение, чтобы присяжные видели, как судья устроил ей трепку. Она продемонстрировала им, как работает система правосудия: плохой поступок встречает суровое осуждение и тут же наказывается. «Видите? – говорила она им. – Вот чего избежал Босх. Вот с чем должен был встретиться Норман Черч, но Босх вместо этого решил взять на себя роль судьи и присяжных».

Это было умно, пожалуй, даже чересчур умно. Чем больше Босх об этом думал, тем сильнее верил, что, возможно, судья вполне сознательно участвовал в этом спектакле. Посмотрев на Белка, он понял, что молодой помощник городского прокурора явно ни о чем не подозревает. Напротив, он думает, что это подарок судьбы. Возможно, через две недели, когда Кейес ограничится нотацией и стодолларовым штрафом, он все же поймет, что к чему.

– Делайте что хотите, – сказал он Белку. – Только она на это не пойдет. Она будет стоять до конца.

В Паркер-центре через дверь, открывающуюся непосредственно в коридор, Босх прошел в конференц-зал. Днем раньше Ирвинг решил, что вновь созданная спецгруппа по последователю будет работать в конференц-зале, с тем чтобы заместитель начальника всегда был в курсе дела.

Кроме того – это не было произнесено вслух, но и так было всем ясно, – при таком раскладе есть шанс, что информация далеко не уйдет, по крайней мере в ближайшие несколько дней.

Когда Босх вошел в помещение, там были только Ролленбергер и Эдгар. Босх заметил, что на круглом столе для совещаний установлены четыре телефона. Здесь же находились шесть роверов – двусторонних переговорных устройств фирмы «Моторола» – и главный терминал связи, готовые к использованию в случае необходимости. Увидев Босха, Эдгар немедленно отвел взгляд и взял трубку, чтобы позвонить.

– Босх, – сказал Ролленбергер, – добро пожаловать в наш оперативный штаб. Вы сейчас свободны от суда? Между прочим, здесь нельзя курить.

– Свободен до вынесения вердикта, но в случае вызова должен прибыть туда в течение пятнадцати минут. Как тут дела? Что делает Мора?

– Ничего особенного не происходит. Пока все тихо. Мора провел утро в Вэлли. Ездил в Шерман-Оукс, в адвокатскую контору, а потом зашел в пару кастинговых агентств, тоже в Шерман-Оуксе.

Говоря это, Ролленбергер заглядывал в лежавший перед ним на столе журнал учета.

– Потом он посетил пару домов в Студио-Сити. Возле них стояли автофургоны, и Шихан с Опельтом предположили, что там, возможно, идут съемки. Ни там, ни там он долго не задержался. В любом случае сейчас он вернулся в отдел по безнравственности – Шихан звонил сюда пару минут назад.

– Мы получили еще людей?

– Угу, Мэйфилд с Иде в четыре должны сменить первую группу. После этого мы пустим в дело еще две группы.

– Еще две?

– Шеф Ирвинг передумал и решил установить круглосуточное наблюдение. Так что мы будем следить за ним всю ночь, даже если он просто будет спать у себя дома. Лично я думаю, что это хорошая идея – установить круглосуточное наблюдение.

«Ага, особенно если так решил Ирвинг», – подумал про себя Босх, но вслух ничего не сказал.