Седьмое небо в рассрочку - Лариса Соболева

– Какие? – осторожно спросил Саша.

– Успеете, – отмахнулся Белик и повернулся к Марину. – Вначале Ксения Эдуардовна думала, людей Шатунова положил я… Шесть человек – каково, а? Вы не знаете, как жить с этим. Когда в течение десяти лет тебя трясет от звонков и ударов в дверь – я же думал, пришли за мной. К моей радости, высшую меру заморозили, но и пожизненный срок не хотелось мотать. На своей шкуре я прочувствовал, каково тем, кого посадили без вины. Остался один выход – найти самому преступника и доказательства его вины. Поиски я согласовывал с Ксенией Эдуардовной. Это была потрясающая женщина, мне очень жаль, если она допустила ошибку.

– Ну, а доказательства? – вкрадчиво напомнил Саша.

– Да, конечно. Шатунов, ты должен помнить тайник…

– Я не вспомнил, – потупился тот.

– Ксения Эдуардовна говорила, это самое надежное место. Мне нужно было кое-что спрятать, но такое место, чтоб я имел доступ к нему без нее. А она боялась за тебя, мол, если ты случайно найдешь, то способен без суда и следствия…

– И где, где он? – заорал Шатунов, потеряв терпение.

– У ее тети. Ларисы Родионовны.

– Но тетка не знает, где тайник! Я был в ее квартире всего один раз…

– Тайник не в квартире, это почтовый ящик.

Пауза красноречивая получилась, общую мысль озвучил Марин, выразив недоверие интонацией:

– Но тетя заглядывала в почтовый ящик.

– Поехали, – встал с места Белик. – Покажу наглядно.

Это самый примитивный ящик, ржавый, краска на цифрах номера квартиры облупилась, именно в него Шатунов кидал записки для Евы, позже для Ксении, знал, что «подруга» передаст.

Марин лично внутри ящика пошарил рукой, заглянул снизу, после уставился на Белика, дескать, морду тебе когда бить – сейчас или на улице? Понятно, что внутри ничего не оказалось. Белик попросил его заглянуть ЗА почтовый ящик, там-то и обнаружили крошечный конверт, засунутый между доской, к которой прибит ящик, и самим ящиком. В конверте лежала мини-дискета.

– Оно, оно, – закивал Белик. – Флэшка не поместилась бы, а диск плоский, ну и сюда ты, Шатун, не догадался бы заглянуть. Есть и флэшка, она уже там, где надо. Теперь нужен компьютер… А можно не в полиции посмотреть и не в прокуратуре?

– Давайте у меня дома, – предложил Шатунов.

Никто не возразил, расселись по машинам, Белик очутился рядом с Шатуновым и, предваряя просмотр, начал рассказ:

– Как я ни бился, ничего у меня не получалось…

Проснулась Сабрина в полдень, а Марина нет ни в кровати, ни в душе, вообще нигде нет. Он смылся рано, огорчив ее до крайности. Мог хотя бы разбудить тем же поцелуем или еще как-нибудь мило-ласково. Или она кукла из секс-шопа, предназначенная исключительно для физиологических потребностей и не претендующая на элементарную чуткость? Не подумал, что без него сюда может зайти кто угодно, каково будет Сабрине лежать в его постели? Она, конечно, девушка без комплексов, но не до такой же степени. Одну ночь (всего одну) провели вместе, а он уже считает Сабрину карманной, собственностью, приложением.

Вот и ответ на ее сомнения: так будет всегда и даже хуже со временем. Хочет она такого счастья? Да к черту их всех! К Марину всегда успеет вернуться, Мариных полно, как собак нерезаных, на просторах нашей бескрайней страны. Им нужна фуська из глубинки, которая будет варить щи и преданно тявкать в унисон с мужем.

Все, Сабрина определилась, чего хочет, – жить. Красиво, разнообразно, беззаботно, счастливо. И есть тот, кто даст ей все это сполна, ему она и сообщила о своем решении, затем отправилась собираться. К счастью, чемодан с ее вещами из заточения перевезли к отцу. Впрочем, она ушла бы даже в Пашкином махровом халате, который ей вчера выдали.

Дубенич приехал безотлагательно, к сожалению, папы не было дома, объясниться не с кем. Сабрина решительно села в автомобиль.

– С мамой хочешь попрощаться? – поинтересовался Дубенич. – Мы надолго уезжаем, времени мало, но если поторопимся…

– Нет. – Это был твердый ответ, без сентиментальных раздумий и слезливых вздохов. – Не хочу прощаться. Ни с кем. Ей позвоню потом. Кстати, она здесь, берет на абордаж отца.

– Полагаю, у нее ничего не выйдет. – Дубенич не тронулся в путь к аэропорту, а достал сотовый телефон. – Извини, все же позвоню твоему отцу, как-никак мы приятели, иначе я буду считаться вором… Алло! Леха?.. Прости, если отвлекаю, Сабрина хочет сказать тебе пару слов…

Он протянул трубку, взять ее было трудно, еще трудней говорить с отцом, который виноват перед ней уже тем, что уступил дочь матери. Сабрина всегда ощущала себя лишней, нелюбимой, обделенной, должно быть, стоило бросить упрек отцу, но она решила зачеркнуть старую жизнь. А упреки – это надежда, что их учтут и наступят прекрасные перемены.

– Папа… – произнесла она. – Я уезжаю.

– Куда? – дежурно поинтересовался отец.

– За границу. Мы улетаем с Дубеничем, я выхожу за него замуж.

Ну и паузу он закатил! Вероятно, представлял жениха с невестой. Она ошиблась. Следующей фразой он больно стегнул Сабрину по самолюбию:

– Он что, купил тебя?

– Да, – выдавила она сквозь слезы жгучей обиды. Значит, для папы дочь – продажная девка? Пусть так. – Любовью, щедростью, заботой, уважением купил. Прощай. Умоляю вас, Юрий Александрович, поехали!

Итак, одна часть жизни отрезана.

Только в небылицах простая женщина, имея редкое хобби – расследовать преступления, на которые она буквально наступает ежечасно, купается в успехе. На деле же мужчина (Белик) – не прост, не глуп, образован, логика у него далеко не женская – три года корпел над расследованием, а оно не сдвинулось с мертвой точки ни на йоту. Все дело в призвании, и у каждого оно свое, индивидуальное, а желание натянуть чужую рубаху – это мимо, вряд ли попадешь в размерчик. К тому же без элементарных знаний в криминалистике, баллистике, медицине, физике и прочих науках, связанных с расследованием, открыть правду практически невозможно.

Гена понял: нужен тот, кто умеет это делать. К счастью, в стране появилась новая профессия, окруженная ореолом романтики благодаря художественной литературе, – детектив. Частный детектив гарантировал конфиденциальность, что и требовалось, так как главнейшее условие, чтоб о расследовании не узнала ни одна живая душа.

Котиков понравился сразу, что немаловажно. Хуже, если человек не подходит под твои установки, тогда с ним желательно расстаться немедля, это касается как деловых, так и личных взаимоотношений. Котиков был молод, ему на тот момент стукнуло тридцать четыре, лучистые синие глаза гипнотизировали мгновенно, широкая искренняя улыбка очаровывала, красивый, высокий. Он оказался еще и приятным в общении, и надежным.

Первое, что сделал Котиков, – поступил на завод Шатунова простым рабочим. С народом сошелся быстро, а стоило ему ненавязчиво намекнуть на трагедию в лесу, как информация обрушилась потоком, люди и спустя годы волновались, рассказывая давнишнюю историю. Он пообщался с семьями убитых, с друзьями, обрастая новыми подробностями, правда, никто не прояснил, за что пострадали водители. Разве что из-за ящиков с водкой. Безоружных ребят расстреляли из пистолетов, самый молодой из них жил долго, если б помощь подоспела вовремя, но… К сожалению, жизнь предпочитает бессовестных сволочей, им она и дает в руки удачу.