Дантисты тоже плачут - Дарья Донцова

Лучшего нельзя и пожелать. Не успелапресс-секретарь выскочить за дверь, как я принялась перебирать содержимоекомпьютера. Вот. Отделение акушерства, родильные палаты, предродовые,операционные. Но вход оказался защищен. Что ж, будем надеяться, сотрудникиклиники тоже нашли весьма оригинальный и остроумный пароль. Я набрала «Аист».Экран засветился, побежали столбцы фамилий. Так, через три минуты сталоизвестно, что Нелли Резниченко лежала в 210-й палате. Одна, без соседок. 5 июняженщину выписали с сыном. После просмотра документов стало понятно, чтородивших держали десять дней. Я отсчитала требуемое число назад, но никакаяРоза Седых не рожала детей. Мелькали абсолютно неизвестные фамилии. Я пошла ещедальше назад, но Роза Седых, очевидно, никогда не появлялась в клинике. Ну ичто теперь делать? Как отыскать женщину, родившую Юру? Сведения о роженицахлениво плыли на экране, и вдруг глаз выхватил знакомое имя и фамилию –Маргарита Онофриенко произвела на свет сына. Я вывела данные на МаргаритуОнофриенко и узнала, что женщина отказалась от ребенка, который незамедлительноотправился в палату 210 к Нелли Резниченко. Круг замкнулся. Осталось выяснить,кто прятался за излюбленным псевдонимом Резниченко.

Я попыталась докопаться до истины. МаргаритаОнофриенко лежала в платной палате, но рангом пониже, чем у Нелли. В комнатенаходилось еще три женщины – Валентина Сердюкова, 18 лет; Владлена Соколова, 40лет, и Эмилия Вареско, 32 лет.

Старательно переписав их адреса, я закрылафайл, вывела данные хирургического отделения и стала ждать борца сумо. Зряпресс-секретарь считает журналистов идиотами, неспособными обшарить компьютер.

Обрадованная полученными сведениями, я решилаотметить успех в ближайшем «Макдоналдсе». Каюсь, обожаю булки с вреднымикотлетами, и никакие стенания друзей животных не отвратят меня от мяса. В концеконцов, сама люблю собак и кошек, но гамбургер поедаю с удовольствием.

Развернув бумажку, я вцепилась в горячийбиг-мак, откусила и почувствовала во рту кошмарный беспорядок. Пройдясь языкомпо зубам, с ужасом поняла размер катастрофы: выпал передний глазной зуб,державшийся на штифте. Карманное зеркальце явило отвратительную картину: наменя глядела беззубая баба-яга. Ругаясь на всех известных мне языках, якинулась в клинику к Владимиру.

Стоматолог отсутствовал, но меня знали какблизкую знакомую и со всевозможным почетом препроводили в кабинет.

Ни разу не встречала человека, спокойнонаблюдающего, как к его рту приближается бормашина. И эта гадкая привычкаврачей раскладывать на виду отвратительные орудия труда: крючки, иголки,разнообразные ковырялки и тыкалки… Вот и сейчас ласково улыбающийся дантистпринялся звякать железными предметами, потом мило осведомился:

– Анестезию переносите?

Я задумалась. А черт меня знает. Штифт ставилидесять лет назад в районной поликлинике. В качестве анестезии тогда стоматологприменил жуткую ругань, обрушившуюся на мою несчастную голову. Впечатление отустановки штифта до сих пор было таким сильным и свежим, что я быстренькозаверещала:

– Любую анестезию переношу прекрасно,только уколите двойную дозу.

Протезист ласково улыбнулся и воткнул иголку вдесну. Даже не почувствовав укола, я расслабилась. Врач отошел к шкафчику. Вносу у меня защипало, потом засвербило горло, и начался кашель, шею перехватилитугим платком, мне показалось, что щеки изнутри накачивают горячим воздухом, ив самый интересный момент какой-то идиот выключил свет.

До чего приятно спокойно спать под мерный шумдождя. Не люблю только лежать на спине, и матрас почему-то ужасно жесткий. Япопробовала переменить позу и открыла глаза. Мой взгляд наткнулся на лицоВладимира.

– Даша, – облегченно выдохнулстоматолог, – ну и напугали!

– Где я?

– В стоматологической клинике, не помните?

– А, пришла ставить штифт. Что случилось?

– У вас аллергия на новокаин. После уколаразвился отек Квинке. По счастью, Эдуард не растерялся и моментально принялмеры.

Я попробовала сесть. Голова слегка кружилась,руки и ноги словно ватные, желудок колышется у горла. Дантист с участиемсмотрел на мои муки.

– Через часок станет совсемхорошо, – пообещал он, – и как вы не знали об аллергии на новокаин.Один из самых распространенных препаратов. Зубы, что ли, никогда не лечили?

– Лечила, – огрызнулась я, нашариваяязыком дыру, – только без всякой анестезии.

– И штифт без обезболивания? –ужаснулся дантист. – Кошмар!

– Следовало, пока я тут валялась, штифтпоставить!

Владимир замахал руками.

– Придет же такая глупость в голову.Недели через две поправитесь и приходите.

– Две недели ходить с дыркой на самомвиду? Нет уж, ставьте сейчас, потерплю.

Дверь кабинета приоткрылась, и в комнатунеловкой походкой вошла Ева.

– Папа. – Увидев меня, девочкаобрадовалась: – И вы здесь?

Владимир, не замечая ребенка, продолжалвозмущаться:

– Совершенно невозможно, чтобы я принялсясейчас за работу.

– Ну, пожалуйста, умоляю!

– Нет, и не просите, ни за что.

– Папочка, – влезла в диалогЕва, – почему ты не хочешь лечить тете Даше зубы?

Стоматолог разозлился окончательно:

– Еще ты на мою голову. У Даши аллергияна новокаин. Только что в чувство привели.

– Это плохо, когда аллергия наобезболивание? – спросила Ева.

– Ерунда, – махнула я рукой.

– Вот и нет, – возразилдантист, – запросто можно на тот свет отправиться.

– Папочка, если уколоть тете Даше этообезболивающее еще раз, она умрет?

Стоматолог отошел к шкафчику с лекарствами.

– Может такое случиться, в особенностиесли врач по глупости возьмет двойную дозу анестетика.

Я вспомнила, как просила у дантиста двойнуюдозу, и поежилась.

– Теперь всю жизнь придется зубы беззаморозки сверлить? – испугалась Ева.

– Подберем другой препарат, – пожалплечами Владимир, – только сейчас отправляйтесь домой. Вызову такси, а замашиной пришлете кого-нибудь.

Я не сопротивлялась. Буду меньше двигатьверхней губой и залеплю дырку жвачкой.