Хроники особого отдела - Александр Игнатьев

Тропарево и Никулино заговорили о предстоящем голоде и лютой зиме...

А 18 декабря два копья вернулись в Эйчмиадзин. В документе «Акт возврата за номером 1276/54» указано: «Возвращено копьё. Ковка 1680 год. 22 см в длину. 6 см в ширину. Находится в золотом кладене».

В документе 3451/54, точно таком же акте возврата, указано: «Возвращено копьё. Ковка. Год неизвестен. Приблизительно первое тысячелетие. 49 см в длину. 8 см в ширину. Завернут в шёлковую синюю ткань».

23 декабря 1954 года подписано постановление о строительстве стадиона в Лужниках.

31 декабря Ксения в синем бархатном платье посетила Большой театр. Давали балет «Щелкунчик». Борис сидел рядом и держал её за руку.

Глава 46

Глава 4. На грани третьей мировой.

Часть 1

«Добрый доктор Айболит

Он под деревом сидит

Приходи к нему лечиться

И ворона и волчица...», – зевая, рассказывал сказку Бернагард. Сегодня ему поручили уложить Машу, и он старательно выполнял свои сложные отцовские функции.

Маша спать не хотела. Сказку она знала и сейчас старательно зажмуривала глаза. Ждала, когда уснёт отец – надеялась поболтать с Оладием. И не только поболтать… несознательный кот научил её ходить по дому, через узкие проходы, которые дядя Ян называл четвёртым измерением, а отец Василий – кротовыми норами.

Оба ругали Машу и Оладия… поэтому девочка могла пользоваться ими только ночью, когда взрослые думают, что дети спят.

Наконец, послышалось лёгкое посапывание, рот у отца приоткрылся и ребёнок, полежав для надёжности ещё пять минут, прислонил маленькую ладошку к стене. Через минуту кудрявая малышка в голубой пижаме исчезла из комнаты. Тенью мазнул по стене пушистый чёрный кошачий хвост.

***

Ксения боролась с надвигающейся старостью! Будучи невероятно пожилым человеком, в свои тридцать шесть, она совершала длительные пробежки вместе с неунывающим богатырём, поднимала небольшую штангу и проделывала огромное число упражнений: от приседания до прыжков, до пота и сердцебиения.

Подруга, ещё более старая, (на целых два года), не поддерживала её. Муж поддерживал, но на словах. Присоединяться не желал, предпочитал, близоруко щурясь, читать исторические документы, докучая Яну бесконечными просьбами о переводах шумерских и ассирийских текстов. Сейчас он был увлечён только легендами о Гильгамеше, стараясь не попадаться жене на глаза, особенно, в часы ее занятий.

Несмотря на скептически настроенное население особого отдела, результатом усиленных тренировок и строгой диеты была тонкая талия, стройные крепкие ноги, густые волосы и восхитительный овал лица.

У старшего оперативного сотрудника отдела имелся единственный недостаток – сигареты. Она выкуривала по шесть-восемь штук в день, изо всех сил стараясь не довести свою норму до десяти. Замечательные тонкие и крепкие «Ява», (только явские, не «Дукат»!), были её маленькой слабостью. От них желтели зубы, и Ксения, подолгу, злобно драила их, доводя до отчаяния всех пытающихся проникнуть в санузел по утрам и вечерам.

Сейчас она, милостиво улыбаясь, вошла в центральную гостиную, соединённую с кухней.

– Прошу прощения, – улыбнулась она. – Кажется, Маша заснула, и мы можем начинать.

Руководитель и хранитель самого секретного, закрытого отдела Комитета государственной безопасности, растянувшийся на диване, поднял от подушки голову и кивнул Борису Евгеньевичу. В этом большом доме, всегда пахнущем свежим хлебом, молоком и... ладаном, как только возникала задача, требующая немедленного хозяйственного решения, все давно обращались к нему.

– Заносите!

– Грехи наши тяжкие, – между тем, тоскливо произнёс Василий Иванович.

Четыре пары глаз строго пересеклись на его фигуре. Он как-то сжался и заёрзал на стуле.

– Не начинай! – строго сказала Елена Дмитриевна.

– Решили же! И потом, борода только у тебя подходящая, – хмыкнул Илья.

– Да и некому больше, – резюмировал лежащий начальник.

– К тому же, ты и так и так проиграл. Службы не будет в это время, и тебе никак не отвертеться.

Отец Василий поискал глазами тощую прозрачную фигуру Харлампия, который совсем обжился в доме и почти не стеснялся присутствующих. Он часто присутствовал на собраниях, иногда даже вставляя несколько слов в диалог. Но сегодня бородатый старец в белой, подвязанной аккуратной верёвкой длинной холщовой рубахе почему-то отсутствовал.

Последняя надежда избежать участи обрядиться в красную шубу и валенки растаяла… хотя надежда, и без того, была слабой: Харлампий, отчего-то, вовсе не считал Новый Год нехристианским праздником, (как и веселье во время поста, между прочим!). И Дед Мороз… мол, а что такого-то? Не какой-нибудь там нечистый дух, не злобный идол, алкающий жертв и нечестивого поклонения? Ведь нет? Нет! Приходит в дом… ну, и подумаешь, что красная шуба, достанем мы шубу, не купальник бикини, прости, Господи! Подарки дарит, детишек радует, а в жертвы требует всего-то стихов и загадок! Отец Василий вздохнул. Под таким соусом это дело, исполнять роль новогоднего Деда Мороза – придумки не то язычников, не то партийцев – выглядело не таким уж плохим. Справится. Спросить, кстати, а что это за бикини, от которого отца Харлампия так явственно перекосило?

Ян, проследил за поисками привидения, как орёл за мышью-полёвкой. Не обнаружив ни того, ни другого, он заулыбался:

– Уважаемые дамы и господа, товарищи, коммунисты, примкнувшие и беспартийные, – начал он.

– Объявляю операцию «Полночь». Начинаем!

В этот момент он увидел лёгкую тень и... ойкнув, свалился с дивана, а потом, стремительно надев тапки, исчез в коридоре, напоследок дав отмашку рукой.

***

Сегодня поболтать с Олладием Маше не удалось. Прямо посреди «Мур-привет-как-дела?» от внезапно громко мявкнул и... испарился. Вместо него Маша увидела Яна. Тот протянул руки, извлекая её из серого коридора в заполненную воздухом и светом комнату, уставленную шкафами. Из-за стёкол шкафов приветливо манили к себе книжки в ярких обложках.

– Мы так не договаривались, – обиженно сказала другу девочка.

– Конечно, не договаривались, – согласился приятель. – Я просил тебя не ходить по пыльным коридорам одной, а ты, всё равно, ходишь.

– Я не одна, – продолжала дуться Маша.

Потом она вздохнула, зная, сколько во взрослых несправедливости. И, как настоящая маленькая женщина, мудро решила, что и в плохом, всегда можно найти что-то хорошее. Ян же умел рассказывать сказки? Вот и пусть!

– Тогда ты давай меня спать укладывай. – Ян хихикнул и, запихнув девочку под одеяло, улёгся рядом.

– Ладно, так и быть. Но только засыпай. – Паритет был достигнут, и начальник особого отдела начал. – По мнению учёных, Новый год впервые начали праздновать в Вавилоне.

– Таких, как папа? – повернулась на бок девочка.

– Нет, умных старых