Хроники особого отдела - Александр Игнатьев

Я-то, в сорок пятом, до Кракова дошёл. Буйбас, (буайбес), кажись, суп-то ихний, говорят, с самого Парижу, вот теперь и варю».

Сидя на красном, как засохшая кровь погибающего академика, табурете, в трёхметровой грязной кухне старого солдата, она смотрела, как разговорившийся кондуктор вынимает из чехла бамбуковое удилище и показывает на мощную катушку, поясняя «спиннинг, с самого... от фрица привёз».

Рядом стояло брезентовое ведро, и большой рыжий кот терся о её ноги.

«Зачем я здесь, – стучала в голове мысль. – Уходи. Уходи. Уходи отсюда. Нечего здесь сидеть...».

Поздно вечером, приученная к совместным решениям сложных проблем, через какое-то неуместное внутреннее сопротивление, она поделилась своими сомнениями с Яном.

– Я не могу понять, откуда это тревожное ощущение, – как-то устало, сквозь тягучий густой туман, завершила она свой разбор. Затем вздохнула и добавила. – Как бы не грипп. Надо лечь. Извините.

Ян заглянул ей в глаза и вдруг засмеялся.

– Какая же ты, Ленок, молодец у нас. Брал тебя и думал, что беру умный балласт! Ошибся. Ты много сильнее. Наша маленькая Баба Яга! – и, заметив испуг на лице, резко встал. – Это морок. Молодец, товарищ аналитик. Нашли причину!

***

На гербе Ватикана – скрещённые ключи. Один ключ открывает всё, чем интересуется Папа, другой – способен закрыть всё, противоречащее догмам... самое маленькое государство, переполненное тайнами, загадками и... деньгами. Но если есть тайны, то всегда есть специальные службы, их оберегающие. И, обязательно, найдутся люди, при помощи которых ищут новые сведения, с целью сокрытия старых тайн.

Прелатура Святого Креста и Дела Божия, (лат. Praelatura Sanctae Crucis et Operis Dei), с официально утверждённым офисом в Мадриде 2 октября 1928 года – такое название носит главное разведывательное управление крошечной страны. Руководителем его бессменно являлся признанный сегодня святым, (за дела благие), Хосе-Мария Эскрива́ де Балагер

В апреле 1948 газета «Ази» в Бухаресте опубликовала интереснейшую статью про деятельность Ватикана. В ней, помимо впервые высказанных предположений об использовании кодирования при помощи гипнотического влияния, излагались ещё и правила поиска людей, обладающих какими-либо труднообъяснимыми способностями. Центром их обучения автор назвал Мариацкий Костёл Успения Пресвятой Девы Марии.

В статье также поднимался вопрос, за какие ратные подвиги Папа Пий XII вручил Большой Крест Ордена св. Сильвестра Уильяму Доновану, который несколько лет являлся маленьким прихожанином Краковского собора, (а после, по какому-то «удивительному совпадению», много лет руководил ЦРУ).

***

Зимнее солнце прокралось по тёмной восковой поверхности столешницы, натёртой прополисом, и, оттого медово пахнущей, осторожно подобралось к хрустальному боку сахарницы и вспыхнуло на гранях всеми цветами радуги.

– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан... – привычно пересчитали их Маша и Ян.

Илья зажмурился и подвинул стул. Сахарница давно невзлюбила богатыря: где бы он ни сидел за завтраком, она всегда норовила ослепить его. Несколько раз он решительно убирал нахалку в шкаф, где чинно жили большие фарфоровые тарелки, но она, неизменно, возвращалась, продолжая свою провокационную деятельность.

Появление за завтраком Рашида Ибрагимовича уничтожило последнюю надежду свести счёты с этим пузатым, окованным тёмным серебром, классовым врагом. Кроме начальника и Маши, чай с сахаром пил ещё и генерал. Надо же, именно сегодня приехал, когда у Елены Дмитриевны особенно хорошо получились блины!

Наконец, Маша с Борисом отправилась в детский сад. Телицын, отпихнув сунувшуюся на стол голову Марка, (тот, явно, нацелился на остатки завтрака!), отправился мыть посуду, а генерал, со вздохом, откинулся на диван.

В этом было что-то роковое.

Сытые физиономии уставились на начальника Особого отдела.

И вот-вот на свет должна была явиться очередная головоломная тайна, от которой привычный мир мог пошатнуться и рухнуть в пропасть…

Ян открыл кожаную папку и аккуратно, кончиками пальцев, начал извлекать документы, словно змей из серпентария. Его смуглое лицо блестело от еле сдерживаемого торжества, хотя, каждая фраза, буквально, вдавливала слушателей в кресла:

– 23 марта 1946 года, через полчаса после встречи с польской прачкой, длительное время являвшейся прихожанкой Мариацкого костела в Кракове, неожиданно умер Льюис Гилберт Ньютон, известный своими разработками по флуоресценции.

– 25 января 1951 года Вавилов Сергей Иванович, основатель научной школы физической оптики, вернувшись из санатория «Барвиха», скоропостижно скончался ночью от инфаркта миокарда, после общения с горничной. Фашисты угнали её из Барановичей в 1942, и, в течение двух лет, она мыла полы в том же приходском костеле готической архитектуры.

– 7 февраля 1960 года Курчатов Игорь Васильевич, создатель нашего атомного щита, умер от тромбоэмболии на лавочке, сидя с академиком Харитоном, в санатории «Барвиха», где продолжает работать, по настоящее время, известная нам горничная, Клавдия Михайловна Стацук. Последними его словами была просьба поставить «Реквием» Моцарта, который, (кстати), регулярно играет орган в доминанте краковского Главного рынка, по адресу Мариацкая площадь, дом 5.

– Создатель первого в мире ядерного реактора, Энрико Ферми, отказавшийся работать на ЦРУ, внезапно умер во сне 28 ноября 1954 года, от скоротечного, установленного только посмертно, рака желудка в возрасте 54 лет. Всё произошло после его длительной поездки по Европе, где он общался с друзьями и читал лекции в Университете Кракова. Учёный полюбил неторопливые прогулки по Малопольской дороге Святого Иакова, на трассе которого и находится небезынтересный костёл.

– Джон фон Не́йман, (по-английски), или Иоганн фон Нейман, (по-немецки), хотя при рождении он носил имя Я́нош Ла́йош Нейман, (венгерский еврей), основатель квантовой физики и логики, также умер. Остановилось сердце 8 февраля 1957 года в Вашингтоне, после того, как решил оставить свои военные разработки, якобы, опасные для мира. Мальчиком он был прихожанином известного нам костёла, несколько дней назад официально переименованного и получившего титул малой базилики.

– Завенягин Авраамий Павлович, куратор нашего атомного проекта… все его помнят? – Ян строго обвёл притихший Особый отдел глазами.

– Скоропостижно умер от тромбоэмболии, после декабрьского пленума 31 декабря 1956 года в Барвихе. Новый год там с семьёй отметить собирались. Весь день «Реквием» Моцарта слушал... кстати, сие музыкальное произведение признали основополагающей музыкой, теперь уже Архипресвитериального, костёла Взятия на небо Пресвятой Девы Марии города Кракова. Вот 3 января 1962 года его возвеличили. Папа-то новый...

Ответом ему была повисшая тёмной гардиной тишина в столовой.

– Ваши обоснования, Ян Геннадьевич, красивы, но недостаточны, – после недолгого молчания, произнесла аналитик отдела. – Нельзя, например, вот так просто арестовать эту Стацук, какая здесь может быть связь?

– Да, – кивнул головой Худояров, – это как-то сразу наверх и не доложишь... надо, не торопясь, взвесить и понять. Так проблему не решают.

Вновь стало