Эльфийская песнь - Элейн Каннингем

– Забирай ее и убирайся, – резко бросил Элайт.

В памяти Данилы возник образ неподвижно распростертого Хелбена, и молодой бард решительно взял в руки арфу. Чем бы ни грозила ему попытка снять заклятие, он сделает все, что в его силах, ради своего дяди и наставника.

Данила укрепил Жаворонка на плече. Пальцы быстро пробежались по струнам, проверяя настройку. Необходимо убедиться, что все в порядке; одна неверная нота, одна неверно настроенная струна – и могущественное заклинание закончится неудачей. Если такое случится, патриарху Эвиндалу Дуирсару придется поручить храму позаботиться еще об одном безумце.

– Ты сможешь это сделать, – тихо произнесла Моргалла.

Арфист ободряюще кивнул дворфу и поднес руки к струнам. Мелодичная музыка наполнила двор храма. Данила доиграл ее до конца, а затем стал петь загадочный текст из свитка в гармонии с голосом арфы. И снова, как в Высоком Лесу, он ощутил мощный прилив сил.

В темнеющем переулке блеснула сталь оружия, и уголком глаза Данила заметил вспышку. Шестеро мужчин в темной одежде, выдававшей уроженцев юга, ворвались во двор храма. Каждый из наемных убийц держал в руке длинную изогнутую саблю.

– Продолжай петь. Мы с ними разберемся, – заверила его Моргалла.

Девушка-дворф отбросила копье и вытащила из-за пояса боевой топор. Вин тоже обнажил свой длинный меч. Вдвоем они заняли позицию у подножия лестницы, твердо намереваясь никого не пропустить дальше первой ступени.

Друзья Данилы сражались самоотверженно, но их было слишком мало. Лицо Моргаллы дышало мрачной уверенностью и исступленной радостью боя, но даже такой искушенный воин не мог противостоять опытным и многочисленным врагам. В дальнем углу двора со скрещенными на груди руками стоял Элайт и с довольным видом следил за боем.

– Ты мог бы и помочь, длинноухий пес с душой орка! – крикнула ему Моргалла. – Пока заклятие не снято, вы все еще партнеры!

Ее слова достигли цели, и по лицу эльфа пробежала тень сомнения. Наконец его грудь поднялась и опустилась в смиренном вздохе, а в руке снова появился метательный нож. Одно его движение, и убийца, сильно теснивший Вина, упал на землю, хватаясь руками за грудь. Затем лунный эльф ринулся в самую гущу боя, и каждый взмах его оружия сопровождался потоком крови.

Данила продолжал петь, и магия арфы протекала сквозь него, укрепляла его силы и помогала играть, музыка и голос сливались в одно могущественное заклинание эльфийской песни-чары. Как только в воздухе затихли последние ноты, Данила ощутил, как растаяло колдовство. Могущество колдуньи улетело прочь и мощным вихрем унесло с собой заклятие. Арфист с огромным трудом перевел дыхание и поник под давлением сил, которые чувствовал он один.

Юноша старался не зря. Неестественное нагромождение фиолетовых туч растаяло без следа, и небо приняло свой обычный для этого времени года серебристый оттенок. Дождь и град прекратились. Но что самое удивительное, арфа Жаворонок исчезла прямо из его рук. Данила вскочил и недоуменным взглядом уставился на свои ладони.

Моргалла обезвредила последнего наемника и бросилась к Даниле, чтобы изо всех сил обнять его.

– Я знала, что ты справишься, бард! – громко закричала она, а забрызганное кровью лицо расплылось в широчайшей улыбке.

Данила тоже обнял ее в ответ и поверх головы посмотрел на Вина.

– Сама арфа была частью заклинания! Ты знал, что она исчезнет?

– Я подозревал о такой возможности. Но твой успех стоил этой жертвы, – спокойно ответил Вин.

– Сомневаюсь, что тот эльф тебя поймет, – заметила Моргалла, отодвигаясь от Данилы и кивая в сторону Элайта.

С губ юноши сорвалось проклятье, и он кинулся в дальний угол двора, Элайт стоял над телами четверых убийц, павших от его руки. Неожиданно эльф поморщился и выдернул небольшой кинжал из левого предплечья. Арфист подбежал как раз вовремя, чтобы подхватить его. Данила позвал на помощь Вина, и они вдвоем понесли Элайта по длинной мраморной лестнице к двери храма. Моргалла подняла кинжал и осторожно понюхала.

– Какой-то яд, – сказала она. – Лучше взять его с собой, чтобы священники могли определить, какое подобрать противоядие.

Моргалла направилась к двери вслед за мужчинами.

– Лорд Танн, – слабым голосом позвал Элайт.

– Не разговаривай, – посоветовал ему Данила. – Старайся поменьше двигаться, чтобы яд не так быстро расходился по телу.

– Это очень важно, послушай меня, Арфист. В моей сумке есть ключ. Он откроет тебе двери моего дома на Серебряной улице. Присмотри, чтобы средства на содержание леди Азарии регулярно поступали в храм. – Элайт помолчал и горько усмехнулся: – Раз уж ты разгадал все загадки свитка, может, сумеешь разобраться и в моих торговых делах.

От приступа боли лицо эльфа перекосило и на верхней губе выступили крупные капли пота. Янтарно-золотистые глаза не отрываясь смотрели в лицо Данилы, и их неподвижность придала эльфу сходство с умирающим ястребом. Однако пока эльф держался и не поддавался действию яда.

– Поклянись! Поклянись, что добьешься, чтобы моя дочь получила свое наследство!

– В этом уже нет необходимости, – тихо сказал Данила и кивком головы указал на слабое голубоватое свечение вдоль левого бока Элайта. Волшебный кристалл в рукояти Лунного Клинка ожил и замерцал внутренним огнем. – Ты все сделал сам.

Элайт протянул руку и с благоговением коснулся меча. Выражение неземного спокойствия разгладило его лицо, и тогда глаза закрылись, сознание покинуло эльфа.

– В момент смерти он восстановил свою честь, – сказал Вин, с удивлением глядя своими зелеными глазами на волшебный эльфийский меч.

– Он получил второй шанс, – поправил его Данила, заметив, что Элайт еще дышит. – Надеюсь, мы увидим, как он им распорядится.

* * *

Солнце склонилось к западу, и жители Глубоководья покинули свои дома, чтобы сойтись на Рыночной площади в один из самых драматичных дней своей жизни. Предстоящее Сумеречное Собрание начинало Обновление.

С рынка под открытым небом были убраны все переносные палатки и прилавки, чтобы тысячам горожан хватило места на самой большой площади Глубоководья. В самом центре была возведена высокая платформа, волшебные огоньки над ней давали достаточно света и усиливали голоса тех, кто собирался говорить. Еще на платформе стояли шестнадцать кресел – по одному для каждого Лорда Глубоководья.

Появлению Лордов предшествовали многочисленные слухи, поскольку их судьба казалась очень неопределенной. Еще больше разговоров было о событиях на Поле Триумфа: нападение дракона – нечастое явление.

Но и это происшествие не могло выбить горожан из равновесия, ведь они все видели своими глазами и так же привыкли к проявлениям магии, как и любой житель Фаэруна. Повсюду слышались догадки о том, кто был тот таинственный бард. Люди спорили, кто виноват в колдовской погоде, бард или Хелбен Арунсун, а также о том, стоит ли подтверждать полномочия Лордов Глубоководья или надо искать другие способы справляться с проблемами.