📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыЗолото гетмана - Виталий Гладкий

Золото гетмана - Виталий Гладкий

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 70 71 72 73 74 75 76 77 78 ... 101
Перейти на страницу:

Но удивление и замешательство Мехмет-паши трудно было бы даже представить, загляни он по другую сторону галеры. Под прикрытием ее бортов, выстроившись в две шеренги, плыли будто связанные невидимыми нитями казацкие «чайки». Их было десять штук. А всего в морской поход пошло шестьсот двадцать казаков; большего количества не наскребли. В Сечи осталась лишь залога – около полусотни стариков и увечных.

Галеры постепенно сближались, и уже реис ясно различил на капитанском мостике хмурого агу, который даже не ответил, как должно, на приветствие Мехмет-паши. Странно, подумал обескураженный реис, что это с ним? И потом, почему возле пушек дымятся жаровни для каления ядер, словно галера готовится принять бой? С кем?

Ответ последовал незамедлительно. Раздался залп, и корпус галеры реиса содрогнулся от метких попаданий. Раздался грохот взрывов, треск, вопли раненых, в трюме начался пожар. Потерявший дар речи Мехмет-паша увидел, как на море, словно по мановению волшебной палочки, появились запорожские «чайки» и во всю прыть, как гончие псы, понеслись к остальным двум галерам его эскадры.

Пока он думал и соображал, что творится и как ему поступить, галера под командой Мусия Гамалеи шустро повернулась к судну реиса другим боротом, и еще один залп смел с верхней палубы турецких пушкарей, которые в лихорадочном темпе готовили орудия к бою. А затем начался абордаж. Обнаженные до пояса казаки хлынули на борт галеры со страшным воем, будто сама преисподняя исторгла их из своих адских глубин.

С высоты капитанского мостика Мехмет-паша в полном отчаянии мог наблюдать, что и на остальных двух галерах тоже идет жестокая сеча. Запорожцы не ходили в морские набеги уже лет двадцать, поэтому турецкие матросы отвыкли от постоянной готовности принять бой. Мало того, у них почти отсутствовали навыки рукопашных схваток, поэтому казаки резали их как баранов.

Только около полусотни янычар, распределенных по галерам и карамурсалам, которых Мехмет-паша взял в поход больше для того, чтобы присматривать за невольниками, нежели ради подобной смертельной неожиданности, и смогли оказать запорожцам достойное сопротивление. Их можно было узнать по длинным вислым усам и бритым подбородкам, что не характерно для мусульман, а также белым войлочным колпакам. Но янычар задавили, погребли под массой тел, и вскоре на галерах не осталось ни единого живого турка.

Василий как раз и натолкнулся на янычарского агу, когда вскарабкался на борт галеры. Высокий и гибкий янычар бешено вертелся на крохотном пятачке, нанося страшные по силе и точности удары. На глазах Василия янычарский ага разрубил голову одному из казаков, как гнилой арбуз, а второго ранил в бок. У него была тяжелая кавказская сабля с длинным клинком, и тем не менее янычар орудовал ею с необыкновенной легкостью, которая обличала в нем великого мастера фехтования.

Железняк едва успел отвести следующий удар аги, направленный в грудь третьему казаку; янычар уже обезоружил запорожца и готовился добить его. Карабела Василия и сабля аги столкнулись, и в воздухе заискрило. Похоже, и у янычара была «адамашка» – так запорожцы называли сабли из непревзойденной дамасской стали.

Боевой герц Василия и янычарского аги оказался очень захватывающим. Рука у турка была поистине железной; такие сильные удары молодому казаку еще не доводилось испытывать. Кавказская сабля порхала будто ласточка, била словно большой кузнечный молот и жалила как змея. Василий едва успевал парировать выпады аги. Янычар понимал, что обречен, но это никак не сказывалось на его боевом азарте и мастерстве сабельного боя.

И все же Василию удалось его ранить. Ага поскользнулся на залитой кровью палубе, и Железняк успел нанести удар, который прорезал кафтан янычара и оцарапал его тело. И тут противник Василия впервые за время схватки сквозь зубы выругался. Казак оторопел – ага говорил по-украински! Похоже, судьба свела Василия в схватке с потурнаком – земляком, принявшим турецкую веру.

Ненависть к вероотступнику хлынула в голову Железняка горячей волной, и он начал рубиться еще с большим ожесточением. Но и в потурнака после ранения словно вселился сам дьявол. Небольшая рана лишь подхлестнула его; оскалив зубы, как загнанный в ловушку волк, он с диким воем бросился вперед, и Василий был буквально смят этим неистовым порывом. Если бы не каждодневные учебные герцы с Мусием, Василий уже лежал бы на палубе галеры с раскроенной головой.

И все равно защищаться от неистовых атак потурнака было тяжело. В какой-то момент Василий дрогнул; он довольно неуклюже поставил защиту, и сильный удар сбоку заставил его пошатнуться. Холодея от дурного предчувствия, Железняк чисто интуитивно парировал укол в шею, чем еще больше нарушил собственное равновесие, но от коронного, как он наконец понял, удара аги сверху он был беспомощен.

Увидев над собой молнией сверкнувшую «адамашку» потурнака, Василий в отчаянном усилии попытался подставить под удар свой клинок, но в какой-то момент он вдруг понял, что не успевает. Из его горла рванулся крик отчаяния… – и в этот момент голова ага отделилась от плеч и покатилась по палубе.

– Я ж тебя предупреждал – не маши саблей, как баба ухватом! – сердито сказал Мусий Гамалея, вытирая окровавленный клинок своей карабелы об одежду поверженного аги. – Где твой холодный рассудок?! В бою не должно быть места никаким эмоциям. Только трезвый расчет.

– Прости, батьку… Спасибо. Если бы не ты… – Василия трясло. – Это же потурнак!

– А… Тогда другое дело. Собаке собачья смерть. Но все равно, я тобой недоволен. Что ж мне, палкой тебя учить? Ну ладно, потом поговорим… – Мусий осмотрелся. – Вроде с галерами разобрались. Пора народ собирать до купы…

Тем временем «бесхозные» грузовые карамурсалы, которые остались в стороне от сражения, начали спешно поворачивать назад, чтобы уйти под прикрытие крепостных стен, едва виднеющихся на уже далеком берегу. Но Мусий верно рассчитал и место и время морского сражения. Тяжело груженные посудины не могли развить быстрый ход; мало того, на какое-то время среди турецких капитанов воцарился полный разброд: одни рвались к берегу, а другие намеревались как можно дальше уйти в открытое море. Два карамурсала от этой неразберихи даже столкнулись.

А потом началось то, чего больше всего боятся капитаны невольничьих суден, – на карамурсалах начался бунт. Запорожцам, которые услышали шум сражения и поняли его смысл, удалось вырваться из трюмов, и понеслась апокалипсическая потеха, о которой невозможно рассказать. У невольников не было оружия, но они грызли турок зубами, душили их цепями, рвали на куски руками, которые стали как железные. А когда казакам попало в руки оружие, истребление турок превратилось в кровавую вакханалию.

Наверное, в этот момент наружу выплеснулись все самые темные чувства, копившиеся годами: и зло на казачью старшину, из-за которой запорожцам пришлось покинуть родные края, и горечь от постоянных унижений от татарского хана и мурз, и безысходность вольной птицы, запертой в клетку, в которую постепенно превращалась Олешковская Сечь, и, наконец, ярость за коварный обман калга-султана, из-за которого их превратили в невольников.

1 ... 70 71 72 73 74 75 76 77 78 ... 101
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?