StarCraft. Я - Менгск - Грэм Макнилл

Валериан посмотрел на помощника и глубоко вздохнул.

– Да. Конечно, я войду.

* * *

Валериан сидел у кровати матери, держа Юлиану за руку, всем сердцем желая передать ей часть собственных жизненных сил. Энергии у него в избытке, и парень не видел в этом жесте доброй воли какого-то ущерба для Вселенной. Что плохого в том, чтобы восстановить равновесие? Но он понимал, что в этой Вселенной такой финт невозможен. Ее не заботит, что с хорошими людьми происходят плохие вещи – она абсолютно безразлична к судьбе смертных существ, которые копошатся в звездных дебрях. Вселенная глуха к мольбам тех, кто верит в божественные сущности, вне зависимости от их пожеланий.

Удерживая спину прямо, мать Валериана сидела на кровати. Кожа женщины была настолько бледной и прозрачной, что казалось, будто ее слишком сильно натянули на череп. Ниспадающие на плечи волосы утратили золотой блеск, поблекли и обрели болезненно-желтый цвет, сродни усам заядлого курильщика.

Юлиана до сих пор оставалась красивой, правда особой безмятежной красотой, приобретенной с пониманием и принятием своей участи.

Валериану было тяжело смотреть на нее. Он боялся, что если будет смотреть слишком долго, то может потерять контроль над чувствами. В такие минуты он проклинал отца за уроки эмоционального контроля.

– Вал, ты был сегодня в своих руинах? – спросила она.

– Нет, мам, – сказал он. – Не был. Я решил не ходить туда больше, помнишь?

– Ах да, я забыла, – сказала она, взмахнув исхудавшей рукой. – Ты же знаешь, мне теперь трудно помнить обо всем.

Валериан осмотрелся. Своей строгой функциональностью комната напомнила ему офис похоронного бюро. Он ненавидел сильный запах разложения, наполнявший ее.

– Хочешь попить? – спросил он, вместо того, чтобы поинтересоваться о чем-нибудь важном.

Юлиана улыбнулась:

– Да, дорогой. Ты нальешь мне чуть-чуть воды?

Валериан наполнил две пластиковые чашки прохладной водой и подал одну матери. Убедившись, что Юлиана держит чашку обеими руками, он убрал руку. Юлиана поднесла чашку ко рту и попила. На изможденном лице появилась улыбка, когда она вернула чашку сыну.

– Чарльз сказал мне, что ты сегодня получила сообщение, – сказал Валериан.

– Получила, – подтвердила она с улыбкой, что лишь усугубила ее мертвенный вид. – Оно от твоего дедушки.

– И что он рассказывает о себе в этом месяце?

– Он сказал, что твой отец приезжает повидать нас.

Чашка с водой выпала из рук Валериана.

* * *

Скальный шпиль возвышался над Валерианом, словно рог какого-то закопанного гигантского нарвала, источенный природой и отполированный бесчисленными столетиями. Парень провел рукой по скале и ощутил покалывающее тепло выщербленной поверхности, которое резко контрастировало с холодом окружающей среды.

Отвесные утесы уходили вверх, изгибаясь в скальные своды. Как подозревал Валериан, естественный каньон когда-то перекрывали ребристые балки из камня, которые потом обрушились и теперь лежали грудами обломков под его ногами.

Холодные песчаные ветры, с воем проносящиеся через каньон, оплакивали крушение столь невообразимого сооружения. Валериан не смог даже представить, насколько колоссальной была катастрофа, разрушившая тут все. Небо слегка колыхалось, и сквозь тонкую атмосферу просвечивали пульсирующие далекие звезды, свету которых насчитывались тысячи лет.

Валериан плотней запахнул толстую куртку и поправил защитные очки, перед тем как спуститься по склону из осыпающегося щебня к циклопическому входу в пещеру. Однажды он уже рискнул проникнуть туда. Среди мерцающих стен – невероятного сочетания природных образований и высоких технологий, – Валериан ощутил глубокое чувство единения с прошлым.

Осознание того, что этот комплекс создали давным-давно неведомые мастера по неведомым людям технологиям, будоражило воображение – перед ним было доказательство того, что жизнь в галактике существовала задолго до появления человечества. Множество загадок могут до сих пор храниться в недрах величественного сооружения, и Валериан мечтал о возможности проникнуть в суть древних тайн. Ради знаний и ради плодов, что они принесут.

Парень непроизвольно улыбнулся, когда осознал, что он в первый раз за всю жизнь по-настоящему остался один. Валериан был единственным человеческим существом на этой космической глыбе, и это ощущение опьяняло. Он замер на несколько минут, чтобы насладиться одиночеством.

Новость о прибытии отца на «Орбиту‐235» выбила Валериана из колеи. Он стал угрюмым и раздражительным, не мог сконцентрироваться на исследованиях, и даже заслужил упрек от матери, чего, по сути, никогда не бывало.

Единственное место, где Валериан чувствовал умиротворение, находилось на поверхности Луны Ван Остина, наедине со своими мыслями и руинами неведомой расы инопланетных строителей. Что привело их сюда и что случилось с ними? Валериан не сомневался, что, будь у него время, он разгадал бы все загадки.

Время. Все опять упиралось во время.

Времени он – а тем более мать – не имели.

Валериан смог убедить Чарльза Виттье, что на поверхность Луны Ван Остина он может слетать и без эскорта. Взяв один из двух челноков станции, юноша направился к устью самой большой ветки каньонов, где и приземлился.

На нем были просторные брюки-карго и тяжелая непромокаемая куртка. За спиной висел рюкзак со средствами связи и геодезическим оборудованием, едой и водой; в наплечной кобуре покоился дробовик, а у правого бедра висел любимый меч. Валериан стремился к одиночеству, но не собирался бродить по руинам пришельцев без минимальных мер предосторожности.

Спуск по скалистому каньону в целом прошел благополучно, лишь из-за нехватки воздуха было трудно дышать. Чтобы не сбиться с темпа, Валериану пришлось надеть кислородную маску, соединенную трубкой с небольшим баллоном.

Шквал пыли взвился над землей, и Валериан посмотрел вверх в поисках причины. Высоко над головой он увидел огни второго челнока, маневрирующего для посадки в устье каньона. Парень выругался. Послав к черту нежданного гостя, он собрался идти дальше, но затем отбросил эту мысль.

Челнок аккуратно приземлился. Через мгновение боковой люк открылся, и в сумрачный мир Луны Ван Остина шагнула высокая фигура.

Валериан немедленно узнал ее. Его сердце заколотилось.

Даже с такого расстояния величественный образ этого человека не спутаешь ни с кем.

Его отец.

Арктур Менгск спустился по трапу и пошел навстречу сыну. Валериан увидел, что отец одет аналогично ему – сверхпрочная рабочая одежда и крепкие сапоги; за плечами рюкзак. Двигался Менгск-старший с невозмутимой уверенностью человека, привыкшего контролировать ситуацию.

Пока отец приближался, Валериан изучал его. Волосы Арктура все еще были темными, но на висках и в бороде появились первые признаки седины. Арктуру было всего за тридцать, однако нескончаемая война с Конфедерацией преждевременно состарила его… хотя на величавую и статную фигуру она никак не повлияла.