Панк-Рок. Устная история - Джон Робб

Быстрая перемотка в будущее: Wire были одной из первых групп, использовавших возможности панка и перенесших их куда-то еще. Они, конечно, не продавали свои пластинки миллионами, но их влияние ощущается везде, от постпанка до брит-попа и даже американского хардкора восьмидесятых.

Колин Ньюмен:

История создания Wire странная. Был такой парень Джордж Джил, который учился со мной на одном курсе в колледже. Меня вышвырнули из дома, и я переехал в Уотфорд, где поступил в арт-колледж, думая, что там будет полно девчонок и я смогу играть в группе. Ходили разговоры об одной группе, которая должна была дать концерт в конце семестра. Они сказали, что им нужен вокалист, на что я ответил, что играю на гитаре и не пел ни разу в жизни. Они избрали меня вокалистом, Брюса Гилберта и Джорджа гитаристами. У нас был бас-гитарист, сын режиссера Джека Гуда, Джон. Он был хорошим парнем, но почему-то тебе не хотелось находиться с ним в одной группе. Он был из другого мира, но у него имелся собственный Мессершмитт (машина, не самолет!), что было очень удобно для передвижений группы.

Это была группа Джорджа, без сомнений. Он играл все соло, и все вопли принадлежат ему. Постепенно мы обзавелись другим бас-гитаристом и барабанщиком, и начали играть концерты в таких местах, как Nashville и Roxy, и народ заявил, что мы мусор. Обратно нас не приглашали. Материал был так себе, честно говоря. Джордж мнил себя поэтом, много пил и быстро заводился — странная комбинация. Я считал его песни очень средними, несмотря на то, что мы накладывали на них слои звука.

Однажды он нажрался и, спускаясь вниз по лестнице, упал и сломал ногу. Мы стали репетировать без него, и, черт подери, это было куда круче! Внезапно все стало звучать так, как нам хотелось. Мы играли те же песни только без гитарных соло, без сбивок, и песни стали короче. Мы отыграли концерт в Roxy, и один наш друг сказал: «Вам надо избавиться от Джорджа. Без него вы звучите гораздо лучше.» Мы сказали: «Но он же пишет песни», — а он парировал: «Вы можете писать свои». И я сказал: «Конечно же, я могу», — а Грэм добавляет: «Ну, а я могу писать тексты».[169] Мы начали играть. И внезапно группа стала свободной.

Джордж вернулся, отыграл с нами пару концертов и был уволен. Мне пришлось от него съехать. Я жил в его доме, и это было здорово неудобно. Я переехал в очень раздолбанный сквот в Стокуэлле. Мы решили, что будет лучше, если я буду просто петь, нежели играть на гитаре и петь. Это должно было и выглядеть круче, и я мог бы выступать более эффектно. Я обучил Брюса всем гитарным партиям, так что теперь я свободно мог дергаться на сцене.[170]

Первой нашей записью стали треки на альбоме Live at the Roxy с концерта, состоявшегося в апреле 1977 года. На том концерте мы сыграли половину старых вещей и половину новых. Там уже был интересный подбор материала. Тогда мы отыграли «Lowdown» и «Three Girl Rhumba» — хорошо известные вещи Wire — и пару песен Джорджа, поскольку Джордж совсем недавно покинул группу. В общем, половина альбома у нас уже была написана.

Каждая группа, засветившаяся на Live at the Roxy, имела потом встречу с представителями EMI, а некоторых из них пригласили для дальнейших переговоров.[171] Нам с самого начала дали понять, что мы определенно являемся одной из групп, которые были замечены.

Sex Pistols были классической поколенческой группой. Типа Rolling Stones. Такие группы очень важны — они оставляют наследие, которое продолжает жить, хотя сами группы, возможно, уже давно распались. Это звук поколения. Мы такой группой не являлись. Мы, наверное, были группой следующего поколения. Так о нас говорили в самом начале нашей карьеры. Наверное, как Pink Floyd, которые пришли как безумные хиппи и превратившиеся потом в Radiohead их поколения. (Смеется.) Именно поэтому EMI и заключили с нами контракт. Однако времена меняются, и думаю, что это было большим просчетом, так как никто не понял перемены ментальности в семидесятые. Музыка не стала более открытой и экспериментальной, и это нам не слишком помогло.

В музыкальном плане самой печальной вещью было отсутствие индивидуальности. Альбом Pistols был классической рок-н-ролльной пластинкой. К сожалению, единственной группой, которые на мой взгляд делали что-то интересное, были Buzzcocks — «Spiral Scratch» была настолько занятной, что при ее прослушивании возникали совершенно иные ощущения. Эта пластинка не звучала как рок-запись. Они не пытались звучать как американская группа или как Faces. Или в духе шестидесятых. Она была жесткой, быстрой и очень классной.

«Spiral Scratch» группы Buzzcocks вышел 29 января. Семидюймовка с четырьмя треками первый раз была издана на их собственном лейбле, New Hormones Records. Просто издав собственный сингл, Buzzcocks оказали сильное влияние на всю эстетику DIY рекорд-лейблов панк-рока, при этом выпустив один из классических панк-синглов: отличные тексты от Хауэрда Девото глумливо вписывались в раздолбайские, нереально цепляющие песни, звучавшие очень оригинально, и спродюсированные Мартином Зиро (Ханнеттом). Один из треков, «Boredom», стал неувядающей классикой панка.

Стив Диггл:

Мы хотели выпустить пластинку, чтобы можно было раздавать ее людям, приходившим на наши концерты. Мы хотели сделать это своими силами. Представьте себе, каково это приехать в Лондон с кепкой в руке и языком, свисающим изо рта, и просить какого-то урода издать твою пластинку? Повсюду крутили что-то в духе Билли Джоэла, мертвая музыка была повсюду — музыка, чьим предназначением было убаюкивать людей. Когда мы решили выпустить пластинку, то выяснили, что ее стоимость была около 500 фунтов, а не полмиллиона. На эти деньги можно было сделать 1000 копий — это было невероятным открытием. В то время это было так странно. Это открыло для нас многие вещи. Наша первая рекорд-сессия состоялась в Loft Studios в Манчестере в конце октября 1976 года. Весь день мы играли. Записали кучу материала.[172] У Энди Макферсона был восьмидорожечный магнитофон на чердаке — там у него было что-то вроде самопальной студии. Мы просто бомбили наши песни, одну за другой, никаких дублей. Нам пришлось везти весь аппарат в автобусе — это был кошмар. Тогда о том, чтобы арендовать автобус и мечтать не приходилось.