Взаперти - Николай Свечин

У англичанина дернулось веко.

– Для однорукого генерала не у дел вы слишком хорошо знаете мою биографию. Я что-то упустил?

– Разумеется. Все, кто у дел, мои ученики. И мы регулярно общаемся.

Элиот вдруг повеселел.

– Виктор, помогите мне переубедить мое руководство. Подкиньте подарок, безделушку, подтверждающую наши добрые союзнические отношения.

– То есть?

– Ну… Сдайте мне кого-нибудь.

– Да кого же? – продолжил недоумевать генерал-майор.

– Кого не жалко.

Таубе был готов к такому обороту и заранее подготовил ответ. Поэтому он для вида задумался, а потом сказал:

– Есть человек из ваших бывших, которого сейчас перевербовали германцы. Интересно?

– Ну-ка? Кто он? И как понять «из наших бывших»?

– Он служил вашим резидентом в Семипалатинске. Слышали эту историю?[120]

Англичанин придвинулся к собеседнику и спросил шепотом:

– Вы имеете в виду Забабахина?

– Да.

– Мы порвали с ним отношения. Зачем он нужен? Послушайте, это глупый разговор. Размен требует равного вложения. Вам нужен живой Лыков. Там, насколько мне известно, счет идет на дни. Предложите что-нибудь ценное, тогда и обсудим.

– Вы не дали мне договорить. «Белый китаец» теперь германский резидент в Варшаве.

Элиот почесал лоб и стал расспрашивать:

– Из Восточного Туркестана в Варшаву? Резидент отдела III Б?[121] И действует под вашим контролем?

– Именно так. Я выдал вам важную государственную тайну. Понимаете, как я рискую ради спасения друга?

– Но что мне делать с этой важной тайной? – раздраженно спросил британец. – Не будем же мы вербовать Забабахина во второй раз?

– А почему бы нет?

– Однако… Зачем он нужен? Если бы есаул…

– Уже подполковник и помощник варшавского обер-полицмейстера.

– Пусть так. Он делает вид перед немцами, что шпионит для них. В русской Варшаве. Вы играете контрпартию. А нам, британцам, что с того?

Таубе нетерпеливо хлопнул ладонью по столу.

– Подумайте и найдите свой интерес. Восстановите отношения с «белым китайцем». Пусть он передает германские интриги не только нам, но и вам.

– Но в Варшаве! Там нет наших интересов.

– А контора Филипсена? – срезал русский разведчик британского. – Это же ваша резидентура в столице Привислинского края.

– Вы и это знаете… – констатировал Элиот. – М-да. Не уверен, что мое начальство заинтересуется. Разведка порвала отношения с «белым китайцем» много лет назад. Он ненадежен. Для размена, думаю, он не годится. А вот есть другой человек…

Британец вновь перешел на шепот:

– Мы знаем, что у вас в Берлине имеется очень сильный агент. Его донесения читает ваш монарх. Там масса интересного, агент, видимо, проник на самый верх. Сдайте мне его, и тогда будет совсем другой разговор.

А вот к такому обороту Таубе готов не был. Британский шпион говорил о Буффаленке! Черт, Федор стоит у края пропасти, если даже островитяне знают о его существовании…

Усилием воли Виктор Рейнгольдович придал своему лицу скорбный вид.

– Увы, Александр, вы опоздали. Такой человек действительно у нас был. Однако он умер три недели назад от сердечного приступа на берегу Боденского озера. В газетах об этом писали.

Элиот выпучил глаза:

– Не может быть! Вольфганг Данненгирш был вашим агентом?

Крупный германский промышленник, член Рейхстага, председатель Берлинского промышленного клуба Данненгирш вовремя пришел на ум генералу. Весьма подходящая фигура! Он состоял в совете директоров нескольких электротехнических компаний и в этом качестве часто посещал Россию. Ее давно уже делили между собой два германских гиганта: «Сименс и Гальске» боролась со «Всеобщей компанией электричества». Данненгирш являлся совладельцем последней. Чтобы подмазать русских, он стал одним из учредителей созданного в 1899 году «Союза для охраны и развития русско-германских сношений». И даже был там вице-председателем распорядительного комитета.

Барон продолжил импровизировать:

– Я лично завербовал Вольфганга тринадцать лет назад. Вы же знаете, у него имелись здесь деловые интересы. Думаете, почему именно Данненгирш получил заказ на оснащение нашей морской базы в Либаве? Это была плата за сотрудничество.

Британец сверлил русского взглядом, фиксируя каждое движение его лицевых мускулов. И явно не верил собеседнику.

– Отчего же новые донесения вашего покойника на прошлой неделе поступили в МИД к Сазонову? Он их из гроба посылал?

– Не надо смеяться над смертью, – осадил британского резидента Таубе. – Из уст профессионалиста смешно слышать такое. Вы должны понимать, что доставка секретной корреспонденции из Берлина в Петербург занимает три недели, а иногда и больше.

Коллеги некоторое время молчали. Потом Виктор Рейнгольдович спросил:

– Что вы решили?

– Я обязан доложить руководству. Решает оно, я лишь винтик в механизме.

– Так делайте это, бегом!

– Понимаю. Виктор, не обижайтесь на меня ради бога, но британское правительство в истории с вашим другом ни при чем. И наша секретная служба тоже. Это частная инициатива Георга Твиди и его псарни.

– Ой ли? Потом, у вас же есть управа на этого негоцианта. А вы набиваете себе цену, тянете время… Я уже выдал вам тайну, за что могу лишиться службы. Фактически ради спасения друга я пошел на предательство.

Элиот доверительно положил руку на запястье Таубе:

– Понимаю и ценю. Однако таковы правила игры в нашей профессии. Сами знаете.

Таубе давно уже чувствовал какую-то фальшь в словах собеседника. Теперь его догадка переросла в уверенность. Он строго посмотрел британцу прямо в глаза и велел:

– А теперь честно!

– Что честно?

– Сами знаете. Ну? Кто на самом деле опутал моего друга? Спрашиваю один раз. Соврете – отношениям конец.

И Элиот, секунду подумав, неожиданно начал признаваться:

– Хорошо. Вы сообщили мне секретные сведения, так и быть, отвечу вам тем же. Ваш друг сунулся не в свое дело, и нам дали команду его проучить. Так, чтобы отбить охоту у других. Речь идет о нефти, понимаете?

– Ну о нефти, – раздраженно повторил генерал-майор. – И что из этого следует?