Реваншист - Анатолий Дроздов

— Память у меня не идеальная, — сказал я. — Могу ошибиться с точной датой. Но основные события изложены точно. Ручаюсь.

— Спасибо, Сергей Александрович! — сказал генерал. — Не могли бы вы подождать в приемной? Нам с Владимиром Ивановичем нужно поговорить.

— А я позвоню в буфет и попрошу принести вам чаю, — подключился Долгих. — Вы ведь прямо с поезда?

Я кивнул.

— Тогда прошу.

Я взял портфель и вышел в пустую приемную. Минут через пять в нее заглянула официантка с подносом. Помимо чая, на нем красовалась тарелка с бутербродами и вазочка с конфетами. Я с удовольствием перекусил. Бутерброды с ветчиной и вареной колбаской оказались на редкость вкусными, конфеты — само собой. Да и чай наверняка цейлонский. В ЦК не бедствует. Это в стране положение с продовольствием аховое. Даже в Москве проблемы. И в Минске…

Совещались у Долгих долго. Официантка успела забрать использованную посуду, а я — вволю полюбоваться на Старую площадь из окна. Наконец, дверь в кабинет отворилась, в приемную выглянул Концевой. Выглядел он слегка встрепанным.

— Сергей Александрович, прошу!

В кабинете я понял, что друзья пришли к единому мнению. Уж больно целеустремленными выглядели их лица.

— Хочу спросить — сказал генерал, едва я сел. — Вы знаете, как этого можно избежать?

Он постучал указательным пальцем по папке.

— Нет, — отбоярился я. — В своем времени я не входил во власть. Как работает она в СССР, знаю понаслышке.

— Не лукавьте! — покачал головой Концевой. — Не поверю, что вы об этом не думали. Иначе этого, — он вновь постучал по папке, — мы бы не увидели. Вы человек мыслящий, с широким кругозором. По тексту чувствуется.

— Вам интересны рассуждения дилетанта?

— Говорите! — поощрил меня генерал.

— Тогда позвольте!

Я взял папку, открыл текст на нужной странице и подчеркнул ногтем одно слово. После чего протянул листок Концевому.

— ГКЧП? — удивился он. — У вас же он провалился.

— Разумеется, — кивнул я. — Во-первых, замутили его поздно — страна ушла в разнос. Во-вторых, переворот возглавили алкоголики-комсомольцы. Объявили путч и напились. Действовали они вяло и нерешительно. В-третьих, ни в коем разе нельзя было привлекать армию. У нее другие функции. Зачем, спрашивается, вводить в город танки? Народ пугать? Ну, напугали… После того, как танки задавили троих, Москва восстала. Люди кинулись возводить баррикады. Ведь есть дивизия имени Дзержинского и другие части внутренних войск, которые обучены бороться с массовыми беспорядками. Хватит за глаза.

Концевой посмотрел на Долгих.

— МВД, — пробормотал тот.

— Вы сказали про опоздание, — сказал генерал. — Оптимальные сроки для переворота, на ваш взгляд?

— До 1 октября 1988 года.

— Почему?

— В этот день Горбачева изберут Председателем Президиума Верховного Совета. Он официально займет высший пост в государстве. И его отстранение станет незаконным. А вот сейчас он всего лишь руководитель КПСС. Если партию распустить…

— Но-но! — встрепенулся Долгих.

— Погоди, Владимир! — вмешался Концевой. — Продолжайте, Сергей!

— Если нет партии, то нет и Горбачева. Он станет никем — как внутри страны, так и за рубежом. Реальная власть перейдет в руки Верховного Совета и правительства. Или вы думаете, что коммунисты горой встанут за любимого вождя? — я усмехнулся. — В моем времени даже не рыпнулись. Закрыли кабинеты и отдали ключи. Нынешняя КПСС — это не та партия, которая выиграла войну. Паразитическая прослойка, ненавидимая народом.

Долгих засопел.

— Пусть так, — кивнул Концевой. — Хорошо, взяли власть. А что дальше? В стране голодно, не хватает самых необходимых товаров. И это положение ухудшается. В чем обвинят новое руководство. Начнутся бунты. Что делать?

— У нас есть оружие.

— Предлагаете подавлять бунты силой?

— Нет. Есть тысячи танков, самолетов и вертолетов, которые нам не нужны. Ближайшие тридцать лет нам не с кем воевать. В моем времени это оружие порежут на металлолом. А ведь оно стоит денег! И немаленьких. Оружие нужно продать — с дисконтом и на льготных условиях. Можно по бартеру, меняя на продовольствие или на товары массового спроса. Купят. В мире полно стран, которым требуются танки и самолеты. И нужные нам товары у этих стран тоже есть. В Аргентине — зерно и мясо. Индия и Пакистан производят отличный текстиль. В странах Африки добывают алмазы. Вариантов множество. Просто ими не занимались. Оружие мы поставляли дружественным режимам практически даром. После этого нас посылали далеко. Хватит! Оружие — это товар, востребованный и дорогостоящий. Пусть покупают! На пару лет хватит. К тому времени оживится сельское хозяйство. Стоит убрать от колхозов партию, разрешить им хозяйствовать самостоятельно, вернуть истинный смысл паев… Говорить я могу долго.

— А вы напишите! — предложил Концевой. — У вас это хорошо получается.

— Нужна машинка.

— В приемной, — сказал Долгих. — Бумага там же.

— Один экземпляр! — напомнил генерал.

И я написал. Просидел в приемной несколько часов. Периодически из кабинета выглядывал Концевой, забирал готовые листы и уходил. Дважды официантка приносила нам чай и бутерброды. Перед ее появлением я бросал писать, закрывал машинку чехлом и прикидывался посетителем. На этом настоял генерал. Кабинеты партийных функционеров не прослушиваются, это категорически запрещено. А вот официантку могли завербовать. Зачем ей знать лишнее?

Я настолько разошелся, что по собственной инициативе сочинил обращение ГКЧП к советскому народу. Концевой, прочитав, одобрительно хмыкнул, а Долгих поморщился. Ну, так я там КПСС приложил. А Владимир Иванович — секретарь ЦК.

— Спасибо! — сказал Концевой, хлопнув ладонью по моей писанине. — Вопросов у нас больше нет. Поезжайте домой. С билетом помочь?

— У меня есть, — сказал я. — На «единичку».

— Тогда до встречи!

— То есть? — насторожился я.

— Вы ведь не откажетесь помочь?

— Не откажусь, — подтвердил я. Куда мне из лодки? Того, что я тут сочинил, на лет 15 хватит. Строгого режима. Причем, это в лучшем случае. Если узнают Горбачев и его клика… Это на словах они демократы. А так прихлопнут и не поморщатся. Те еще господа-товарищи.

— Еще раз спасибо.

Мы обменялись рукопожатиями и расстались. Время не поджимало, и до отхода поезда я успел купить гостинцы жене и детям. Дома, конечно, все есть, но приехать с пустыми руками… Не поймут. Если у вас есть дети, то знаете.

1986 год завершился спокойно. Все шло, как в моем времени. Народ толпился в очередях за водкой и колбасой, Горбачей с Раисой Максимовной ездили по стране и за границу. Трындели про перестройку, гласность и плюрализм. Гладкие, сытые, разодетые, они лучились от довольства. Тот факт, что каком-либо Мурманске мясо людям продавали по талонам раз в месяц, их не волновал. А вот строительство дачи в Форосе — да. Этот дворец обойдется стране в миллиард долларов. Ну, так для демократов строят. Это вам не прежние генсеки, которых устраивала дача в Ливадии.