Пепел и Лунный свет - Редгрейн Лебовски

И она начала повторять свое недавнее пророчество, словно молитву. Снова и снова. Слова слетали с ее губ, сливались с шелестом листьев и тихим шорохом растений, которые не прекращали плести вокруг Исайи свои сети. Из-под земли появились стебли с острыми шипами, которые легко вспарывали ткань рубашки и до крови впивались в кожу. Обвившись вокруг плеч Исайи, растение окончательно вжало его в землю.

Шумно дыша, Исайя обреченно смотрел в небо. На западе, окутанная тусклым флером сияния, похожим на дымку, виднелась луна. Проснувшись, он не заметил ее, сосредоточенный на чарующей магии летнего утра.

– …Ты и сам скоро ощутишь это, сын, чья мать погибает от древнего колдовства. – Соня склонилась над ним. Ее глаза были широко распахнуты. – Скоро…

– Хорошо, я готов.

Она грустно улыбнулась.

– Земля умирает, Исайя.

Он хотел кивнуть, но обвившие шею растения мешали.

– Она пытается защитить тебя, но времени осталось мало. – Соня наклонилась и поцеловала его в лоб. – Слушай…

Закрыв глаза, Исайя обратил взор внутрь, к источнику своей силы. Прошло некоторое время, прежде чем он услышал… нет, вернее сказать, ощутил то, о чем говорила Соня. Почва под ним размякла и превратилась в холодную вонючую жижу, какой делала ее Гнилость. Одежда вмиг промокла, а от ударившего в нос зловония начало мутить.

Исайя вонзил пальцы в грязь, чувствуя, как она забивается под ногти. Исходивший от земли холод пробирал до костей, заставляя дрожать всем телом. Корни, стебли и лозы давили все сильнее. Медленно, сантиметр за сантиметром, они затягивали Исайю в трясину Гнилости.

Грудь сдавило, холод пробирался в легкие, отчего дышать становилось все труднее. Исайя жадно хватал ртом воздух, но не чувствовал его…

Сильный удар заставил Исайю проснуться. Лежа на полу комнаты, которая последние несколько дней служила ему спальней, он зашелся в болезненном приступе кашля. Голова пульсировала тупой болью, на глаза навернулись слезы, а внутри все жгло. Он попытался вдохнуть и с ужасом понял, что не может – легкие отказывались работать.

С трудом поднявшись на колени, Исайя ударил себя в грудь. Раз. Второй. Ничего.

Последние крупицы воздуха уходили вместе с кашлем, от которого, казалось, сотрясались все внутренности.

– Не подходите… – совсем близко раздался голос Рена.

– Исайя… Ради всего святого, помогите ему! – взмолился Джаспер.

– Как именно? Мы не можем прикасаться друг к другу, – рассудительно ответил Илай. – Рен прав, держитесь подальше, он может убить вас…

– Плевать я на это хотел! – прорычал Рафаэль. Вслед за его словами послышалась возня. – Отпустите меня, придурки…

Велев всем немедленно заткнуться, Мария присела на корточки рядом с задыхающимся Исайей и обратилась к нему:

– Ты понимаешь, что происходит?

Он судорожно кивнул и снова начал бить себя в грудь.

– Он сейчас задохнется! – послышался полный отчаяния голос Кью.

– Не волнуйся, твой друг не умрет, – ответила Айка. – Он все-таки Инкарнат.

– Судя по его посиневшему лицу, я бы с вами поспорил! – взвыл Фокс. – Либо сделайте хоть что-то, либо уйдите с дороги.

Последний удар оказался не только самым болезненным, но и спасительным. Шумно втянув воздух, Исайя согнулся в новом приступе кашля, который закончился тем, что он начал сплевывать на пол черную мокроту, очень похожую на Гнилость. С каждым новым плевком дышать становилось легче, боль притуплялась, и Исайя понемногу приходил в себя. Вытерев дрожащей рукой рот, он добрался до кровати и, прислонившись к ней спиной, спросил:

– Что произошло?

– Ты едва не разрушил дом, – ответила Мария.

– Я… что? – Исайя растерянно моргнул и мотнул головой, словно это могло прояснить путающиеся мысли. Горло саднило, голос звучал низко, словно никогда ему не принадлежал.

– Не знаю, что тебе снилось, но ты бессознательно задействовал свою силу. – Дева Марса достала из кармана платок и бросила ему. – Сам посмотри…

Переминая в пальцах мягкую ткань, Исайя сосредоточил внимание на комнате. Здесь царил хаос: сквозь глубокие трещины в стенах пробивались усеянные шипами лозы, пол вздыбился и пошел волнами, в оконных рамах не было стекол – их выбили чудовищные корни, которые, проникнув внутрь, змеились во все стороны. В спальне находились Рен, Илай, Айка и Мария, а Джаспер с парнями, Таевом и Аней топтались в коридоре.

– Мне пришлось сбросить тебя с кровати, чтобы разбудить, – слова Марии вернули Исайю к действительности. Проследив за ее жестом, он увидел перевернутый матрас, разбросанные подушки и одеяла.

– Спасибо.

– Так что это было? – осведомилась Айка.

Исайя сглотнул и негромко произнес:

– У Земли осталось мало времени. Скоро Гнилость поглотит ее, и она погибнет…

– А Инкарнат умирает вместе со своей планетой, – закончил вместо него Илай.

– Погоди. Ты что-то об этом знаешь? – удивился Рен.

Владыка Урана покачал головой.

– Только то, что Малахия предвидел подобный исход событий.

– О, правда? – фыркнул Раф. – Рады слышать! Главное, что вовремя…

– Для того чтобы спасти тебя, нужно избавиться от отравы, – продолжил Илай, не обратив на него внимания. – Он не знает, как это сделать… Все могущество Солнца бессильно перед Гнилостью.

Исайя закрыл глаза. Он очень устал.

– Зато мы знаем как, – почти шепотом сказал он. – Но для этого нужно дождаться Адель и Малахию. Без них план не сработает. У нас еще есть время, со мной все будет в порядке.

– Да услышит твои слова Вселенная, малыш, – сказала Мария. – Да будет так.

Уснуть этой ночью Адель так и не смогла. Она до утра ворочалась в постели, прислушиваясь к каждому шороху и глухому рыку Пожирателей. Здание было старым и неухоженным, обои выцвели и местами отклеились от стен, с потолка свисала паутина, а ковер зиял дырами. Из мебели в комнате были только тяжелая дубовая кровать, кресло возле камина и шкаф у дальней стены. По сравнению с двумя прежними усадьбами Луки, где довелось побывать Адель, этот дом был совершенно непримечательным. Она могла поспорить, что Инкарнату Черной дыры здесь не нравилось: он привык к чистоте и роскоши. Но, видимо, их нынешнее местонахождение было довольно значимым, раз Драгомир пошел на уступки собственным предпочтениям.

Инга пришла вскоре после того, как серый рассвет просочился сквозь плохо задернутые шторы. На ней были грубое льняное платье и жилетка на меху, седые волосы стянуты в тугой пучок на затылке, а на носу – очки в черной оправе. Их Адель раньше не видела. Старуха принесла ведро горячей воды, стопку полотенец и чистую одежду.