Повести и рассказы - Андрей Сергеевич Некрасов
Шрифт:
Интервал:
— А вы их ловили, что ли?
— Приходилось… — сказал Федор Степанович.
Но тут кто-то позвал его сверху, и он ушел. А вечером я подкараулил боцмана и напомнил об этом разговоре.
— Ну, было такое дело, — сказал он, — только тут ничего занятного нет… В то время новую обстановку ставили на нижнем плесе. Там прежде карбидные бакены стояли на якорях. Тоже неплохое устройство, но ненадежное это дело. Бывает, сносит их, бывает, и погаснет, а главное — свет плохой. В тумане, к примеру, их почти и не видно. А участок, сам понимаешь, там особо важный: морские корабли идут. Ну, летом-то еще ничего. Тут солнце круглые сутки, и опытный лоцман совсем без знаков может корабль провести. А вот как из Игарки пойдут на Север, тут уж ночь настоящая, темнота страшная, а корабли с полным грузом. Осадка у них большая, ход — подходящий. Тут чуть промахнешь — и столько дров можно наломать, что потом и не разберешься. Вот и решили створные и перевальные огни электрические поставить.
Это на треноге ставят такой фонарь-маячок с направленным светом. Свет очень замечательный — туман пробивает отлично. И тут же, на треноге на этой, стоит аккумуляторная батарея и мигающее устройство: ящичек такой небольшой, вроде как телефон-автомат, и проблеск любой можно установить, и паузу любую. Так что уж не собьется лоцман — по проблескам узнает огни.
Дело это, конечно, очень хорошее, но ставить там эти знаки затруднительно. Где скала, там бурили скважины станком, стальные балки туда загоняли и заливали бетоном. К балкам треногу крепили, и все устройство. А где тундра, там потруднее. Топь… Все плывет, ступить негде… А сваи нужно загнать на двенадцать, на пятнадцать метров, до самой до мерзлоты. Для этого тоже станок сделан. Нужно, значит, выгрузку произвести, установить этот станок, а там другой раз и причалить негде… И боцману, конечно, работы хватает, да и не каждый боцман справится. Ну, вот и откомандировали меня на обстановочный катер.
К осени прикончили мы все дела, знаки установили, проверили. Все горят, как и следует быть. Стал я сдавать свое хозяйство и уже расчет собирался получать.
И тут на-ка: сообщают нам на базу, что на самом ответственном перевале погас знак.
Неприятность, конечно, большая. Меня-то лично это, конечно, не касается. Мое дело выгрузить, погрузить. Но все равно виноватым себя чувствуешь.
Вызывает меня командир:
— Так и так, Федор Степанович. Акт не спеши составлять, придется сходить на исправление. Может, там знак будем заново ставить.
— Есть, — говорю, — раз такое дело.
Ну, пошли. Прибыли. Выгрузились. Идем по топи по этой. А тут еще дожди были — так размыло тундру, что идешь и насилу сапоги выдираешь. Пришли на место и глазам не верим: знак честь честью стоит на своем месте, и фонарь цел, и батарея цела, а мигающее устройство сорвано с корнем, как говорится, измято все и тут же валяется в грязи. И провода на ветру болтаются. И следов нет никаких — засосало все грязью.
Тут ясное дело: злой умысел, диверсия.
Наш командир дает радио куда следует: «На таком-то знаке чрезвычайное происшествие…»
И нам сразу по радио приходит ответ: «К работам не приступать, ожидать спецгруппу…»
Вскоре прибыл катерок пограничный. На нем старший лейтенант с отрядом. Ребята на подбор — молодые, здоровые, с автоматами. Лейтенант этот тоже совсем молодой, но, видать, боевой мужик.
— Работа, — говорит, — грубая, и вредитель этот далеко не уйдет. Накроем.
Потом распорядился: нам, значит, на катер; а сами все там на месте происшествия осмотрели, обмерили, фотографии сделали, все честь по чести. В разведку послал он людей пройти по тундре, поискать, может, где следы какие оставил диверсант… А где там следы — топь же!
Вернулись разведчики. Их не узнать — в грязи все по самые уши. Доложили: «Нет ничего».
Записал он все, как есть, подробно и выносит такое мнение, что диверсант этот рекой сюда прибыл и рекой же обратно ушел. Усилил наблюдение на реке, а мы знак исправили — это минутное дело — и с тем отбыли.
На базе мы в Воронцово стояли. Я, как пришли, посчитал, что израсходовано, что осталось из материала, какие работы выполнены, заново акт переписал. А утром опять меня к командиру.
— Слушай, Степанович, — говорит, — опять ведь нам на тот знак идти.
— Да что так? — говорю. — Или забыли чего?
— Погас вчера к ночи.
— Да неужто опять диверсант? — спрашиваю. — Откуда же он вынырнул. На реке-то вроде никого не обнаружили.
— А уж это, — говорит он, — не нашего ума дело. Наше дело огни зажигать. А кто их гасит, это не нам определять.
Ну конечно, пошли опять туда. Приходим, а там уже спецкатер стоит. Командиром капитан. Суровый такой, молчаливый, уже в годах. Очки носит, взгляд такой пронзительный.
Этот первым делом нас всех допросил поодиночке. К себе в каюту пригласит, посадит, протокол возьмет и по всей форме пишет: «Вопрос», «Ответ», «Вопрос», «Ответ». И меня допросил. Все, как есть: имя, отчество, фамилию. Откуда родом, родственники какие есть, где учился, где работал…
Потом говорит:
— Расскажите, что знаете по данному случаю?
А что я знаю? Тут все, как есть, осталось без изменений. Знак на месте, фонарь цел, батарея цела, а мигающее устройство сорвано и тут же брошено. Все, как в первый раз.
— Да, — говорит, — почерк у преступника характерный.
Потом капитан вертолет вызвал — облетать весь этот участок и реку, снять все и так посмотреть: не обнаружится ли где чего подозрительного? Ну, шалаш, может, какой, или костер, или человек, например. Да только где там человеку быть, в этой топи? Весной, правда, бывает, приходят туда рыбаки на озера. Ну, да ведь те артелью приходят, открыто, и опять же время не то. А осенью здесь на сто километров живой души не сыщешь.
Вертолет задание выполнил, сообщил по радио: «Ничего не обнаружено». Стали они собираться.
А мы тем временем знак восстановили: поставили заново мигающее устройство, и опять наш фонарь замигал как положено.
Дело уже к ночи было. И как наладили техники маяк, как отрегулировали, я постоял тут, посмотрел. И так мне это стало почему-то удивительно: тундра голая, не пройдешь, не продерешься, а вот стоит такая тренога, как мертвая, стоит,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!