Призраки не лгут - Ларс Кеплер

На груди комиссара дрожала красная точка.

У обреза был лазерный прицел вроде тех, что использовали полицейские несколько лет назад.

— Ложись на пол, руки за голову, — скомандовал комиссар.

Мужчина с «ежиком» расплылся в улыбке. Красная точка скользнула Йоне на солнечное сплетение, потом поднялась до ключиц.

— Убей его, Микке, — сказал Рогер, не прекращая целиться в Йону из дробовика.

— Мы не можем оставлять свидетелей, — вставил Тобиас и нервно провел рукой по губам.

— Отнеси малявку в машину, — велел ему человек с протезом и вышел из цеха.

Тобиас, не спуская с Йоны глаз, подошел к Данте и потащил его за волосы, быстро и грубо, по плитам пола.

— Я скоро приду, — крикнул ему вслед комиссар.

До молодого человека по имени Микке — того, что с обрезом, — было метров шесть.

Йона осторожно шагнул по направлению к нему.

— Стой смирно! — прикрикнул молодой человек.

— Микке, — мягко начал комиссар, — ляг на пол, руки за голову. Тебе же будет лучше.

— Убей легавого! — крикнул тот, кого звали Рогер.

— Сам убей, — прошептал Микке.

— Что? — удивился Рогер, опуская дробовик. — Что ты сказал?

Молодой человек с обрезом быстро и с трудом дышал. Красная точка прицела дрожала у Йоны на груди. На полсекунды пропала, потом снова вернулась, дрожа.

— По-моему, тебе страшно. — Йона придвинулся еще ближе к нему.

— Заткнись, просто заткнись, — пятясь, ответил Микке.

— Точка дрожит.

— Да стреляй же! — взревел Рогер.

— Положи оружие, — предложил Йона.

— Стреляй!

— Он не посмеет, — сказал Рогеру комиссар.

— Зато я посмею. — Рогер вскинул дробовик. — Я-то посмею выстрелить.

— Это вряд ли, — улыбнулся Йона.

— Хочешь, докажу? Я выстрелю! — закричал Рогер и подошел ближе. — Хочешь?

Рогер широко шагнул к Йоне. На шее у него болталась цепочка с подвеской в виде молота Тора. Он вскинул свой спиленный дробовик, положил палец на спусковой крючок и прицелился.

— Сейчас прострелю тебе череп, — прошипел он.

Йона опустил глаза. Подпустив Рогера как можно ближе, он молниеносным движением вцепился в короткое дуло, рванул дробовик к себе, развернул и ударил Рогера прикладом по щеке. Раздался чмокающий звук, голова Рогера дернулась в сторону. Рогер споткнулся и оказался перед Микке — прямо на линии огня. Йона, стоя у него за спиной, прицелился ему в ноги и выстрелил. Раздался оглушительный грохот, дробовик дал сильную отдачу, дробь пробила ногу Рогера и с силой вошла Микке в левую щиколотку. Заряд из двухсот пятидесяти восьми дробин угодил прямо в лодыжку и икру. Ступня оторвалась и, крутясь, отлетела под конвейер.

Из рваного обрубка хлынула кровь, и Микке, не контролируя себя, разрядил обрез. Шесть путь ударили Рогера в грудь и плечо. Микке упал, не переставая кричать. Остатки очереди со свистом ушли в потолок, пули рикошетили от труб и перекрытий.

Металлический треск не прекращался, пока магазин не опустел; после этого слышались только прерывистые крики Микке.

Коротенький мужчина с протезом вбежал в цех и увидел, как Рогер падает на колени, заваливается вперед и его «хвост» скользит по щеке. Рогер опирался теперь на прямые руки, а кровь сплошным потоком лилась у него из груди и сквозь решетку стекала дальше, в желоб для свиной крови.

Комиссар быстро отступил за машины, предназначенные для закачивания воздуха в свиные туши — чтобы туши потом легче было разделывать. Он услышал, как человек с «глоком» идет следом, отпихивает какую-то загремевшую тележку и напряженно дышит через узкие ноздри.

Йона разломил дробовик и увидел, что там остался всего один патрон.

Молодой человек, задыхаясь, кричал «помогите!».

До двери в морозильное отделение было всего десять шагов. За желтыми пластмассовыми пластинами угадывались выпотрошенные свиные туши на близко посаженных крюках.

Комиссар подумал, что в конце холодильника должен быть выход на улицу, к погрузочным мосткам.

В торце красного здания была черная железная дверь, которой не давала закрыться свернутая газета.

Белая жестяная вывеска извещала: «Ларссон. Мясные продукты».

Викки подошла ближе, споткнулась о решетку для чистки подошв и открыла дверь. Кровь из раненой руки капнула на газету. Викки вошла в здание.

Надо найти Данте. Сейчас ее интересует только это.

Не особенно скрываясь, девочка вошла в раздевалку с деревянными скамьями перед погнутыми шкафчиками из красной жести. Со стены смотрел улыбающийся Златан Ибрагимович. На окне, на брошюре профсоюза работников пищевой промышленности, лежали пластиковые держатели для кофейных стаканчиков.

Где-то за стеной слышались крики. Человек звал на помощь.

Викки быстро огляделась, открыла шкафчик, рывком вытащила несколько испачканных песком пакетов, открыла следующий, пошла дальше, заглянула в мусорную корзину и среди старых пакетиков табака и конфетных фантиков увидела пустую бутылку из-под газировки.

Человек снова закричал — было слышно, что он устал.

— Черт, — прошептала Викки; она схватила бутылку, крепко зажала ее в правой руке и, пройдя в другую дверь, оказалась на холодном складе с грузовыми паллетами и упаковочными машинами.

Стараясь двигаться бесшумно, девочка побежала к большим гаражным воротам. Пробегая мимо паллеты с ламинированными картонными коробками, она краем глаза заметила движение и остановилась.

Викки медленно огляделась и увидела за оранжевым автопогрузчиком какую-то тень. Стараясь дышать потише, она подкралась к погрузчику, оперлась на него рукой, обошла и увидела человека, склонившегося над чем-то, завернутым в одеяло.

— Меня тошнит, — сказал тонкий детский голосок.

— Малыш, можешь встать? — спросил человек.

Викки шагнула к ним. Мужчина обернулся, и Викки увидела, что это Тобиас.

— Викки! Ты что здесь делаешь? — спросил он с изумленной улыбкой.

Девочка поколебалась, но подошла к нему.

— Данте? — осторожно позвала она.

Мальчик посмотрел на нее так, словно не узнал в темноте.

— Викки, отведи его в фургон, — попросил Тобиас. — Я приду через минуту…

— Но я…

— Сделай, как я прошу, — и все, — перебил он.

— Ладно, — беззвучно ответила Викки.

— Давай быстрее, тащи пацана в машину.