Круг замкнулся - Джонатан Коу

— Ага, точно, — язвительно ухмыльнулся Дуг.

— То же самое было с Мальвиной. (При упоминании этого имени Дуг закатил глаза.) Мне плевать, что ты думаешь. С этой девушкой у меня было взаимопонимание, необычайное взаимопонимание. Мы совпали — по-настоящему, мгновенно, эмоционально совпали. Ни с кем у меня такого не было. Разве только…

— Умоляю. — Дуг поднял руку. — А нельзя ли нам провести остаток вечера спокойно, без упоминания имени на букву «С»? — Бенжамен смолк, а Дуг вдруг вспомнил, как несколько лет назад выпивал с Мальвиной в Челси; тогда он начал понимать, насколько она несчастна. И это была не сиюминутная, но въевшаяся несчастность: чтобы разобраться с такой, надо годами ходить к психотерапевту. От этой мысли он поежился. — Любопытно, что с ней стало, с Мальвиной. Куда она подевалась, когда твой брат покончил с ней.

К изумлению Дуга, Бенжамен ответил:

— Мы по-прежнему общаемся.

— Общаетесь?!

— Ну… вроде того. Я не вижусь с ней, конечно, но довольно часто посылаю ей эсэмэски.

— И что? Она отвечает?

— Иногда.

В подробности Бенжамен вдаваться не стал. По правде говоря, он понятия не имел, где Мальвина теперь живет и что делает. Знал лишь, что номер ее мобильника за прошедшие два года не изменился. Сперва он пробовал ей звонить, но обычно попадал на автоответчик. Разговаривали они лишь раза два: Мальвина высказывалась односложно и уклончиво, беседа не клеилась. С тех пор он завел привычку посылать ей эсэмэску каждые две-три недели. Он старался писать емко и шутливо, рассказывал понемногу о том, что происходит в его жизни, и непременно хотел, чтобы сообщение укладывалось ровно в 149 знаков. Это было все равно что сочинять стихотворение в чрезвычайно экономичной и ограниченной различными условиями форме. Иногда Мальвина откликалась, иногда нет. Иногда ее ответы приходили в самое неурочное время суток. Бенжамен заметил, что чаще всего она отвечает, когда он заканчивает собственное сообщение вопросом, пусть даже самым банальным и кратким: «Как ты? Что у тебя?» На это она приблизительно в половине случаев присылала ответ, составленный в общих и невнятных выражениях. Но по крайней мере, они контактировали. По крайней мере, он знал, что она жива. А его брат был и этого лишен, что казалось Бенжамену очень важным моментом. Ведь это он, Бенжамен, нашел Мальвину; она была его другом, пока Пол не украл ее. Но Пол облажался. Пол больше никогда ее не увидит. В этом особенном соревновании Бенжамен засчитал себе победу, в глазах других людей, возможно, спорную, но для Бенжамена — решающую.

— Скоро я собираюсь уехать ненадолго, — объявил он и добавил (хотя в глубине души понимал, что это чистая фантазия): — И хочу позвать ее с собой.

— Да ну? И куда ты едешь?

Бенжамен рассказал Дугу об аббатстве Св. Вандрия в Нормандии, о том, как он впервые увидел это место, путешествуя с Эмили, и как понял, стоило ему зайти в часовню и услышать монахов, поющих вечерние молитвы, что здесь его дом, что только здесь он обретет покой и блаженство.

Дуг наморщил лоб:

— Но Мальвина — женщина.

— Там есть спальные помещения для женщин, за стенами аббатства. Гостьям не дозволяется принимать пищу вместе с монахами и все прочее. Но все равно там очень красиво и уютно.

Некоторое время Дуг пялился на приятеля; его лицо то застывало в изумлении, то оживало весельем.

— Бенжамен, — произнес он наконец, — и как тебе это удается? Только я подумаю, что ты меня уже ничем не сможешь удивить, как — бац! — ты опять что-нибудь да вынешь из шляпы.

— Не понял.

— Только ты, Бенжамен, ты единственный способен пригласить девушку потрахаться в гребаный монастырь!

Дуг так смеялся, что свалился с подушки и ударился головой о соседний столик, а Бенжамен сидел с обиженным видом, прихлебывая вино. И что уж такого смешного он сказал? Но он был рад, что сумел отвлечь друга от горьких мыслей.

Клэр показали ее стол, но первые несколько минут она просидела перед дюжиной папок, так и не открыв ни одной. На стол она выложила два отточенных карандаша и тетрадь в синей шелковой обложке и с плотными, грубо обрезанными листами — ту, что купила когда-то в Венеции. В тетради до сих пор была лишь одна запись: длинное письмо к Мириам, в котором Клэр описывала свое возвращение в Англию в 1999 году. Но к папкам она по-прежнему не прикасалась. Откладывала этот момент. Дело не в том, что ей не хватало решимости; Клэр выжидала, пока прояснится в голове. Читая эти материалы, она хотела быть очень собранной, чтобы не пропустить ни единой детали, но сейчас собранности как раз и не ощущала. Поездка из Малверна в Ковентри была чудовищной — час и сорок пять минут под проливным дождем. Кампус университета в Варвике оказался куда более многолюдным, чем она предполагала, и даже в огромной многоэтажной автостоянке она с трудом нашла место для парковки. В Центр современной истории она явилась на пятьдесят минут позже срока, обговоренного с библиотекарем по телефону. Никто ее не попрекнул опозданием, но Клэр разволновалась, растерялась. И теперь не чувствовала себя готовой к работе.

Наверное, стоило выпить кофе.

До Центра искусств ходу было не более минуты, но Клэр успела вымокнуть под дождем. Она попросила двойной эспрессо, а заодно горячий шоколад — главным образом для того, чтобы согреть руки о теплую кружку. Она сидела в углу, наблюдая сценки из университетской жизни. Поздним утром во вторник студентов в кафе было немного, — очевидно, сюда приходили в основном профессора и прочий персонал. В воздухе стоял густой запах сырой одежды и мокрых волос. Молодые заморенные лекторы разрывали упаковки с хлебцами и угощали аспиранток — вежливо, но с намеком на флирт. Сидевшие по одиночке женщины за пятьдесят проглядывали конспекты, пока заваривался чай, затем вынимали чайный пакетик из бумажной чашки и, раздумчиво подержав его на весу, клали на бумажную салфетку, по которой расплывалось горячее коричневое пятно.

Последние сомнения отпали: Клэр снова дома, в Англии, — где еще увидишь такое. И растерянность ее вполне объяснима: ведь еще сорок восемь часов назад она валялась на частном пляже рядом с городком Бодден, под тропическим солнцем. Также двое суток назад у нее был бойфренд (или нечто в этом роде), а сегодня утром она — одинокая женщина.

И в общем, хуже ей от этого не стало. Скорее наоборот.

* * *

Отдых начался хорошо, хотя и несколько сюрреалистично. Никогда прежде не летавшие первым классом, Клэр, Патрик и Ровена отрывались вовсю: выпили по бутылке с лишним шампанского на нос, налегли на белужью икру и итальянские трюфели, а потом почти восемь часов кряду смотрели кино на персональных видеоэкранах. В итоге к месту назначения они прибыли пьяными, обожравшимися и изнеможенными, в отличие от других, более опытных путешественников, которые, проспав почти весь полет, вышли из самолета бодрыми и свежими. В аэропорту их встретил Джордж, водитель, нанятый деловым партнером Майкла (имени партнера они так и не выяснили). Джордж отвез их на виллу под названием «Прозерпина», находившуюся в пятнадцати милях от аэропорта, на южной стороне острова.