Предназначенная судьбой - Александра Айви

С пронзительным воплем Марика бросилась на нее:

— Ах ты, соплячка! Невоспитанная беспородная полукровка!

— Беспородная? — Лейла едва успела увернуться от клыков, клацнувших в опасной близости от ее горла, и ударила обеими ладонями в грудь Марики, почувствовав, как электрический ток пробежал по ним, подпалив шелковую блузку вампирши. — А мне казалось, что ты очень тщательно подбирала мне родителя!

Марика вскрикнула и вынуждена была снова отступить: у нее начала дымиться кожа.

— Я создала мерзость!

Лейла невольно вздрогнула, но тут же вызывающе вскинула голову. Ей было наплевать на то, что думает эта психованная тетка. Или кто-то другой.

Тейн ее любит. А все остальное не имеет никакого значения.

— Ничего ты не создавала! — дерзко заявила Лейла, незаметно приваливаясь к стене тоннеля. Конечно, Марика не могла не ощущать ее слабости, но она должна была скрыть ее. Ей надоело, что ее отшвыривают на камни. У Лейлы возникла слабая надежда на то, что если она прижмется к стене, то сможет избежать повторения такого удара. — Ты заперла похотливого демона в одной комнате с беспомощной женщиной, но это никак не оправдывает того, что ты вообразила себя божеством. Но ведь ты отчаянно пытаешься использовать других, чтобы получить ту силу, которая тебе не дарована. — Ее губы брезгливо скривились. — Свою сестру. Сергея. Темного Властелина. На самом деле это просто смешно.

— Заткнись!

— Это еще почему? — не сдавалась Лейла. Ей не очень-то хотелось снова сцепиться с этой особой, но тянуть время было бы ошибкой. Ей необходимо спровоцировать вампиршу на необдуманную атаку, или будет уже слишком поздно: либо она потеряет сознание, либо Сергей завершит свое заклинание. — Правда глаза колет?

— Ах ты…

Марика явно собиралась разорвать Лейле горло, но тут ее отвлек испуганный вскрик Сергея:

— Марика! Боже правый!

Его голос изменился почти до неузнаваемости.

Отчаянный страх, наполнивший его слова, заставил Марику и Лейлу посмотреть туда, где стоял Сергей. Одну руку он прижимал к груди, а другой указывал на ребенка, лежащего на полу у его ног.

Нет.

Не на ребенка.

На детей.

Лейла потрясенно ахнула. Долгие годы она относилась к этому младенцу как к своему собственному: носила на руках и спала в кровати рядом с ним.

Конечно, чары стазиса не позволяли ей по-настоящему прикасаться к Малухиа, но она же чувствовала его сердцем! Разве не так?

Она тряхнула головой, отказываясь поверить в то, что принуждение заботиться о ребенке было заложено в чарах. Ведь сейчас чары были разрушены, а она по-прежнему ощущала связь с Малухиа! Эта связь была в каждом ударе его сердечка.

Ее недоуменный взгляд был прикован к двум малышам, лежавшим рядом.

Они были похожи на трехмесячных младенцев: один — мальчик, вторая — девочка.

«Альфа и омега»!

Ей вспомнились слова Касси, и в это мгновение мальчик — который, по ее убеждению, и был Малухиа — повернул голову, словно почувствовав ее близость. Его голову покрывали мягкие светлые волосики, а голубые доверчивые глаза встретились с ее глазами… и он улыбнулся!

Девочка лежала неподвижно, хотя Лейла видела, что ее грудь вздымается: она дышит. Ее глаза были закрыты, а тонкие волосики были такого же цвета, как у брата-близнеца. Вот только казалось, что она не замечает мира вокруг себя.

Словно она по-прежнему оставалась под действием каких-то чар.

Лейла резко вынырнула из тумана изумления: Марика шагнула к малышам, хмуро наморщив лоб.

— Что ты наделал?

Маг отступил назад. На его худом лице было написано полное недоумение.

Да, похоже, что «недоумение» стало ключевым словом дня.

По крайней мере она не была единственной, ощущавшей себя идиоткой из-за того, что даже не заподозрила о возможности существования еще одного младенца.

— Их двое, — объяснил Сергей очевидное.

Марика придвинулась чуть ближе, не отрывая взгляда от малышей.

— Как так могло получиться?

Сергей пожал плечами и облизал пересохшие губы.

— Не знаю. Тут мальчик и девочка.

Запоздало осознав, что теряет идеальный шанс, Лейла обругала себя за тупость и осторожно попятилась. Что это с ней? Эти двое полностью поглощены детьми. Сейчас — или никогда!

Не отрывая взгляда от вампирши, Лейла нагнулась и зашарила руками, вслепую пытаясь найти огромный меч, которым сражался Арьял, перед тем как его швырнули в глубину тоннеля, словно сломанную куклу.

Нашарить меч ей удалось только после нескольких неудачных попыток. Она с трудом сдержала стон облегчения. Сейчас Марика отвлеклась. Меньше всего Лейле хотелось напомнить вампирше о том, что у нее за спиной осталось незавершенное дело.

Сжав в руке оплетенную кожей рукоять, Лейла подняла меч с пола, чуть было не рухнув ничком от неожиданной тяжести клинка.

Боги!

Похоже, для сильвермистов размер действительно имел значение!

Перехватив рукоять обеими руками, Лейла выпрямилась и медленно, но решительно пошла обратно по тоннелю.

Не замечая приближающейся опасности, Марика властно протянула руки.

— Подними детей и передай их мне.

Сергей послушно наклонился, но Лейла не дала ему возможности вручить своей госпоже желанные трофеи. Собрав остатки сил, она сумела поднять меч и, разрезав клинком воздух, ударила Марику сбоку в шею.

Лейла приготовилась к ответному сопротивлению. У нее было мало опыта в обезглавливании вампиров, но она полагала, что для этого потребуется немалое усилие.

Вместо этого великолепный клинок прошел сквозь мышцы, связки и кости словно сквозь масло.

Лейла потрясенно моргнула, глядя, как голова Марики скатывается с плеч.

Это было… неожиданно.

Какая-то часть ее сознания испытывала ужас.

До этой минуты Лейла убивала, только когда защищала себя или своего ребенка, и никогда преднамеренно.

Однако главным ее чувством стала яростная радость.

Эта женщина специально устроила так, чтобы ее сестру изнасиловали и пытали, только для того чтобы вернуть в мир Темного Властелина. Она выслеживала Лейлу, словно дикого зверя. И заставила своего ручного мага попытаться убить Тейна.

Такое не прощают.

Уронив непосильно тяжелый меч, Лейла посмотрела в мертвые глаза тетки.

— Убирайся в ад, злобная сука!

Выбежав из-за поворота тоннеля, Тейн успел увидеть, как Лейла отрубает Марике голову.

Он остановился как вкопанный, но потрясение моментально сменилось чувством гордости за нее.