Необходимые монстры - Ричард Кирк

– По-моему, у тебя вон тот кусок слева вверх ногами, – сказала Имоджин.

– Нет, смотри, тут это сходится, – возразил Мох, указывая на голубую закорючку, проходившую через оба листка бумаги, прежде чем заметил её удивлённый взгляд.

Карта изображала территорию, какой та была много лет назад. Со времён Чистки процесс экологического замещения неустанно и действенно сглаживал большую часть следов человеческой деятельности. Маленькие городки и дороги, соединявшие их, распадались под деревьями и кустарниками. Иногда оседание почвы или геометрически правильный выход пород выдавали места прежнего обитания. Мучительные сами по себе, эти «ключевые ориентиры», как оказалось, ещё и трудно было сверять по потрёпанной карте. В каком направлении надо двигаться, они знали, однако сознавали и то, что можно было дни потратить понапрасну, чтобы установить достоверность причуд ландшафта. Не попадалось никаких следов Мемории. Если она выжила, то по-прежнему оставалась грозной и тоже пробиралась к Глазку. Мох слегка отрешился: мысленно ему виделась Мемория, колотящаяся в собственной крови.

– Мох?

– Дальше этого идти некуда. – Он покашлял, избавляясь от хрипоты в горле. После схватки в карете он боролся с подавленностью. Убедиться, что Мемория жива, увидеть, какой она стала, было тяжким испытанием. Частенько он ловил себя на том, что тоскует по забвению, какое даровало бренди Сифорта. Имоджин опустилась на колени рядом с ним.

– По-моему, мы где-то здесь, – сказал он. И палочкой очертил район на карте. – Исходя из этого, центр острова – это заболоченная низина.

– Болото.

– По словам Мэй, именно так мы и отыщем Глазок. – Мох аккуратно сложил куски карты. – Нам надо двигаться дальше.

Два часа спустя они нашли в овражке зайца, разорванного до костей. Вокруг него видны были следы, которые могли быть человечьими. Шкурка на тушке уже сделалась жёсткой, как пергамент. Когда Мох поддел тушку палкой, в нижней её части копошились личинки. Охотился тут кто-то давно, однако находка их расстроила.

По молчаливому согласию путь они продолжали с большей настойчивостью. Имоджин шла первой. На ней были залатанные армейские обноски, извлечённые из картонного ящика в Дубовом Дворце, и чёрная футболка. Когда девушка пробиралась по оленьей тропе, футболка задиралась, обнажая какого-то гоблина в водовороте цветов, наколотого у неё на пояснице. Тот пялился на Моха немигающими глазами, пока Имоджин не скрылась за поворотом тропы.

Он остановился поправить рюкзак. Имоджин крикнула ему с вершины подъёма:

– Мох, я что-то вижу.

Ворон, ставший постоянным спутником Моха, плавно пролетел над ним вверх по тропе. Завидуя крыльям птицы, он, пробираясь через корни деревьев, забрался наверх. Имоджин стояла у основания какого-то почерневшего памятника. Каменное изваяние изображало человека в военной шинели, защитных очках и в шлеме авиатора. Стоял он, одной рукой прижимая к себе книгу, а другую подняв в небо. Кисть поднятой руки была отбита у самого запястья. Стояла фигура на пьедестале из известняка, на котором была выбита эпитафия, стёршаяся до лишённых смысла чёрточек и углублений.

Ворон взлетел на голову статуи. Имоджин посмотрела вверх, прикрывая глаза от солнца. Пеший поход сделал её худой и сильной, возвращая тот задор, который она растеряла за время своих испытаний в снежной буре. Она повернулась к нему, моргая, чтобы дать глазам привыкнуть.

– Эта птица пытается что-то нам сказать. Она скачет по кругу на одной ножке, как испорченный флюгер.

– Кому-то из нас надо залезть наверх, – сказал Мох. – Оттуда видно лучше и дальше.

– Ты с ума сошёл? – воскликнула Имоджин. – Уж, по крайности, дай я полезу. Я лёгкая. Ты сможешь подсадить меня до самого верха пьедестала.

Мох вжался плечами в холодный известняк и сложил ладони, образовав подставку для её ног.

– Будь осторожна.

– Даже не попытаешься отговорить меня от этого? – Имоджин встала перед ним.

– Я научился не спорить с умалишёнными, – хмыкнул Мох. Она ухватилась за его плечи и поставила одну обутую в сапог ногу ему на ладони. – На счёт три. – Считали вместе. Мох подкинул её вверх. Выдержал целую серию тычков и ударов по плечу, по шее, по голове. Она гикнула. Мох спустился по ступенькам и обернулся, чтобы следить за подъёмом под менее изнурительным углом. Имоджин проворно забиралась на гигантского каменного авиатора. – Скрытые возможности? – крикнул он.

– Дрессировка и постоянные упражнения, спасибо некоему господину Агнцу, – прокричала она.

– Ну разумеется, – пробормотал Мох.

Ворон слетел с головы авиатора и, хлопая крыльями, с карканьем перелетел на росший поблизости каштан.

– Ого, а мир-то отсюда совсем другой. – Имоджин, подтянувшись, одолела остаток пути. Используя книгу как опору для ног, она обвила рукой шею авиатора. – Ууиии!

– Лады, – произнёс Мох, отступая. – Этого хватит. – У него дыхание перехватило, когда Имоджин в прыжке закинула одну ногу на плечо статуи. Мгновение спустя она уже сидела верхом на памятнике, словно ребёнок, смотрящий на парад с отцовских плеч. Мыски её сапог были втиснуты в складки шинели. Держась одной рукой за авиаторский нос, она указывала другой и вопила:

– Я вижу центр острова! Я вижу Глазок!

Её вопли подействовали как электрический разряд. Мох разом ощутил, как подавленность мраморной глыбой свалилась с него.

Они съехали вниз по каменистому склону. Это было всё, что осталось от стенки древнего кратера. Воздух на дне был промозглым. Они дивились обилию насекомых, несмотря на время года, и надоедливому шуму от лягушек и птиц. Пустив в ход меч, Мох прорубал проход в увядающем травостое. Когда стенка кратера за их спинами почернела в угасающем свете, они, держась природной тропы, пошли в лес. Тени удлинялись, но Мох с Имоджин продолжали идти. Что-то невидимое зашумело и затрещало в подлеске, Имоджин остановилась.

– Олень, наверное, – ответил Мох на её незаданный вопрос. Звук заставил его припомнить волка, которого он увидел в ту ночь, когда взятый им напрокат мотоцикл встал без горючего на северной дороге. Минут через десять они прошли мимо башенок и стволов брошенного артиллерийского оборудования, выбеленных, как гигантские позвонки. Местами тропа виляла в овраг или пропадала в заполненной водой воронке, но всегда вновь появлялась дальше. В конце концов они добрались до края громадного болота. Тропа неприметно исчезла под поверхностью ржаво-коричневой воды.

Болото раскинулось среди деревьев, старее которых ни она, ни он в жизни не видели. Уродливые стволы торчали из воды на узловатых почерневших корнях, как армия чудовищ, сверхъестественно застывших посреди сражения. Путаница форм растворялась в фосфоресцирующем сиянии и темноте. Где-то в этой темноте лежал Глазок, остров внутри острова.

– Похоже на вход в Преисподнюю, – сказал Мох.

– Да ещё и с комарьём, – добавила Имоджин, прибив одного у себя на руке.