Отечественная история IX—XIX вв. - Александр Федулин

Еще в 30—40-х гг. XVII в. начинает распространяться тип бесстолпного, обычно пятиглавого приходского храма с глухими в большинстве случаев барабанами. Это – московские церкви Рождества Богородицы в Путинках (1649—1653) и Троицы в Никитниках (1628– 1653). В 70-х гг. строятся подмосковные храмы в боярских усадьбах, автором которых считается Павел Потехин. Именно он в 1678 г. возвел храм в Останкино. Богатство архитектурного декора особенно свойственно было постройкам поволжских купеческих городов, в первую очередь Ярославля. На своем подворье купцы Скрипины в 1647—1650 гг. возвели церковь Ильи Пророка. Но самым грандиозным храмом Ярославля до наших дней остается 15-купольная церковь Иоанна Предтечи (1671—1687), сложенная из красного кирпича и украшенная дорогостоящими бирюзовыми изразцами. «Обмирщение» архитектуры проявилось и в палатах Ростовского митрополита Ионы Сысоевича на берегу озера Неро. Эта постройка напоминает скорее Кремль, нежели резиденцию священнослужителя высокого ранга.

Церковные реформы патриарха Никона коснулись и архитектуры. Никон после вступления в 1652 г. на патриаршество запретил строительство шатровых храмов, желая вернуться к суровой монументальности прошлых веков, взяв за образец Успенский собор в Кремле. Но ему не удалось полностью возродить традиции XVI в. и устоять перед новыми влияниями в кирпичной храмовой архитектуре – огромными оконными проемами и многоцветными изразцами. Дело закончилось тем, что в 1657—1666 гг. он возвел Новоиерусалимский (или Воскресенский) монастырь в современном городе Истре. Собор монастыря должен был стать точной копией храма Гроба Господня IХ– ХII в. в Иерусалиме. Одних только приделов (церквей) в нем 29, соединенных между собой центральным шатровым перекрытием. С собором граничит катакомбная церковь Константина и Елены, при которых начало распространяться христианство. Центральный храм украшен многоцветными поливными изразцами. В годы Великой Отечественной войны собор был превращен в руины. Сейчас этот храм восстановлен.

Гражданское строительство в этом веке в целом не отличалось многообразием типов сооружений: торгово-промышленные здания (гостиные дворы в Китай-городе в Москве и в Архангельске); здания общественного назначения (Сухарева башня Михаила Чоглокова 1692– 1701 гг., здания Земского приказа и Монетного двора); жилые здания, прообразом для которых послужили деревянные пятистенные дома. Однако в 1667—1668 гг. Семен Петров и Иван Михайлов возвели, по словам современников, «восьмое чудо света» – Дворец царя Алексея Михайловича – великолепный образец деревянного хоромного строительства. Здесь были хоромы царя и царицы, царевича и царевен, служебные помещения и каменная церковь. Всюду яркая раскраска, золоченая резьба и детали древнерусских деревянных украшений. В 1681 г. дворец частично перестраивался Саввой Дементьевым. Через 100 лет после создания «восьмое чудо света» было разобрано для реконструкции и вовсе пропало. О красоте этого сказочного дворца остается судить лишь по рисункам.

Кроме того, жесткая регламентация в области культовой архитектуры, проводимая Никоном, способствовала художественным поискам зодчих в возведении зданий иного, гражданского предназначения. И как результат таких поисков – строительство в 1679 г. Печатного, а в 1696 г. – Монетного дворов архитекторами Т. Шарутиным и И. Невериным. Несомненно, во второй половине XVII столетия Москва явно преображалась и хорошела. Секретарь антиохийского патриарха Макария Павел Алеппский, побывавший в ту пору в Москве, так описывает здания русской столицы: «…Мы дивились на их красоту, украшение, прочность, архитектуру, изящество, множество икон и колонн с резьбой, кои по сторонам окон, на высоту этажей, как будто они крепости, на их огромные башни, на обильную раскраску разноцветными красками снаружи и внутри».

В живописи того времени постепенно расширялась тематика, увеличивался удельный вес светских (исторических) сюжетов, а в качестве «образцов» все больше использовались западноевропейские гравюры. Начало XVII в. ознаменовано господством в иконописи двух художественных направлений, унаследованных от предшествующей эпохи. Названия этих направлений связаны с именами заказчиков и с их художественными пристрастиями. Например, годуновская школа ориентировалась на традиции прошлого, на рублевско-дионисиевскую школу. Здесь палитра икон и фресок плотная и сдержанная, рисунок дробный, а композиция перегруженная. Тогда как строгановская школа представляла собой искусство иконной миниатюры с тщательным мелким письмом, изощренным рисунком, полихромным колоритом с серебром и даже золотом. Элементы строгановской школы получили развитие в творчестве царских изографов Оружейной палаты, ставшей в XVII в. признанным художественным центром страны, главой которых был Симон Ушаков (1626—1686). В 1667 г. в «Слове к люботщателям иконного писания» он изложил новые задачи живописи, которые по существу вели к разрыву с иконописной традицией, принесенной из Византии вместе с христианством. Одним из новшеств стали светотени, другим – пространственность, перспектива в отличие от икон более ранних, где тени допускались лишь под ногами парящих над землей божеств. Для школы Ушакова, ставшей наиболее известной в XVII в., характерной чертой творчества стал пристальный интерес к изображению человеческого лица («Нерукотворный спас»). А ушаковская икона «Насаждение древа Государства Российского» стала живописным панегириком Романовым. Его последователи Георгий Зиновьев, Иван Максимов, Тихон Филатьев продолжали традиции школы.

В живописи XVII в. проявились черты, которые станут присущи художественному творчеству будущего. Ярче всего это проявилось в искусстве «парсуны» – изображении реального исторического лица, т.е. портрета. Первые парсуны появляются еще в конце XVI – начале XVII в., но особенно большое распространение парсунное письмо получило во второй половине XVII столетия. Писание парсун и обучение этому русских художников вменялось в обязанность приглашенным в Россию иностранным художникам. Парсуны писали на холсте маслом в западной манере и технике или на доске, что более привычно для русских мастеров. Парсуны писали и известный нам Симон Ушаков и менее известные Федор Юрьев и Иван Безмин. Иван Максимов и Дмитрий Львов, писавшие парсуны, были также и мастерами книжной миниатюры. Так, Евангелие 1678 г. содержит 1200 прекрасных миниатюр, выполненных этими мастерами.

Школа Оружейной палаты стягивала к себе самые одаренные художественные силы со всей России. Здесь трудился Гурий Никитин, вероятно, самый выдающийся стенописец XVII в. Фресковая живопись в этом столетии переживала последний взлет. Артели стенописцев насчитывали уже по 50—100 человек с узкой специализацией каждого. В 1635 г. возобновляется стенопись в Троице-Сергиевом монастыре, а в 1640—1650-х гг. один за другим расписываются храмы Московского Кремля. Характерной чертой фресковой живописи второй половины века стал «бытовизм» – интерес к человеку, к его повседневной жизни. Гурий Никитин и Сила Савин с артелью в 1681 г. расписали в Ярославле церковь Ильи Пророка. Обращает на себя внимание, что один из фрагментов фрески «Жатва» изображал настоящую жанровую сцену и стал первым русским пейзажем. Таким образом, XVII столетие завершает более чем семивековую историю древнерусского искусства. Но оно все-таки найдет отклик и определенное продолжение в творчестве мастеров грядущего века.