Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Владимир Липовецкий

Мне захотелось выяснить, прав ли Луначарский. И насколько верно его утверждение, что Петроградская колония сплошь буржуазная и полубуржуазная и что в ней вовсе нет пролетарских детей (а как же тогда слесарь-инструментальщик Иван Петрович Пржевоцкий, отец двух колонисток — Веры и Брониславы?).

Да, я понимал, что каким бы ни был полученный мною ответ, он будет формальным. Ведь русская революция и последовавшая за ней Гражданская война всех уравняли и всех сделали одинаково неимущими — даже не пролетариями, а люмпен-пролетариями. Голод и только голод заставил каждую семью, к какой бы социальной среде ее ни причислил Луначарский, отправить детей в рискованное путешествие. Так стоит ли мне много лет спустя заглядывать в анкеты, чтобы узнать, кто есть кто. Но истина того требовала.

И я стал вести поиски.

В русских архивах я вскоре обнаружил полные списки детей, но без интересовавших меня сведений. Зато в Гуверовском институте мне повезло больше. В новых списках был указан не только петроградский адрес каждого ребенка, но и имя отца, его профессия.

Мог ли себе представить Анатолий Васильевич Луначарский, что десятилетия спустя некий человек будет подвергать экспертизе правдивость его высказываний?

Беру одну из страничек списков, наугад, как это делают в лотерее. Итак, читаю. Первая фамилия в левой колонке — Нина Рункевич. А ведь мы знакомы. И не только с ней, но и с ее сестрой Марией. Мы встречались в бывшем особняке балерины Кшесинской, очень известной в начале века. Теперь в особняке расположился Музей революции. Интересно, кем был папа Нины и Марии? Вот их прежний адрес. Они жили на Васильевском острове. Неплохое место. А вот имя и профессия отца — Николай Михайлович, священник.

Не повезло девочкам. В любом священнослужителе советская власть видела врага. Несколько десятков тысяч духовных лиц были расстреляны, пополнив собой бесконечный список жертв.

Вслед за сестрами Рункевич в списке Русакова Евгения. С удивлением читаю, что отец ее был столяром. Значит, согласно классификации Луначарского, — пролетарий. Дальше смотрю только профессии, опуская все остальные данные: портной, купец, дворник, контролер железной дороги, фельдшер, клерк, продавец шляп, домовладелец, бухгалтер, массажист, рабочий завода, сторож, курьер, снова продавец и снова клерк, смотритель зданий, полицейский, учитель, еще дворник и еще столяр, служащий муниципалитета, рабочий завода…

Я изготовил карточки, в каждой записал имя и профессию отца и стал их сортировать согласно социальной принадлежности. Думаю, это было обычным занятием для советских чиновников.

Кто же он, «его величество пролетарий»?

Пришлось вспомнить знания, полученные в университете на лекциях по историческому материализму, и даже заглянуть в словари. Вот как там обозначалось это понятие: «Пролетарий. Наемный рабочий в капиталистическом обществе, лишенный орудий и средств производства».

Купец, домовладелец, полицейский, служащий муниципалитета — их наверняка не отнесешь к пролетариям. А как быть с дворником? Не исключено, что лопата и метла принадлежат ему, и никто не отнимал у него этих орудий производства. Что же касается клерка, массажиста, продавца шляп, то, согласно той же классификации Луначарского, они промежуточный класс, хотя тоже не имеют орудий и средств производства.

Вскоре я совершенно запутался, как говорят, заблудился меж трех сосен. Но случайно, еще раз бросив взгляд в словарь, увидел слово, которого прежде не встречал, — «пролетаризировать». Чудное слово. Вот его толкование: «Лишив орудий и средств производства (крестьян, мелкую буржуазию), превратить в пролетариев»

В голове у меня вдруг посветлело. Все стало ясно. Автор словаря Сергей Ожегов (словарь был издан в советское время), будучи объективным ученым и сам того не желая, разъяснил механизм политики большевиков — превратить имущего в бедного и тем самым пополнить армию пролетариев. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

В чем же тогда пафос обоих протестов, посланных Чичериным и Луначарским в радиоэфир? Ведь все дети, точнее, их родители если и не были, то стали пролетариями.

В свое время были споры и дискуссии (которые продолжаются и по сей день), подлинно ли авторство Михаила Шолохова. Он ли написал роман «Тихий Дон»?

Скажу откровенно, и у меня были сомнения — рукой ли Анатолия Васильевича Луначарского написана эта большая, в две страницы, радиограмма? Ведь уже сказано, был он человеком просвещенным — писал статьи о театре и литературе, философские эссе, сочинял пьесы. Его перу принадлежит биография Вольфганга Амадея Моцарта. Но неожиданно я вспомнил, что Анатолий Васильевич был не только эссеистом, но и членом редколлегий большевистских газет «Вперед» и «Пролетарий».

И все встало на свои места. Оказывается, гений и злодейство совместимы.

И закончу я эту главу словами, которыми завершает свой «протест» народный комиссар просвещения:

«Все это до того кошмарно, все до того нелепо, что только настоящим взрывом бешенства против нас и наших побед можно объяснить такой шаг американцев. Культурное же объяснение этого заключается в том, что американцы спасают детей от развращения их большевиками. Пусть старшие погибнут в рядах колчаковской армии, пусть младшие потонут и умрут с голода, пусть они будут отданы в рабство, но только не оказались бы они социалистами».

Райли Аллен знал о радиограмме Чичерина и очень страдал. Но перчатка была брошена. И он принял вызов.

До приезда во Владивосток Аллен работал в газете и знал, что такое дезинформация. Но впервые столкнулся со столь наглой и откровенной ложью. И от кого? От человека, возглавляющего одно из главных ведомств в государстве.

Аллен навел справки о советском наркоме иностранных дел. И узнал, что Георгий Васильевич Чичерин эрудит, владеет несколькими иностранными языками, показал себя опытным и даже изощренным дипломатом. Именно он подписал известное соглашение о Брестском мире, которое остановило противостояние между Германией и Россией.

Такой человек должен быть хорошо информирован и не может не знать, что собой представляет Красный Крест и каковы его цели. Разумеется, ему известно, что волонтерам Красного Креста чужды и несвойственны поступки, которые он перечисляет в своей радиограмме. А обвинение в жестоком и бездушном обращении с детьми просто чудовищно.

Следовательно, речь идет не о заблуждении, а о тщательно продуманной акции. Во что бы то ни стало, любыми средствами очернить американцев в глазах мировой общественности.

Новая радиограмма, на этот раз за подписью Луначарского, еще более убедила Райли Аллена: цель Москвы — дискредитация Американского Красного Креста. Обе радиограммы он воспринял как личное оскорбление и бросился к письменному столу немедленно писать опровержение. Но, чуть остыв, решил — с противником следует бороться другим оружием. Чичерин — опытный дипломат. Ну что ж, и Райли проявит выдержку. Он будет не защищаться, а нападать.