Арабская кровь - Таня Валько

– Что ты еще здесь делаешь? – старший брат внезапно выходит из-за дерева, а захваченный врасплох Рашид замахивается на него заступом. – Может, и меня хочешь убить? – Он отскакивает и крутит пальцем у виска, выказывая таким образом свое отношение к действиям Рашида. – Я должен ехать домой, на сегодня мне достаточно твоего общества. Ты одержимый, сумасшедший и опасный. Не знаю, захочу ли я когда-нибудь тебя увидеть.

– Я – безумец? О’кей, пусть будет так. Но перед нашим домом стоит военный джип, и если мы сейчас не уберем его, то ты вечно будешь осуждать меня. Умрем вместе в этой яме! Нас расстреляют околачивающиеся здесь солдаты.

– Какая машина? Закрытая?

– Да.

– Где ключи?

– Наверняка у покойника, – отвечает Рашид, начиная опять откапывать труп.

– Боже мой! – невольно выкрикивает Мохамед и тут же сплевывает: – Тьфу, тьфу, Аллаха в твое преступление не буду вмешивать.

Он хватает прислоненную к дереву лопату и присоединяется к брату.

– Сам черт поставил клеймо на нашей семье. Нет другого объяснения.

– Дальше делай со своей жизнью что хочешь, но сейчас зайди со мной на минуту в дом, – говорит Рашид.

Испачканные мокрой землей братья пристально смотрят друг другу в глаза.

– Я дам тебе денег, которые папа откладывал на черный день. – Рашид тянет Мохамеда за собой.

– Он не был моим настоящим отцом, мне они не принадлежат. – Мохамед хочет как можно скорее убраться с этого места казни и убийства. Он жалеет, что не взял свою машину.

– Он считал нас родными детьми, – настаивает младший брат. – Верил, что ты используешь его сбережения честно.

– Не хочу… не смогу… Что за трагедия! – Мохамед хватается за голову и поворачивается к брату спиной.

– Отец оставил написанное его рукой завещание, и там черным по белому написано, что он хотел бы, чтобы ты тоже получил наследство.

– Какое завещание? У него было время его составить?

Мужчины входят в кабинет Аббаса и оглядываются в поисках выключателя. В комнате царит приятный полумрак, но в следующее мгновение ее заливает яркий свет.

– Вот последняя воля отца.

Рашид неуверенно подходит к письменному столу. У него по-прежнему перед глазами отец, сидящий в кресле с отстреленной половиной черепа. Рашид берет запятнанный засохшей уже кровью лист бумаги и вручает брату.

– Что это?

Мохамед начинает внимательнее осматривать комнату.

– Что тут на самом деле произошло?

– Он не мог перенести трагедии и покончил с собой.

– Как? Откуда у него оружие? Это не в его стиле. Все считали его неисправимым пацифистом. В сущности, он был спокойным и добрым человеком.

– Муаид оставил у него на хранение сумку с несколькими пистолетами. И когда переполнилась горькая чаша, Аббас решил покончить жизнь самоубийством. Он просто не смог пережить такой большой утраты. Я это понимаю. Бывает, что человек ведет себя так, как будто не является самим собой. Знает, что должен что-то сделать, но при этом даже не думает, хорошо он поступает или плохо.

Рашид открывает небольшой сейф, спрятанный в шкафу в углу комнаты. На верхней полке лежат новехонькие доллары, перепоясанные банковской лентой, а ниже – свернутые в толстую трубку динары, перехваченные рецептурной резинкой.

– Что за парадокс! Отец, судя по всему, не верил в банковскую систему. Но гордился сыном, работающим в этой сфере.

Мохамед вытаращил глаза, видя такое богатство.

– Он не доверял ливийским банкам и, пожалуй, был в этом прав.

– Что ж, я зарплаты не видел более двух месяцев.

– Возьми это. – Рашид вручает ему взятые без счета доллары и два свитка динаров.

– А тебе? А матери?

– Хватит всем. Я один, а у тебя жена и ребенок. Бери и хотя бы раз меня послушай. Беги отсюда и не затягивай с отъездом. Самые умные смотались сразу, но настоящий исход вот-вот начнется. Тогда еще тяжелее будет выбраться отсюда. Ближайшая дорога ведет через Тунис. Остановись на Джербе на день или два, а потом отправляйся в Европу или Америку. Без проблем получишь статус политического беженца, и всюду тебя должны будут принять. Только сделай это немедленно. Если отсюда начнут валить тысячи, то тебя с семьей поместят в лагере для беженцев и будут только наблюдать, как за обезьянами в цирке. Сейчас у тебя есть шанс найти работу за границей и быстро приспособиться.

– А с тобой что?

– Обо мне не беспокойся. Я всегда падаю на четыре лапы. Кроме того, я должен заботиться о матери. Отец меня об этом просил.

Парень обнимает любимого брата и целует по-мужски в обе щеки.

– Но кто знает, может, когда-нибудь я присоединюсь к вам. Надеюсь, к этому времени вы сумеете нагреть себе место.

– Рашид, прости мне мои слова.

– Успокойся! Ситуация была не… – озабоченный, Рашид сжимает губы. – Никогда в жизни не допустил бы чего-то такого, ты же меня знаешь. Но обстоятельства последних дней перевернули во мне все, надорвали сердце…

Он умолкает, торопливо над чем-то размышляет, почесывая затылок.

– Возьми автомобиль у меня в гараже, какой хочешь. Такой отрезок пути с маленьким ребенком вы должны преодолеть на комфортной машине. А потом кому-нибудь ее продай, только не дай себя обмануть, – дает он советы старшему, но менее оборотистому брату.

– Прощай. – Мохамед разводит руками.

– Прощай и позаботься о себе и о семье. Может, еще встретимся. Наверняка…

Зейнаб с Мохамедом и маленьким сыном основную часть вещей пакуют в большой «линкольн» ночью, а остальное добавляют под утро.

– Не уверена в твоем решении, – слабо возражает женщина.

– Я могу только надеяться, что оно верное. Там, по крайней мере, нас никто не обидит и не убьет нашего ребенка, – говорит Мохамед, используя последний аргумент.

– Милый, ты знаешь, что я всюду за тобой пойду, а значит, и этот трудный путь мы пройдем вместе. – Зейнаб неуверенно улыбается, в последний раз обводит грустным взглядом свою долгожданную квартиру и закрывает дверь.

Почти всю дорогу к границе с Тунисом они преодолевают безболезненно. Маленький Хмеда сладко спит в креслице, а молодые родители, расслабленные комфортной ездой, начинают даже подпевать Нэнси Аджрам, песенки которой звучат внутри машины из находящихся в ней шести колонок. Военные и полицейские посты, видя богатую семью, едущую на машине класса люкс, да еще с маленьким ребенком на заднем сиденье, пропускают их взмахом руки.

– Спокойно, может, самые тяжелые бои уже позади, может, договорились? – с надеждой в голосе говорит Зейнаб. – Может, не нужно бежать? Как думаешь?