Никто не заплачет - Полина Дашкова

Он вообще был человеком рассеянным и про ключ забывал часто,особенно когда голова была занята какими-нибудь серьезными проблемами.Английский замок защелкивался, а ключ торчал снаружи, пока кто-нибудь изсоседей не звонил в дверь и не говорил: «У вас ключ торчит», или жена неспохватывалась: «Ты что, совсем сдурел? Нас же обворуют!»

– Бред какой-то, – нарочно громко сказал он самому себе изажег свет в прихожей.

Жена была дома, в спальне орал телевизор. Она еще не спала,но успела выглушить почти всю пол-литровую бутылку «Смирновки» в одиночестве.Стас с удовольствием включился в очередную перепалку. Он огрызался в ответ напьяные откровения супруги и чувствовал, что напряжение, которое не давалодышать, потихоньку отпускает.

– Идиотка! С твоими куриными мозгами лучше молчать втряпочку! – сказал он жене и подумал: «Ну что же меня так трясло от этогоФедора? Вампир он, что ли?..»

О забытом и исчезнувшем ключе он так и не вспомнил. Какойключ, когда столько всего сразу на него, бедного, навалилось?

Глубокой ночью Стас Зелинский проснулся в холодном поту. Онвспомнил, где, когда и при каких обстоятельствах видел лицо новоиспеченногожениха Верочки.

Домашний телефон племянника арбатской сироты Головкина ИльиАндреевича упорно не отвечал. На макаронной фабрике сказали, что начальникотдела снабжения уже третий день не появляется на работе, однако ни отпуска, никомандировки у него сейчас нет. Директор фабрики был весьма обеспокоен этимобстоятельством.

– Илья Андреевич – наш старый работник, человек аккуратный иобязательный. Если бы он забюллетенил, позвонил бы обязательно, предупредил.

– А раньше случалось, чтобы он исчезал на несколько дней? –спросил капитан Мальцев.

– Нет, – покачал головой директор, – никогда такого не было.

– Может, кто-то из близких заболел? Сейчас ведь лето, малоли, на даче что-то… – предположила присутствовавшая при беседе пожилаясекретарша.

– Насколько мне известно, дачи – у Головкиных нет. Изблизких у Ильи Андреевича только жена. Он как-то говорил, что она обычнопроводит один-два летних месяца у приятельницы на даче. Я не знаю, где это… –вздохнул директор.

Выяснить адрес дачи на станции Поварово не составило труда.Раису Федоровну Головкину привезли в Москву.

– Здрас-сти-пожалуйста! – буркнул капитан Мальцев, когда вквартире был обнаружен труп Ильи Андреевича.

– Похоже на отравление клофелином, – констатировалсудмедэксперт.

Пока осматривали квартиру, снимали отпечатки пальцев с трехбокалов, бутылок и кофейных чашек, испачканных яркой губной помадой, РаисаФедоровна с каким-то даже торжеством повторяла:

– Вот! Допрыгался! Я знала, что этим кончится!

Следы поспешного ограбления были налицо.

– В последнее время Илья как с цепи сорвался, – рассказывалавдова, – два дорогих костюма купил, ботинки за пятьсот тысяч, галстуки. Раньшеодин костюм по десять лет носил, а уж если покупал, то старался подешевле.Каждая копеечка была на счету, известно, какая теперь жизнь!

– То есть вы хотите сказать, что в последнее время у вашегомужа появились деньги? – уточнил Мальцев.

– Ну а на что же он все это покупал? – резонно спросилаГоловкина. – Ведь не на зарплату свою! И по ресторанам стал ходить. На зарплату,что ли?

– По каким именно ресторанам, не знаете?

– Да уж куда мне? – Раиса Федоровна саркастически поджалагубы. – Он меня ни разу не приглашал с собой.

– А откуда, простите, вам известно про рестораны?

– Соседка видела…

Позже нашлась еще одна соседка, которая видела, какпочтенный Илья Андреевич вечером четыре дня назад вошел в подъезд всопровождении двух девиц определенного рода. Соседка с удовольствием описалаподружек-блондинок. Одна стриженная коротко, у другой волосы длинные, у обеихюбчонки до пупа и морды размалеванные. В общем, понятно, что за девицы. АГоловкин не просто входил с ними в родной подъезд – обеих за талию обнимал, асам-то был в светлом дорогом костюме.

Удалось выяснить, в каком кафе провел скромник снабженец тотроковой вечер, а потом были задержаны по подозрению в убийстве две юныегастролерши, жительницы Брянской области. Обе, всхлипывая, объяснили, будтохотели старичка только успокоить, чтобы не приставал. Откуда им знать, скольконадо на такое дело клофелина? Они же не в аптеке работают.

Казалось, все ясно. Седина в бороду, бес в ребро. Такиепоучительные истории случаются часто, только никого они не учат.

Сюжет оказался лакомым куском для съемочной группы передачи«Дорожный патруль». Они налетели, как коршуны, засняли рыдающих девиц. Сюжетпоказали в ту же ночь.

– Если кто-то узнал этих девушек и пострадал по их вине,просьба позвонить по телефону… – говорил ведущий за кадром.

Имя убитого, Ильи Андреевича Головкина, прозвучало на всю Россию.

Дотошный Уваров добился у прокурора санкции на обыск в домепокойного. Очень его заинтересовала внезапная перемена в образе жизни скромногоснабженца.

В квартире обнаружили тайник. Под вытертой обивкой тахты впоролоне было вырезано углубление. Там, в объемной дамской косметичке,хранилось двадцать семь тысяч долларов и три миллиона рублей. Было заметно, чтообивку много раз вспарывали и зашивали вновь, то аккуратными стежками, нитками,подобранными по цвету, то кое-как.

Раиса Федоровна, увидев тайник и его содержимое, жалобнозастонала и схватилась за сердце.

– Стервец, паршивец… копейку каждую считали…

– Рая, нехорошо о покойнике так, – шепотом заметила соседка,приглашенная в качестве понятой.

– Каждую копейку… В сапогах драных ходил всю жизнь…Макаронами питались… Стервец, оглоед несчастный, на хлебе экономили, на мыле,повторяла безутешная вдова, все более бледнея и тихо оседая в кресло.

От следующей находки застонал майор Уваров. В нижнем ящикеписьменного стола было сделано что-то вроде двойного дна, просто положен на днокусок фанеры. А под ним в старой ситцевой наволочке покоился холст, в которомлюбой человек, хотя бы немного знакомый с изобразительным искусством,моментально мог узнать руку великого Марка Шагала.

Румяные влюбленные парили в облаках над игрушечными крышамистарого Витебска. Пухлая полосатая кошка с человеческим лицом улыбалась ласковои хитро.