Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

Вторая версия мне казалась даже более вероятной.

– Через час тебе надо быть в Мировом Совете, – сказалаКатти. – Ты пойдешь вместе с Наставником. Мы все уже подали свои доклады, так чтонам присутствовать не обязательно. Но мы подождем… в здании.

– Это далеко? – спросил я.

– В центре.

Я не понял, и Катти заметила мою растерянность:

– В центре материка. В Служении, так называется город.

– А мы успеем?

Машина, в которой мы сейчас сидели, казалась мне ненастолько быстрой, чтобы преодолеть расстояние от побережья до центра материказа один час. Разве что скоростная магистраль… нет, все равно колесный транспорттакой скорости не достигнет…

Катти и Таг переглянулись.

– Успеем, – сказала Катти. С жалостью и нежностью в голосе.– Никки, вспомни виды планетарного транспорта!

– Машины, платформы, корабли, флаеры, кабины, –автоматически выдал я.

– Правильное решение – кабины! – подтвердила Катти. – Мыуспеем еще сто раз. Сейчас съездим в магазин, тебе надо переодеться. Это необязательно… но выглядеть красиво – знак уважения к Мировому Совету.

– А кто в него входит?

– Ученые, инженеры… да кто угодно! – Таг пожал плечами. – Нов основном – врачи и Наставники. Это ведь наиболее уважаемые люди. Катти, задайкурс.

Машина тронулась, и мы отправились в ближайший магазин…

* * *

Следующие пятьдесят минут я чувствовал себя ребенком,которого прихорашивают заботливые родители… Наставники. Нет, скорее – куклой,которую одевают маленькие дети. У ребенка хоть иногда могут спросить, нравитсяли ему та или иная одежда. Со мной такой проблемы не возникало. Катти и Тагполностью отдались увлекательному занятию – проявить посредством меня уважениек Мировому Совету.

– Нет, все эти модные полуплащики и свитерки можешь забыть!– наставляла Катти Тага. – Мы Ника не в молодежный клуб собираем. Он долженвыглядеть серьезно и строго. Основная мысль – человек преодолел немыслимыеиспытания и вернулся на Родину. Претерпевший беды, но не сломленный. Полезныйобществу и уверенный в себе!

В результате этой тирады мне был выбран светло-серый цвет,символ реальной чистоты и тяжелых испытаний, как объяснил Таг. Белая одеждавыглядела бы чересчур заносчиво, черная или красная демонстрировала бы какой-топроступок, которого я не совершал.

Я не стал вдаваться во все детали. Покорно разделся ипримерял костюм за костюмом. В конце концов я оказался в стального цветарубашке, серых брюках и пиджаке, на шею мне повязали пышный белый бант, на ногинадели мягкие, натягивающиеся, как носки, ботинки из тонкой серой кожи.

– Полюбуйся! – осмотрев меня со всех сторон, предложилаКатти. В маленькой примерочной не было зеркала, но я не успел спросить, какименно мне предлагают посмотреть на себя. Таг щелкнул переключателем на стене,и рядом со мной возникло в воздухе объемное изображение. Я уставился на своегодвойника, ответившего мне таким же любопытным взглядом. Через мгновение интересна лице голограммы сменился брезгливой неприязнью.

Белый бант был верхом идиотизма. Не будь его, я выглядел быслегка мрачноватым молодым человеком, одетым так, чтобы подольше не пачкаться.С белым бантом на шее я казался себе то ли животным-другом, вышедшим напрогулку с хозяйкой, то ли артистом, готовящимся веселить публику.

– Что-то не так, Никки? – удивился Таг.

Я молча содрал с шеи бант, швырнул на пол. Мое изображениепослушно сделало то же самое. Вот так – гораздо лучше!

– Не знаю, – задумчиво произнесла Катти. – Это был красивыйсимвол внутренней чистоты. Неброский, но эффектный.

Ничего себе неброский!

– Катти, я понимаю, ты с детства хотела быть модельером, –сказал Таг. – Но не зря же Наставница отсоветовала тебе эту профессию? Можетбыть, Никки интуитивно чувствует вызывающий символизм белого банта?

– Возможно. – Катти вздохнула. – Хорошо, оставим как есть.Пора, ребята.

– Здесь должна быть кабина, – заметил Таг.

– Да, я помню.

Мы вышли из примерочной. Я почему-то ожидал, что придетсясообщить сотрудникам магазина, какую одежду мы взяли, может быть – где-точто-то отметить, но моих друзей это явно не волновало. Вдоль стоек с одеждой,такой яркой, что рябило в глазах, порой – светящейся или меняющей цвет, мыпошли в дальний конец магазина. Там у стеклянных дверей, ведущих на улицу,стоял высокий цилиндр из темного полупрозрачного пластика.

– В шестую кабину Служения, я полагаю, – сказала Катти.

– Пойдет, – согласился Таг.

Вблизи цилиндр оказался снабженным раздвижной дверцей итерминалом на стенке. Таг небрежно коснулся коллоидного активатора ладонью,нахмурился.

– Шестая зарезервирована большой группой, – сообщил он. –Идем на пятую.

Дверца цилиндра скользнула вбок, внутри зажегся свет. Там небыло ничего, только металлическая решетка на полу и панель освещения в потолке.Таг шагнул в цилиндр, помахал нам рукой. Дверь сошлась, кабина погрузилась вотьму. На мгновение вспыхнул синеватый свет.

– Иди, – сказала Катти. – Закажи управляющей системе пятуюкабину.

Я послушно коснулся терминала.

Пункт назначения?

– Пятая кабина Служения, – хрипло сказал я. Мне было не посебе.

– Не обязательно вслух! – напомнила Катти.

Ожидайте освобождения. Входите.

Я вошел в открывшуюся кабину. Тага здесь, конечно, уже небыло.

Кабина, изнанка пространства, перемещение вне времени… –отчаянно вытягивал я цепочки слов. Безопасность и надежность. Удобство икомфорт…

Свет погас, потом последовала синеватая вспышка. Ничего неизменилось. Я ждал.

Служение. Пятая кабина. Освободите кабину.

Дверь открылась, я шагнул наружу, непроизвольно ожидаяувидеть ряды вешалок и Катти.

Цилиндр стоял в парке. Было сумрачно, словно что-тоисполинское заслоняло Матушкин свет. На лужайке перед кабиной топтался Таг.

– Выходи, выходи! – энергично позвал он. На негнущихся ногахя пошел к нему. Цилиндр за спиной сомкнулся.

Рядом с Тагом стояла парочка – пожилая женщина с молодыммужчиной. Оба очень ярко одетые, лица веселые, но чуть-чуть недовольные.

– Друзья, еще минутку, – извиняющимся тоном сказал Таг. –Еще один человек.