Я умер вчера - Александра Маринина

Притормозив у Настиного дома, Стасов повернулся к ней.

– Ты мне сегодня нравишься больше, чем в прошлый раз, –сказал он, положив руку на ее плечо. – В прошлый раз ты была какая-то…

Он замялся, подыскивая слово поточнее, но так и не нашел.

– Какая? Вялая?

– Скорее убитая. Словно из тебя стержень вынули и тыпотихоньку оседаешь. А сегодня ты снова такая, как раньше. Усталая, замученная,но все-таки живая. Кризис жанра?

– Был, – кивнула Настя. – Но прошел. Стасов, еслиу тебя будет свободная минутка, наведи справочки о журналистке Хайкиной.

– Зачем она тебе?

– Пока не знаю. Может статься, и незачем. Но на всякийслучай пусть будет. Пригодится.

– Ладно. – Он пожал могучими плечами. – Доквартиры проводить?

– Сама дойду, спасибо.

Она чмокнула Владислава в щеку и вышла из машины.

– У нас не так много времени, мы должны успеть до ее родов.Поэтому возможности детально изучать личность Томилиной у нас нет. Обычно мыизучаем объект два-три месяца, а то и дольше, прежде чем составляем программу иприступаем к ее реализации, но в данном случае все должно быть закончено какможно быстрее. Через два с половиной месяца она родит, и тогда мы вряд лисможем что-то изменить.

– Согласен. И что вы предлагаете?

– Я собираюсь на примере Томилиной отработать методику составленияпсихологического портрета писателя по его произведениям. Нам это можетпригодиться в будущем. Ведь Томилина, я надеюсь, не единственный в этом мирепопулярный писатель, у которого есть личные проблемы. Она должна стать первойласточкой.

– Допустим. Какие соображения у вас на этот счет?

– Вы знаете, чем отличается женская литература от мужской?

– Не задавайте мне риторических вопросов. Меня всегдараздражала эта ваша манера. Говорите по существу.

– Простите. Человек начинает писать книги по двум причинам.Причина первая: он хочет поговорить с людьми, со своими читателями, опроблемах, которые кажутся ему важными, интересными, достойными глубокогоосмысления и всестороннего обсуждения. Причина вторая: он хочет поговорить осебе.

– Минутку… Вас послушать, так никаких других причин несуществует. А деньги? Великое множество писак марают бумагу, чтобы заработатьденьги. К какой категории вы их отнесете? Кроме того, вы забыли о тех, ктобанально хочет прославиться. Эти тоже пишут много и встречаются часто. Вашаклассификация страдает неполнотой.

– Вы не поняли… Вернее, я недостаточно четко выразился.Почему человек решает опубликовать свою писанину – это совсем другой вопрос, ипричиной этому, как вы справедливо заметили, может быть и жажда денег, и жаждаславы, и стремление кому-то что-то доказать, и многое другое. Я же сейчасговорю о том, что движет человеком, когда он берется за перо. Этоподсознательная материя. Основную массу произведений литературы можно разделитьна две группы: те, где есть проблемы, и те, где есть безупречный герой. Таквот, женская литература – это всегда, ну на девяносто девять процентов,литература, в которой дама-автор олицетворяет себя с героиней. Она любуется ею,приписывает ей все мыслимые и немыслимые добродетели и при этом наделяет еевнешностью, о которой сама мечтает. Писательница хотела бы прожить такую жежизнь, совершать такие же поступки, встречать такую же неземную любовь,заниматься таким же восхитительным сексом и получать такие же неожиданныеподарки как от жизни вообще, так и от красивых и богатых любовников. На этомпостроен любой дамский роман. Если изучить внимательно все творениядамы-автора, то можно составить полный перечень ее вкусов, желаний, мечтаний идаже детских страхов. Из этого получается полный и детальный психологическийпортрет писательницы, который ни в чем не уступает тому портрету, который мысоставляем обычно после длительного и тщательного сбора информации об объекте.

– И вы полагаете, что Татьяна Томилина – именно такой автор?

– Ну конечно! Я прочел больше половины ее детективов. Тамприсутствует постоянная героиня, и я более чем уверен, что, препарировав образэтой героини, мы узнаем о Томилиной все, что нужно, чтобы правильно разработатьпрограмму. Вы все еще мне не верите?

– Хм… Ваши методы иногда кажутся мне сомнительными. Я,например, до сих пор не понимаю, какой смысл был в этом последнем трупе? Зачемгромоздить одну смерть на другую? Чем вам помешал этот парень? Но не хочу бытьнесправедливым: вам всегда удается достичь желаемого результата. Не понимаю,почему вам это удается, но с фактами спорить трудно. Делайте как считаетенужным. Но помните об ответственности, которую вы сами на себя возлагаете,когда даете мне гарантии успеха.

– Я помню.

* * *

Следователь Борис Витальевич Гмыря, руководивший работой поделу об убийстве депутата Государственной Думы Юлии Готовчиц, был сильнопростужен. Голос совсем сел, горло болело, а из носа текло постоянно. Иполковник Гордеев, как ни силился сохранять серьезность в разговоре, то и делосъезжал на иронический тон, тем более что знал Гмырю он еще с тех пор, когдатот работал обыкновенным опером на территории. Хотя, надо признаться,серьезность совсем не помешала бы, ибо обсуждали они вещи отнюдь не смешные.

– Виктор Алексеевич, это с вашего тихого благословения майорКоротков водил меня за нос? – натужно сипел Гмыря, держа возле лица руку сзажатым в ней носовым платком.

Учитывая состояние настоящего, а не идиоматического носаследователя, вопрос прозвучал более чем забавно, и Гордеев не удержался ифыркнул.

– Что вы, Борис Витальевич, – ответил он, тем не менеестараясь оставаться вежливым, – Коротков никого не может водить за нос, унего хитрости на это не хватает. Он же прост, как дитя. Неужели вы сами невидите?

– И тем не менее… – Гмыря сморщился и чихнул. –Извините. Коротков предложил версию, в соответствии с которой убийцу ЮлииГотовчиц надо искать через частное сыскное агентство «Грант». Мне версия,честно вам признаюсь, не понравилась, но я позволил Короткову по ней работать.И что же выяснилось? Прямо перед агентством в упор расстреливают ДимкуЗахарова, которого я знал когда-то как неплохого опера, а рядом с ним в этотмомент находится ваша Каменская. Это как же понимать?

– А как? – невинно спросил Гордеев.

– А так, что по делу работают еще какие-то ваши подчиненные,о деятельности которых мне ничего не известно. Виктор Алексеевич, не мне васучить, потому что я сам когда-то у вас учился. Но речь идет об убийстведепутата, и здесь все должно быть четко и грамотно, потому что за каждым нашимдействием руководство следит в десять глаз. Ну в какое положение вы меняставите?

– Да ладно тебе, Боря, – примирительно сказалКолобок. – Не прикидывайся следователем, ты как был опером – так им иостался. Только петлицы на кителе сменил. Ничего закулисного я против тебя незамышляю. Версия была Каменской, тут ты прав, но я тебе подставил Короткова,потому что она девчонка еще, рано ей по убийству депутата работать. Сломается,не ровен час. Официально она этим преступлением не занимается, и ежели что,никто ее на ковер таскать и за нервные окончания дергать не будет. А Юрка –парень крепкий, битый, ему все нипочем. Вот и вся премудрость.