Я умер вчера - Александра Маринина

– Так бы и сказали с самого начала, – пробурчал Гмыря,громко сморкаясь. – Извините. Сами же говорите, что я в душе оперомостался, так неужели я не понял бы? А то вчера с утра пораньше меня впрокуратуру вызвали, а я по поводу Каменской ничего вразумительного сказать немогу. Позорище. И хотел бы умолчать – да не вышло. Они требуют доложить ходрасследования, а версия с «Грантом» оказалась единственной, по которой хотьчто-то сдвинулось, пришлось рассказывать. Чего я им плел – вам того лучше неслышать. Изоврался весь. А все из уважения к вам, моему бывшему учителю.

– Ну спасибо, – хмыкнул Гордеев, – я всегда знал,Боря, что ты добро помнить умеешь. И чего же ты им врал, интересно?

– Не столько врал, сколько умалчивал. Самое главное было непроговориться, что Захаров работает в частной охранной фирме, иначе они бы мнеголову откусили там же, на месте. Вы же знаете, как наша родная прокуратуралюбит частные агентства. Прямо обожает. Спит и видит, как бы их деятельностьсвернуть навсегда и бесследно. Если бы я признался, что за моей спиной, но сведома уголовного розыска над раскрытием убийства депутата Госдумы работалчастный сыщик, меня бы… А, да что там, сами знаете, что со мной было бы. Нувот, а раз нельзя делать акцент на Захарове, то пришлось с ходу придумывать,что я дал поручение Каменской найти оперативные подходы к фирме «Грант», она нашлакакого-то Захарова, у которого в этой фирме есть знакомые, и стала через неговыяснять возможности утечки информации из агентства. Захаров кое-что накопал иобещал Каменской показать человека, который кажется ему подозрительным. В этотмомент его и убили. На первый раз вроде сошло, но если узнают, что все было нетак, тогда мне совсем туго придется.

– Не узнают, если сам никому не скажешь. Ладно, Боря, извинистарика, подставил я тебя, но не со зла, вот те крест. Хочешь правду скажу? Я исам в эту версию не верил. Нелепая она какая-то. Но девочке хотелось поигратьсяв нее – почему я должен ей запрещать? Пусть работает, пусть опыта набирается,зубки обтачивает. Кто ж знал, что она опять в «яблочко» попала? Уцепилась засамую слабую версию, а оно вон как обернулось. Если бы я хоть на секундудопускал, что дело может дойти до трупа, я бы в жизни ей не позволилпартизанить за твоей спиной. А теперь получается, что в «Гранте» действительноосела какая-то сволочь, которая продает информацию за хорошие деньги. И, поняв,что Захаров его раскусил, решил избавиться от Дмитрия. Причем, заметь себе,Боря, этот поганый частный сыщик – не кустарь-одиночка. За ним стоит большаясила. Я сам выезжал на место, потому что мне Анастасия позвонила. И перетряхнулвесь «Грант» вот этими самыми руками, – Гордеев потряс пухлыми пальцамиперед самым лицом следователя. – У всех сотрудников стопроцентное алиби.Большинство из них в момент убийства Захарова просто были в агентстве, ждалиназначенного на пятнадцать часов совещания, остальные подъехали чуть позже, нои у них есть алиби. Их видели в других местах. Стало быть, этот сыскной гаденышнашел кому пожаловаться на то, что Захаров его застукал, когда он рылся вкартотеке директора. И к его жалобе отнеслись куда как серьезно, не отмахнулись,не послали его подальше самому разбираться со своими неприятностями.

– Ну да, – кивнул Гмыря. – Ценный кадр. И естьлюди, которым он очень нужен. Ладно, черт с ней, с прокуратурой, главное – хотьчто-то сдвинулось в деле, а то я уж совсем было надежду потерял. ВикторАлексеевич, дайте Каменскую, а?

– Перебьешься, – пошутил полковник.

– Ну почему? Хорошая же голова у нее, светлая. Нежадничайте.

– Я сказал: нет. Ей еще рано. Она к таким делам неприспособлена. Маленьким девочкам нужно держаться подальше от политики.

– Вы уж скажете! – Гмыря хрипло закашлялся. –Нашли себе маленькую девочку. Я же помню ее, мы вместе по убийству актрисыВазнис работали. Такой маленькой дай один пальчик, так она не то что всю руку –она тебя целиком проглотит вместе с ботинками. Она небось всего на пару летменя моложе.

– Дело не в годах, Боря, а в характере и в нервной системе.Вот убийство актрисы – это да, это то, что ей надо. А убийство депутата – нето. Знаешь, почему от меня люди не уходят?

– Потому что вы добрый, – ехидно поддел егоГмыря. – Всех любите, всем все с рук спускаете и всех жалеете.

– Нет, Боря, я не добрый, я мудрый. Я своих людей берегу.Сегодня я его сберег – завтра он, целый и невредимый, мне десять преступленийраскрыл. А не сберег, подставил, заставил работать за пределами собственныхвозможностей, довел до нервного перенапряжения и психологической травмы – ипотерял его как минимум на полгода. Каждый должен делать то, что лучше всегоумеет, только тогда будет толк. А если я хорошего стрелка не на стенд поставлю,а заставлю пятикилометровый кросс бежать, то он, конечно, дистанцию пройдет, нонадорвется, сляжет, сердце не выдержит, руки будут дрожать. И рекорд в беге онне поставил, и на стенд мне выпустить будет некого. Байку понял?

– Байку-то понял, а насчет Каменской не понял. С чего вырешили, что она политическое убийство не потянет или, пользуясь вашейаллегорией, кросс не пробежит?

– Кросс, Боренька, она уже пробежала. И надорвалась. Теперьни на что не годится – ни на бег, ни на стрельбу. Такие вот дела. Так что наНастасью ты не рассчитывай, а Коротков и Игорь Лесников – ребята толковые, еслихочешь – Селуянова дам.

– Давайте, – оживился Гмыря, – я его знаю, онмобильный, одна нога здесь – другая там, все в руках горит. Давайте.

– У, глаза завидущие, руки загребущие, – засмеялсяГордеев. – Таблеток тебе надо выписать от жадности, и побольше, побольше.Ты на меня глазами-то не сверкай, все равно ты для меня пацан желторотый, хотьи дела особой важности ведешь. Скажи-ка мне лучше, чем же так прогневал мужпокойную Юлию Николаевну, что она за ним слежку устроила, а?

– Причина одна из двух: или деньги, или бабы, –философски изрек следователь. – Все зло от них.

– От кого? От баб?

– И от денег тоже. Юлия была помешана на налоговых делах,безумно боялась, как бы муженек чего-нибудь от государства не утаил, очень онасвою репутацию берегла. Видно, стала подозревать, что он зарабатывает кудабольше, чем ей докладывает.

– По нашим сведениям, эти подозрения былибеспочвенными, – заметил Гордеев. – Готовчиц ни в какой деятельности,кроме частной медицинской практики, участия не принимает. Проверено сточностью.

– Значит, женщины, – вздохнул Гмыря и сновавысморкался. – Извините. Черт, да где же я эту простуду подцепил, ума неприложу! Теплынь на улице, даже под дождь не попал ни разу, а соплей вышеголовы.

– Нет, Боря, я все равно не понимаю, – упрямо качнулголовой полковник. – Зачем устраивать слежку за мужем, если подозреваешьего в неверности? Ну вот ты скажи мне: зачем?

– Как это зачем? Чтобы вовремя пресечь блуд и вернуть его настезю супружества. А то, если процесс запустить, и до развода дело дойдет.