Стратегия Византийской империи - Эдвард Николае Люттвак

Титулом кесаря, вторым по значению, никогда прежде не награждали ни одного иноземного правителя. Возможно, Юстиниан II также уступил Тервелю некоторые территории в северо-восточной Фракии, но ничего не известно об Анастасии, обещанной ему в жёны.

Для международной политики три года – срок немалый: в 708 г., когда дружба забылась, а благодарность испарилась, Юстиниан II «нарушил мир между римлянами и болгарами, переведя конные фемы во Фракию, и, вооруживши флот, пошёл против булгар и Тервеля»[308]. Возможно, война шла именно за те территории, которые Юстиниан пообещал отдать, но не отдал. Неблагодарность была должным образом наказана: Тервель наголову разбил войска Юстиниана в битве при Анхиале (ныне Поморие в юго-восточной Болгарии). Так после тесного союза, скреплённого обещанием династического брака, опять началась беспощадная война. Тем не менее, согласно Никифору, всего три года спустя, в 711 г., Тервель отправил 3000 своих людей, чтобы помочь Юстиниану II подавить восстание в Малой Азии; этого оказалось недостаточно не то по замыслу хана, не то по иным причинам – ибо император был взят в плен и казнён[309].

Проведав про беспорядки, в 712 г. Тервель совершил набег на Фракию, дойдя до окрестностей Константинополя:

Но опять произошла перемена к противоположному: при Тервеле или при его преемнике булгары были могучими союзниками империи при отражении второй осады Константинополя арабами в 717–718 гг.

Маслама ибн Абд-ал-Малик, брат омейядского халифа Сулеймана ибн Абд-ал-Малика (ок. 674–717 гг.) и энтузиаст джихада, переправил множество своих людей через Босфор, на европейскую сторону, чтобы осадить Феодосиеву стену, тогда как арабские корабли блокировали Константинополь и пытались атаковать приморские стены. Вот когда, по Феофану, «воздвигли против них [арабов] войну и болгары и, как говорят люди верно знающие, побили из них двадцать две тысячи»[311]. При императоре-воителе Льве III (717–741 гг.) византийские войска сопротивлялись нападению арабов на море и на суше, причём и за пределами Константинополя: сам омейядский халиф Сулейман ибн Абд-ал-Малик был убит на сирийской границе в 717 г. – предположительно он возглавлял диверсионную атаку.

Значение вклада булгар в разгром арабов выступает очень ясно в «Истории» Псевдо-Дионисия Телль-Махрского, написанной по-сирийски, то есть на позднем восточноарамейском, в пассаже, дошедшем до нас благодаря тому, что он был включён в анонимную сирийскую «Хронику 1234 г.», которая сама сохранилась в единственной копии.

Первым следствием вмешательства булгар был ущерб, нанесённый личным военным силам Масламы (это была не обычная охрана):

Высадившись на европейском берегу, чтобы подвергнуть Константинополь прямой атаке со стороны суши (что было жизненно важно для захвата города), арабы открыли собственный тыл, который они по-прежнему оставляли незащищённым, исходя из здравой предпосылки: все византийские войска находятся в стенах города, а не блуждают бесцельно по окрестностям. Возможно, они ничего не знали о булгарах или же действовали, исходя из разумного предположения о том, что булгары либо постараются присоединиться к ним в нападении на город, либо хотя бы не сделают ничего, чтобы помочь византийцам защитить его, – надо принять во внимание, что они сами воевали против империи.

Но византийская дипломатия опять действовала (мы не знаем, как и когда именно), и Маслама испытал на себе последствия этой деятельности.

Сведения о целом ряде нападений булгар на арабов во Фракии, а также о византийской блокаде арабов-мусульман, разбивших стан на берегу Мраморного моря, сохранились в тексте, известном ныне как «Хроника 819 года». Её составитель вёл отсчёт времени по Селевкидской эре, от 312 г. до н. э., «от Александра Великого», и вот в записи под 1028 г. он отмечал: