Отныне и вовек - Даниэла Стил

— Это была хорошая библиотека?

— Отличная. В свое время.

— Тогда не выбрасывай билет. У тебя может появитьсяжелание вернуться назад, и тебе его продлят.

— Скорее всего не появится.

— Он делает тебя несчастной, да?

— Хуже. Я разрушаю его.

— Перестань, детка, ради Бога. Скучно, когда все времяиграешь в благородство. Прекрати думать о нем, лучше подумай о себе. Уверена,именно так он и поступает. По крайней мере надеюсь на это.

— А что, если я гнусно вела себя по отношению к нему,что, если я ненавижу свою нынешнюю жизнь вдали от него?

Теперь они добрались до самой сути проблемы.

— А вдруг я только использовала Яна? Я даже не уверена,люблю ли его? Может, мне просто был нужен кто-то, не обязательно он.

— В таком случае тебе есть о чем подумать. Тывстречалась с другими мужчинами за время его отсутствия?

— Нет, конечно.

— А почему бы не попробовать? — Джессика,казалось, была потрясена, Бетани засмеялась. — Не смотри так на меня, моядорогая. Я хоть и старуха, но пока еще в здравом рассудке. Я посоветовала Астридто же самое. Не знаю, но что-то не в порядке с вашим поколением. Кругом толькои говорят об эмансипации, а все вы так чертовски правильны и порядочны. Можетбыть, тебе нужно лишь одно — чтобы тебя любили. И не обязательно выходить наугол в поисках хорошего друга.

— Думаю, я останусь с Яном.

— Тогда, быть может, лучше не видеться с ним некотороевремя и подумать о том, чего же ты хочешь. Вероятно, он — часть твоегопрошлого. Главное — не тратить попусту свое настоящее. Я никогда так непоступала, вот почему у меня счастливая старость.

— Вы совсем не похожи на старуху.

В ответ на комплимент Бетани состроила гримасу.

— Лесть не поможет! Каждый раз, когда я смотрюсь взеркало, я вижу в нем старую женщину. Однако должна заметить, что я получалаудовольствие на пути к старости. Я говорю не о вседозволенности. Этим я негрешила. Просто я не запирала себя в чулане, чтобы потом с удивлениемобнаружить, что я ненавидела кого-то за то, что хотела бы сделать сама. Именноэтим ты сейчас и занимаешься. Ты наказываешь своего мужа за что-то, что он не всилах изменить, а по мне, так он достаточно наказан, да еще несправедливо.Можешь ты принять случившееся или нет — вот о чем тебе нужно подумать. Если да,тогда все уляжется. Но если ты собираешься до конца своей жизни получать отнего возмещение убытков, тогда тебе лучше отказаться сейчас. Ты толькозаставишь его страдать. Любой мужчина воспротивится этому, и ответная реакциябудет довольно неприятной.

— Уже была. — Задумчиво смотря в огонь, Джессикамысленно вернулась к ссоре в Вакавилле.

— Ни один мужчина долго не вынесет такого. Как и ниодна женщина. Кому хочется вечно чувствовать себя виноватым? Делаешь ошибки,извиняешься, платишь за них, вот и все. Ты не можешь требовать от него платыпостоянно. Закончится тем, что он возненавидит тебя за это, Джессика. Очевидно,ты не просто заставляешь его страдать за настоящее. Возможно, ты используешьэто как возможность получить старый должок. Я могу и ошибаться, но все мы времяот времени ошибаемся.

Джессика горестно кивнула. Именно так она и делала.Заставляла его расплачиваться за прошлое — и за его слабости, и за своисобственные. За ее страхи и неуверенность. Она обдумывала это, когда голосБетани ласково вторгся в ее мысли.

— Может быть, ты посоветуешь мне не совать нос в чужиедела.

Джессика улыбнулась и выпрямилась в кресле.

— Нет, наверное, вы правы. Я не смотрела на это подтаким углом. В ваших словах есть много разумного. Даже больше, чем я хочу в томпризнаться, но все же…

— Ты хороший собеседник, детка.

Женщины улыбнулись друг другу, и Бетани встала, изящнопотянувшись, ее кольцо с бриллиантом вспыхнуло множеством разноцветных искр. Наней были черные свободные брюки и синий кашемировый свитер под цвет ее глаз.Наблюдая за ней, Джессика подумала о том, какой, должно быть, красивой былаБетани в молодости. Она была по-прежнему привлекательна — с мягким покровомженственности, смягчающим любой поступок или любую фразу. Ее можно было назватьболее обаятельной, чем Астрид. Мягче, теплее, красивее, возможно, в ней былобольше жизни.

— Знаешь, ты уж прости меня, Джессика, но думаю, мнепора спать. Я хочу покататься верхом утром. Тебя я не прошу присоединиться: явстаю в такое неприлично раннее время.

Когда она нагнулась, чтобы поцеловать Джессику в лоб, в ееглазах плясали веселые смешинки. Джесси протянула руки, чтобы обнять ее напрощание.

— Миссис Уильяме, я вас люблю. И вы — первый человек,который за долгое время вернул меня на землю.

— В таком случае, моя дорогая, окажи мне услугу, не называйменя миссис Уильяме. Не терплю. Нельзя ли остановиться на Бетани или тетушкеБет, если тебе так больше нравится? Дети моих друзей все еще зовут меня так,равно как и некоторые из друзей Астрид.

— Тетушка Бет. Звучит мило. — Неожиданно наДжессику обрушилось такое чувство, словно у нее появилась новая мать.

Семья. Прошло столько времени с тех пор, когда у нее быласемья, другая семья, кроме Яна. Тетушка Бет. Она улыбнулась, ощутив в душеприлив тепла.

— Спокойной ночи, дорогая. Выспись хорошенько. Утромувидимся.

Они еще раз обняли друг друга, и полчаса спустя Джессика ужеподнималась наверх, размышляя о словах Бетани. О наказании Яна.., что подогрелоее любопытство. Насколько она была сердита на Яна? И почему? Из-за того, что онобманул ее? Или потому, что сейчас сидел в тюрьме и больше не мог защищать ее?Потому, что выплыла на свет его встреча с Маргарет Бертон? Имела бы измена мужазначение, если бы Джессику не заставили столкнуться с этим лицом к лицу в суде?Или дело в другом? В книгах, которые не расходились, в деньгах, которыезарабатывала только она, в его увлеченности работой? Она не была уверена.

Когда на следующее утро Джессика спустилась вниз, завтракуже ждал ее на столе. В приложенной записке «тетя Бет» сообщала, что в духовкеесть булочки. Кроме нарезанного ломтиками свежего бекона, стояло еще блюдоклубники. В записке предлагалось днем прокатиться по холмам на джипе.

Так они и сделали и великолепно провели время. Тетушка Бетрассказывала ей истории об отвратительных людях, которые жили на ранчо прежде иоставили дом в варварском состоянии.

— Смею утверждать, что тот человек был кузеном Атиллы,предводителя гуннов, а его дети наводили на меня страх!

Джессика в жизни так не смеялась, и пока они пробиралисьчерез холмы на своем джипе, ее вдруг осенило — как ей было хорошо без таблеток.Она выжила в обществе тетушки Бет, под щедрыми лучами солнечного света и вдобродетельной обстановке. Они вместе приготовили обед — передержали на огнеголландский соус для спаржи, недожарили мясо, и вместе смеялись над каждымсвоим промахом. Джессика совершенно не чувствовала разницы в возрасте.