Имперец. Земли Итреи - Михаил Павлович Игнатов

день случилась Молниевая Буря.

— Если ты успела добраться...

Фатия отрезала:

— Я не успела.

— Погоди, а как ты сумела тогда уцелеть?

— Меня спасли.

Несколько вдохов они молчали, а затем старик вздохнул:

— Кто наш благодетель?

— Тот же человек, что помог мне победить во взвешивании трав.

— Погоди, — я всё ещё глядел на печать урока, но отчётливо ощущал в словах старика вздёрнутые брови и удивление. — Ты так ловко увела разговор к этой старой карге Ульмании, что я и правда забыл, что всё началось с Вора Трав. Значит, он помог тебе ещё и в схватке.

— Да, дедушка, ты всё сразу понял.

— Не подлизывайся, второй раз я ошибки не допущу. И ты так и не ответила, чем же расплатилась за всю эту помощь.

— Ай, дедушка, разве это важно?

Старик рявкнул:

— Ещё как важно, глупая девчонка! Сколько раз и я сам, и отец говорили тебе не относиться легкомысленно ко всем советам этой карги!

— Дедушка, сначала ты сам сказал, чтобы я не уводила разговор в сторону, а теперь сам вспоминаешь её. Это здесь причём?

— Это здесь при чём? — старик изумился. — Мне что, проверить тебя?

— Дожилась! И это меня ты называешь любимой внучкой? К чему, если ты не доверяешь моим словам?

— Ты и есть любимая внучка.

— А ещё единственная.

— Нечего повторять мои слова, да ещё и с таким лицом. Девчонка!

Теперь брови вскинул я. Кажется мне, что разговор зашёл куда-то не туда. И речь уже даже не обо мне, а о самой Фатии. Кажется, все её достижения в сборе трав и уничтожении Жуков уже забыты. Не соображу даже, в чём старик её винит?

— Дедушка! Ну, хватит тебе, — заканючила Фатия. — Хочешь, можешь даже проверить меня.

Старик помолчал и буркнул:

— Не надо. Нет, значит, нет. Я тебе верю. Тем более и без меня найдётся кому вынуть из тебя душу, давай к делу.

— Точно веришь?

— Сказал же, что да. Раз ты пришла ко мне, да ещё и без матери, значит, пообещала этому типу что-то такое, что не сможет выполнить даже отец. Давай выкладывай.

— Он, — голос Фатии звучал хрипло, ей даже пришлось откашляться, чтобы продолжить. — Он потерялся, так будет верней сказать, и ему нужно пройти через Пробой наших сект.

Фатия замолчала, а старик медленно, по слогам переспросил:

— По-те-рял-ся? Прой-ти? — а следом вкрадчиво поинтересовался. — А может, вернее сказать — вернуться?

— Дедушка...

Смех старика заглушил слова Фатии:

— А-ха-ха-ха! Старый пень. Сколько ни оттягивай смерть, а она уже тянет ко мне свои руки. Размяк, привык к безопасности, в следующий раз даже не замечу, как мне в спину втыкают отравленный кинжал. Парень, выходи.

Я поджал губы. Значит, не показалось, что меня на миг коснулся едва ощутимый ветерок, скорее, даже движение воздуха, словно кто-то шевельнулся рядом.

И что это было? Боевая медитация?

— Дедушка, о чём ты?

Я шагнул из-за колонны, одновременно снимая с себя невидимость и Вуаль.

В конце концов, свой урок с печатью я уже закончил.

Встретился взглядом со стариком, наконец-то сумев его рассмотреть. Борода оказывается чуть курчавится, но главное, что притягивает к себе взгляд — внушительного размера нос и добрые-добрые глаза.

Только нельзя забывать, что передо мной основатель секты, Предводитель четвёртой звезды и он уже успел вытащить меч.

Старик чуть наклонил голову, не спеша нападать, и, тоже вглядываясь в меня, задумчиво сообщил:

— Лицом к лицу от тебя ещё более странное ощущение. Ты силён, но недостаточно, чтобы справиться со мной. И одновременно опасен, как мало кто из тех противников, что встречались мне на пути. Что же у тебя спрятано в рукаве, имперец?

Фатия шагнула вперёд, раскидывая руки и словно заслоняя меня:

— Дед, дед, дед! Вообще не туда разговор заходит. Ты ему — «имперец», он тебе — «сектант» и начнётся. Я уже знаю, до чего это доводит. Он гость. Гость, который трижды спас мне жизнь. Не ты ли учил меня, что за добро нужно платить вдвое?

Старик фыркнул:

— А за обиду — вдесятеро. Расскажи-ка мне, Фатия, как ты столкнулась с ним первый раз?

— С чего бы это? До этого момента это тебя не волновало, дедушка. Или что позволено выходцу из старших сект, то не позволено гостю из далёких-далёких сект?

Старик захохотал:

— Аха-ха-ха! Далёких-далёких сект? Вот это шутка. Кто это придумал?

Я устал стоять, словно статуя, да и покалывание стали между лопаток становилось всё сильней, намекая, что как бы приятно ни выглядел со стороны разговор старика с внучкой, идёт он туда, куда Фатии не хочется. Её надежды не сбылись, значит, пора брать всё в свои руки и делать то, ради чего я сюда и шёл. Поэтому я громко заявил:

— Это придумал я, старший.

Фатию словно смело в сторону огромной невидимой рукой. Миг и она стоит в десяти шагах от нас, недоумённо хлопая глазами. Старик ухмыльнулся:

— Какой вежливый гость из далёкой-далёкой секты. И ты правда надеешься, что твоей вежливости хватит, чтобы я сохранил тебе жизнь?

Фатия рванула вперёд, но словно упёрлась в невидимую стену, грохнула в неё кулаком и рявкнула:

— Дедушка, я обещала!

Он равнодушно заметил:

— А я нет.

— Дедушка!

Я хмыкнул:

— Не сумела ты выполнить своего обещания, Фатия. Вот так тебе и верь.

Фатия побледнела:

— Нет, не делай глупостей. Он всё поймёт! Я его уговорю!

Я отмахнулся:

— Не надо. Видимо, мне снова придётся платить. Чего ещё ожидать от вас?

Старик ухмыльнулся:

— Дерзкий. Пожалуй, за то, что ты нарушил мою медитацию, я возьму плату твоей жизнью.

На миг я напрягся, но старик так и не перехватил меч удобней, да и жаркого ветра опасности не последовало, поэтому я попробовал по-хорошему, предложил:

— Старший, моя жизнь — это чересчур дорого, но я и впрямь пришёл непрошенным гостем и потревожил вас. Из разговора я понял, что вы боретесь с ранами? У этого младшего есть подношение, которое точно придётся вам по душе, старший. Заодно заставит вас немного помолодеть.

В моей ладони появился духовный камень. Не местный, мутный, неправильной формы. Не округлый и прозрачный духовный камень Второго пояса, а один из тех духовных камней, что я получил на сдачу после покупки зелья Древних в