Имперец. Земли Итреи - Михаил Павлович Игнатов

Мгновение замешательства стоило мне пропущенного удара в грудь. Меня отшвыривает в сторону и заодно проясняет голову, которая оказалась крепче колонны.

Ладно. Не выходит воспользоваться этим козырем, значит, воспользуюсь другим.

Цветок Вора Трав в моей груди лишается сначала одной удерживающей его нити, а затем и другой.

Мало.

Я ухожу Поступью от птицы старика, принимаю на Панцирь яростно вращающийся зубастый диск и рву ещё две нити.

Из моей головы рвётся вверх светящаяся нить. Едва заметная здесь, в освещённом зале, но ведь снаружи уже вечер.

И я довольно скалюсь старику в лицо:

— Ну что, мне объявить на весь ваш городишко, что это вы и были Вором Трав? После того как Фатия стала чемпионом сбора, кто в этом усомнится после такого доказательства?

Птица старика, сотканная из воздуха и голубых нитей, делает круг по павильону. Стремительно мчит между колонн, то и дело скрываясь от моего взгляда и останавливается только за спиной старика. Призрак медленно обходит старика со спины, истекая дымом из ран.

Он сам тоже не спешит нападать, кривит губы:

— И ты решил напугать меня этой штукой? Обычный луч света. Кто вообще поймёт, что это такое светило несколько мгновений в моём поместье?

Я отвечаю таким же неприятным оскалом и ещё одной порванной нитью:

— Несколько мгновений? Старик, ты не сможешь убить меня так быстро. Разница в наших силах не настолько велика.

— Ты думаешь, я хотел тебя убить?

— Пытался.

Улыбка старика становится такой острой и язвительной, что ей можно было бы порезаться, как и его словами:

— Проверял на прочность и наказывал за наглость и вторжение.

— Давай не будем играть словами. Сейчас я беру Фатию и выхожу из вашего городишки.

Улыбка исчезает с лица старика, он обжигает меня недовольным взглядом и отрезает:

— Нет. Иди прочь один.

— Мне нужны гарантии, и её жизнь станет ими.

Старик повторяет:

— Нет.

Я с издёвкой спрашиваю:

— С чего бы такая забота? Буквально десяток вдохов назад её жизнь тебя особо не волновала.

— Глупость. Думаешь, ты первый мастер Указов, что встретился мне на пути? Ты бессилен причинить ей вред.

Мгновение я пытаюсь понять, что старик имеет в виду, а затем бросаю на Фатию быстрый взгляд. Стереть сон.

Как бы не так. Если представить, что я пытался сделать это невидимыми руками, то я не дотянулся. Меня словно поймали за руку в двух шагах от неё.

Мгновение я гадаю, как это возможно, сначала старик, а теперь и Фатия, а затем замечаю на её животе круглую бляху. Амулет. Не один из тех «шипастых» амулетов, которые я научился ломать, а что-то более серьёзное? Скорее всего. Секта тех, кто занимается артефактами, может хранить много секретов. Но ими Фатия со мной расплачиваться не стала.

Мне кажется, что за то мгновение, что я глядел в сторону, старик стал на полшага ближе. Я хмуро предупреждаю его:

— Даже не думай, старик, и сними защиту с Фатии. Или ты хочешь, чтобы она спала вечность?

Он снова кривит губы:

— А ты и впрямь слишком добр, имперец.

Я возражаю:

— Причём здесь доброта? Она выполнила свою часть сделки полностью. Даже более того. Несправедливо, что ты остался цел, а она пострадала.

— Хм-м, справедливость. Давненько я не слышал, чтобы при мне вспоминали эту добродетель.

Я кривлю губы, не собираясь вступать с этим дарсовым стариком в споры о путях Возвышения. Не здесь, не сейчас. Не вышло, значит, пора отступить:

— Дай я приведу её в чувство и уйду.

Старик качает головой:

— Ты слишком хитрый, чтобы я так рисковал. Иди сейчас, один, а как помочь внучке, я соображу и без тебя. Не впервой.

Теперь хмыкаю я:

— Хм-м, интересно. Если ты умеешь так делать, то что мешало тебе уничтожить свой Указ? Или ты боишься проверяющего от Тысячеглазого Тумана?

Символы в Указе над головой старика наливаются светом. Но не мой символ. А те, что ещё оставались в его Указе от создателя.

Забавно.

Но эта мысль не мешает мне осторожно шагнуть назад и глухо сообщить Призраку:

— Уходим, — старика я предупреждаю. — Давай расстанемся спокойно. Без шума, попыток меня остановить и сражения посреди вашей секты.

Насмешка в голосе старика заставляет меня застыть:

— Ты так и пойдёшь, с этим лучом света из башки? Мне проще прикончить тебя здесь, пока тебя и правда никто не увидел.

Я на миг стискиваю зубы, а затем проваливаюсь в себя. Неглубоко, осторожно, продолжая одновременно видеть настоящий мир.

Три вдоха мне понадобилось, чтобы накинуть на цветок три новых нити. Меньше, чем было на нём раньше, но мне сейчас и не нужен запас. Напротив. Нужно, чтобы эта метка так и была на грани раскрытия.

Повторяю:

— Ты видел мою силу, старик, ты слышал, как Фатия сказала, что я две недели только и делал, что убивал сектантов на склонах Хребта Трав, даже твой приятель Кавий назвал меня Мясником, хотя я всего-то прикончил трёх или четырёх сектантов в воротах его города. Возможно ему не понравилось, как грязно я это сделал, а может быть было слишком много крови. Дай мне спокойно уйти и не теряй своих людей.

Я успеваю сделать три шага, прежде чем он снова спрашивает меня:

— И куда ты пойдёшь?

Пятясь, я изумляюсь:

— Тебе какое дело?

— Фатия сообщила тебе, кто может перевести тебя за море и не обмануть?

Я про себя разражаюсь проклятиями. Как глупо вышло. Вот тебе и запасной план. Если старику известно, куда я пойду, то ничего не мешает ему... Цежу сквозь зубы:

— Спасибо, что подсказал. Забуду про этого человека.

Это и впрямь так. Обмануть меня? Меня устроит любой, у кого есть лодка. Большая лодка, если вспомнить про чудовищных Зверей моря. Любой, кто попытается обмануть меня, ощутит на своей шкуре, как нелегко обманывать мастера Указов.

Старик ухмыляется:

— Так сильно рисковал шкурой, чтобы встретиться со мной, а теперь так легко идёшь на попятную?

Я сначала сделал ещё три шага назад, а лишь затем с такой же злой ухмылкой переспросил:

— Тебе какое дело, старик? Расстроен, что не сумел меня убить? Так стареешь. Тебе кажется, что ты ещё ого-го, как в молодости, но действительность злая.

— А ты за словом в карман не лезешь.

Я лишь сильнее кривлю губы в ухмылке. Тебе какая разница, старик?

А