Имперец. Земли Итреи - Михаил Павлович Игнатов

городе Тысячи Этажей. Безупречный кристалл размером с мелкий личи, бросающий отсветы с десятков своих граней.

Старик прищурился и недовольно процедил:

— Какой ты проницательный. Думаешь, мне интересно, откуда ты обо всём этом догадался? Нет, не интересно.

Старик вскидывает правую руку.

— Дедушка!

Жар опасности. Я не успеваю толкнуть силу в меридианы и провести её к обращению.

Раньше не успел бы. Но испытание в Молниевой Буре сильно меня изменило.

Поступь.

Без созвездия, без обращения.

Одно желание, одна мысль о нём и сила затопила меридианы, а я переместился на три шага в сторону, уходя с пути потока синих лезвий. Старик использует стихию воздуха, как Фатия. Буду знать.

Ору, срывая горло:

— Стоять, старик!

Фатия оседает на колени, я вновь использую Поступь, чтобы подхватить её и едва успеваю свернуть в сторону, чтобы не влететь в технику, которой старик отгородил её от меня.

Дурак. Я хотел смягчить ей падение, а не угрожать. К чему мне касаться её, чтобы пригрозить старику?

Влево, вправо, снести Крушителем технику, которая неотступно преследовала меня. Снова заорать:

— Хватит! Или она умрёт!

Старик и впрямь больше не нападает. Но перед ним загорается обращение из двух кругов, а затем у его плеч возникают две голубые птицы. Ещё более яркие и живые, если можно так сказать, чем та, которую я только что развеял.

Я кривлю губы в ухмылке, несмотря на режущую спину сталь. Интересно. Это, выходит, схожая техника для всех Предводителей Воинов? Основа, которую все развивают?

Фатия ошарашенно поднимает голову от пола:

— Что случилось?

Я честно признаюсь:

— Я угрожаю твоей жизнью старику.

Фатия на миг бросает на меня злой, обжигающий взгляд, но затем отворачивается и спокойно говорит деду:

— Он в своём праве. Трижды меня спас и может трижды забрать мою жизнь. Тем более, сейчас, когда я обещала ему твою помощь, а на деле лишь обманула.

Старик зло цедит:

— Воспитал на свою голову.

Фатия кивает:

— А ещё, сам рассказывал, как однажды помог имперцу. Значит, не так уж это и невозможно.

Старик повелительно взмахивает рукой и приказывает мне:

— Отпусти её!

На меня обрушивается давление его силы. Я успеваю даже увидеть эту волну силы, что выплёскивается из его тела и обрушивается на меня. Глупо.

Я ощущал на себе гораздо большее давление. Меня пытался сломить своей силой древний дух города Тысячи Этажей. Не какому-то жалкому сектанту, всего лишь этапа Предводителя Воинов, пытаться сломить меня таким жалким трюком.

Я лишь немного сгибаю плечи и спину под его давлением, а вот Фатия снова падает на пол. С угрозой намекаю:

— Старик.

Он отвечает мне таким же злым взглядом:

— Значит, не артефакт, да? — прежде чем я успеваю сообразить, о чём это он, он морщится. — Мастер Указов? Какой талант забрёл ко мне в гости.

Я напоминаю ему:

— Старик, хватит. Её жизнь в моих руках.

— Только попробуй убить её, и ты не проживёшь и трёх вдохов.

Сталь между лопаток давит так, что я ему верю. И что?

— Предлагаешь умереть мне?

— Тебе не повезло, парень. Ты слишком добрый.

Старик швыряет что-то в сторону Фатии, а его давление на меня разом увеличивается вдвое, а то и втрое. Птицы расправляют крылья, стремительным росчерком ударяя по мне, сам старик размазывается, срываясь с места.

Только всё это бесполезно, давление силы не может удержать меня. Я позволяю своей силе выглянуть наружу, окутать тело словно коконом и срываюсь с места.

Два вдоха мы мечемся между колонн зала. Я, старик, его птицы и его техники.

— Остановись, или я убью её!

— Хватит пустых угроз, если можешь это сделать, сделай.

Я стискиваю зубы. Даже сам не пойму от чего. От того, на что вынуждает меня старик или от боли в плече, куда попала его техника.

Звёздный Клинок проходит совсем рядом с его ногой, разваливая надвое очередной постамент.

А затем я вписываю символ в печать над его головой.

Ошеломительный успех.

Старик спотыкается от нахлынувшей на него боли. Меч падает на пол, сам старик сгибается, хватаясь за голову. Давления силы как не бывало, на его птиц мне понадобилось по три удара.

Вдох я с ухмылкой гляжу на старика, а затем с издёвкой спрашиваю:

— Жизнь внучки, любимой и единственной, тебя не заботит. А собственная жизнь?

Старик поднимает на меня полыхающий яростью взгляд, а затем отрывает одну руку от головы. Я напрягаюсь, готовый немедленно усилить боль, если он потянется к кисету, но он лишь медленно вытягивает палец в мою сторону и с ненавистью выдыхает:

— Сопляк. У тебя был шанс, но ты его упустил.

Я хмыкаю:

— Да ладно...

И осекаюсь, не успев договорить, Указ старика ложится на мои плечи невыносимой тяжестью, заставляя спину согнуться, а колени затрещать. То, что не сумело сделать давление силы старика, сделала моя собственная сила, мой собственный талант.

Старик словно разом стал сильней. Настолько сильным, что трёхцветная печать, которую я покорил себе, стала для меня непосильной ношей.

В отчаянном усилии я вливаю в его Указ ещё один запас духа, но старик сжимает руку в кулак и это всё, что я успеваю сделать с его Указом, прежде чем мне приходится спасать свою жизнь.

Печать над головой старика вспыхивает с удвоенной силой, мой символ «Боль» пульсирует в ней, бьётся, словно второе сердце. Вот только старику на это плевать, он словно не ощущает больше боли.

Вдох, второй, третий, мы мечемся между колонн, и я ощущаю на себе всю силу Предводителя, который может использовать техники и для стихии.

Да, из-за Единения я немного быстрей и сильней старика, да, он не стал поднимать меч. Но это мало чем мне помогает, особенно из-за этой сковывающей тяжести Указа.

Мысли лихорадочно скачут в голове.

Он что, воспользовался трюком Шандри?

Россыпь бритвенно острых искорок окружает меня, и я сдаюсь, мысленно приказываю:

«Появись».

Вдох и старика в спину бьёт Призрак.

Пытается.

Не так-то просто застать врасплох того, кто выше тебя по Возвышению и явно опытней в сражении.

Мгновение передышки я трачу на то, чтобы сменить в печати старика «Боль» на «Сон». Бесполезно. Символ пульсирует, словно пытается наказать старика за сопротивление, но он и не думает засыпать. Верность. Послушание. Неподвижность.

Ничего не действует. Не действует и ещё одна дополнительно влитая в печать сила.

Какого дарса происходит? Я убил Указом Властелина Духа и не могу справиться