Сингомэйкеры - Юрий Никитин

Он поморщился.

— Я же говорю, проблем не будет. Все как обычно: ваэропорту вас встретят, отвезут. За номер платить не надо, ха-ха, сэкономите!Отель принадлежит кому-то из наших. Так что вас поместят в гостевыхапартаментах. Успеха!

На этот раз я принял салон для випнутых как должное, быстроже мы рассобачиваемся, а сходя с трапа, уже ждал, что подхватят под руки иотведут к лимузину. Все так и случилось, разница только, что лимузин не строгочерный, а белого цвета с легкомысленными бабочками и стрекозками на дверцах.

Отель прямо на берегу, мою багажную сумку внесли в номер ипоспешно удалились, заверив, что как я только, то они сразу. Я осмотрелся спорога, в моем воображении сама собой возникла прекрасная профессорофтальмологии и потенциальная нудистка, однако апартаменты оказались пустыми. Япрошелся по апартаментам, чувствуя смутное разочарование. Однако умом понимаю,что на курорте такого уровня вообще исключены подселения в номера. На высшемуровне богатства и власти если кто-то хочет дискриминировать других, он воленэто делать.

Наконец вышел на балкон, что оказался вовсе не балконом, абесконечной верандой. Я осторожно пошел по ней, пугливо косясь в панорамныеокна, но там все тянутся комнаты и даже залы моего номера. В конце концов яубедился, что занимаю весь этаж, сказал шепотом: ни фига себе, остановился,услышав внизу голоса.

Со стороны пляжа идет группа веселых загорелых мужчин вшортах, с ними и три женщины, что держатся несколько в сторонке, явно эскорт.Мужчины ржут, хлопают друг друга по спинам, я услышал про неудачный прыжок сластами, и тут память услужливо вывела на мысленный экран лицо говорящего,совместила изображение с новостями светской хроники…

Вот они как выглядят на отдыхе, эти миллиардеры, этивладельцы нефтяных компаний, топ-звезды бизнеса и топ-звезды, если не ошибаюсь,киноиндустрии! Вообще-то кино почти не смотрю, разве что отрывок, если случайновключу не на тот канал, да и то моментально переключаю при первой же фальши, ая фальшь почему-то замечаю, хоть и не критик…

До обеда еще рано, я облачился в плавки прямо в номере,здесь это дозволяется, перед выходом на пляж постоял перед зеркалом. Чувствотакое, что я мелкий аферист. Крупные уже наворовали миллионы, сделали себепластические операции и отдыхают на Гавайях, а я вот только готовлюсьобманывать людёв. Сейчас у меня вид эдакого альфонса, жиголо, все моебогатство — это фигура и морда, больше за мной ничего путного нет.

Правда, для абсолютного большинства ничего больше и не надо.

Белый кварцевый песок приятно ожег голые ступни, впередибесконечно синее небо и такое же синее море с прозрачной вблизи водой.

Пляж почти пуст, если не считать барахтающуюся в полосеприбоя солидных габаритов парочку да еще неумелого серфингиста, что так и неоторвал пузо от доски, продолжая загребать руками, как веслами. Чуть позже язаметил в одном шезлонге дремлющего очень солидного товарища, даже господина,можно сказать, а то и вовсе пана, следующие пять шезлонгов стоят под знойнымилучами пустые, а еще дальше…

Я невольно замедлил шаг. Она возлежала на шезлонге или,точнее, в шезлонге. Это я привык на тряпочке или прямо на песке, а буржуи и втаком простом деле отдыхают, расслабляются и получают удовольствие плюс исверху. Я невольно замедлил шаги, кося так, что глазные яблоки выпячивались изорбит, будто улиточные. Лицо и фигура женщины словно созданы в первоклассномнаучно-исследовательском институте. Во времена древних греков с их Афродитами имузами, что теперь смотрятся как базарные торговки, не могло быть и речи оженщинах с такими выразительно узкими лицами в нижней части, когдачелюсть — как у щуки, щеки ввалились, будто у старухи, ведь до недавнеговремени символом красоты были пухлые щечки, а теперь это оставлено служанкам,настоящие же красотки блистают вот такой необычностью.

Безразличный взгляд ее холодных синих глаз скользнул по мне,как по проходящей мимо корове. Веки с длинными загнутыми ресницами опустилисьраньше, чем я выпал из поля ее зрения. Шаги мои все замедлялись, жаждетсяопуститься в такое же легкое кресло рядом, свободно, да и вообще на пляже в этовремя почти никого, только в сотне шагов мамаша с отвислым пузом возится смалышом, уговаривая его трудолюбиво строить песочный домик, а тот норовитбежать в волны, но робость пересилила, ноги сами несут меня дальше.

Опустился в такой же шезлонг я в двух десятках шагов. Естьцелая дисциплина, как располагаются люди в определенных пространствах: черезсколько столиков нужно сесть в кафе, если там только один посетитель, к какомуписсуару подойти в общественном туалете — боже упаси, если там естьсвободные, а вы становитесь с кем-то рядом! — в каком месте сесть насадовой скамейке, когда там сидит незнакомая женщина, и так далее, так далее.

Я по этим правилам когда-то лишь мазнул взглядом, ничего незапомнил, но отпечаталось, что они есть, потому даже сейчас откинулся на спинкуи, подставив лицо солнцу, встревоженно думал: а не слишком ли близко? И неслишком ли далеко? И то и другое можно расценить как грубость, а я позволяюсебе быть грубым только в своих работах, а так по жизни я сама обходительностьи толерантность…

Через полчаса, когда я решился повернуть голову, шезлонгкрасавицы был пуст. Чувство потери было таким сильным, что даже солнечный светпоблек, а во рту я ощутил горечь.

До обеда купался, лежал в полосе прибоя, здесь волнынакатывают совсем крохотные, щекочут пятки и замирают, коснувшись подбородка,уходят в песок, затем, сочтя, что солнечных лучей получил достаточно, вернулсяв отель.

В ресторане прохлада, я переоделся в номере, в тенниске ишортах и то неловко, правда, тремя столами дальше расположилась целая семья:папаша, жена и двое детей, все в купальниках. Потом зашел еще один, тоже водних плавках, далеко не Аполлон: пузо свисает, грудь впалая, руки тонкие, ноникакого стеснения — сел за столик возле окна, взял свежую газету вместоменю и углубился в чтение.

Официант, тут же оказавшись перед ним, выслушал что-тосовсем короткое, похоже на «фирменное», исчез и буквально через минуту появилсяс подносом, уставленным доверху холодными и горячими закусками. Меня обслужилитоже моментально, я изобразил очень равнодушного к еде человека, вообще-то всамом деле почти равнодушен, но сейчас изобразил деятеля, который даже неутруждает себя составлением меню: об этом должны позаботиться его личные врачии спортивные диетологи.

Я жевал травку и подцеплял на вилку ломтики холодного мяса,глаза бросают взгляды по сторонам исподтишка, и когда в ресторан вошла такрасавица, сердце учащенно забилось. Королева, настоящая королева, онанастолько царственно окинула все помещение безразличным взглядом, что всепоблекло в сиянии ее красоты и величия, так же царственно прошла через зал…