Вечеринка моей жизни - Ямиль Саид Мендес

– Готова ехать? – спросил ее Кай.

Надя удивилась. Она не слышала, как они подошли.

Оливия кивнула, ее глаза сверкали подобно бриллиантам, а улыбка была ярче радуги.

– Езжайте аккуратно, – велела Надя.

Изабелла уже уехала на своем минивэне с Ноем, его друзьями, тетями и двоюродными сестрами-подростками.

Мэди предложила старшим двоюродным сестрам провести экскурсию по студии йоги и спа-салону, в которой она начала работать. Биса, конечно же, сказала, что тоже поедет с ними.

Друг за другом они все разъехались, и в конце концов остались только Надя и Ракета, наблюдавшие, как ее племянница и его протеже уезжают на обшарпанной хонде «Civic».

– Ах! – вздохнул Маркос, откидывая волосы с глаз. – Юная любовь!

Его лоб блестел от пота, и этот запах, смешанный с остатками одеколона, создавал волшебную смесь, которая ударила Наде в голову, как самое пьянящее вино.

Надя отвернулась, чтобы он не заметил всех эмоций, бушующих внутри нее.

– Я надеюсь, что они будут вести себя хорошо, – сказала она, но в первую очередь это было напоминанием себе вести себя прилично. Помнить о своих обещаниях себе, племяннице, двоюродным сестрам и подругам. Она собиралась устроить себе праздник, не полагаясь на мужчину рядом с собой.

– Сомневаюсь в этом. Сегодня кому-то повезет, – сказал Маркос. – Он просил у меня совета.

– Не повезет! – Она шлепнула его по руке, и они оба рассмеялись, услышав звук ее ладони на его твердом, как камень, обнаженном бицепсе.

– Ой! Больно же! – пожаловался он, потирая руку, но все еще смеялся.

Надя поморщилась. Она не хотела ударить его с такой силой. Кроме того, прикасаться к его обнаженной коже было ужасно неразумным решением. Теперь она вся дрожала, как будто электрический ток пробежал от пальцев ног до макушки головы.

Если бы Мэди была здесь и узнала, о чем она думает, то сказала бы, что у Нади пробуждается кундалини. Но Наде было лучше знать. Это была обычная старая похоть.

Привлекательный мужчина уже целую вечность не смотрел на нее, не прикасался к ней, не разговаривал с ней и не восхищался ею. Надя давно не испытывала физического влечения, и это было заметно, особенно рядом с этим мужчиной, который обладал мощной притягательностью, манил ее к себе, несмотря на ее решимость.

– Они же еще дети! Как ты смеешь! Если этот мальчик не будет хорошо себя вести с моей племянницей, ты поплатишься. – Мама-медведица, скрытая внутри, прорывалась на свободу из накопившейся энергии, которую она чувствовала.

Он стер улыбку с лица.

– Черт, я пошутил. Он будет хорошо себя вести. Не волнуйся.

Его слова очень быстро прояснили ее мысли.

– Что ты имеешь в виду? Ты ему это сказал?

Он огляделся, как будто хотел убедиться, что никто не подслушает его слов.

– Только между нами, это твоя племянница не хочет вести себя прилично. Он спросил меня, должен ли он подвезти ее домой, потому что боялся, что она поцелует его, и он не знал, что делать.

Она скрестила руки на груди и постучала ногой по бетону тротуара.

– Я надеюсь, ты сказал ему поцеловать ее в ответ? Если он отвергнет ее…

Он громко и безудержно захохотал, откинув голову назад и схватившись за живот обеими руками. Она тоже засмеялась. Как она могла удержаться?

Но их смех был прерван шипящим звуком.

– Змея! – взвизгнула Надя и повисла у него на шее.

– Где? – крикнул он в ответ писклявым от страха голосом, оглядываясь под ноги и пританцовывая на месте.

Но это была не змея.

Струи воды серебряными лучами пересекали поля, но прежде чем она успела воскликнуть «Разбрызгиватели!», струя воды окатила ее лицо и футболку.

Маркоса постигла та же участь.

– La puta madre![50] – потрясенно воскликнул он.

Она схватила его за руку, и они побежали к парковке, Надя кричала «платье!» каждый раз, когда на нее обрушивался поток воды.

Он взял у нее из рук тяжелую спортивную сумку и закрыл Надю своей грудью, чтобы защитить ее и платье.

Они добрались до парковки, хватая ртом воздух и смеясь так сильно, Надя даже испугалась, что описается.

– Это были разбрызгиватели, и ты закричала «змея»? Ты ведь знаешь, как я их боюсь, и это первое, что тебе пришло в голову? – Он согнулся пополам, положив руки на мускулистые бедра, пытаясь сделать вдох.

– Разве ты не слышал этот звук? Откуда я могла знать, что это разбрызгиватели?

Он посмотрел на нее и сказал:

– Хм-м-м. Мы на футбольных полях поздно вечером, сразу после того, как все ушли… ага. В змеях было больше смысла.

Они снова рассмеялись, но со стороны каньона подул ветерок, и Надя вздрогнула, все еще прижимая к себе платье. Маркос тоже замерз, судя по покрытой мурашками коже и торчащим соскам, просвечивающим сквозь футболку без рукавов, которая была на нем.

Надя была готова часами смотреть на его идеально вылепленное тело. У него были сильные накаченные ноги, и Маркос мог бы бежать быстрее пули, но он предпочел держаться ее темпа, пусть даже смертельно боялся змей. Его мокрые волосы прилипли к лицу, он откинул их назад, демонстрируя свои рельефные бицепсы.

Ее никогда особо не привлекали накаченные мускулы, но, должно быть, что-то первородное проснулось в ее ДНК, потому что внезапно ей захотелось увидеть его целиком, без одежды.

Однако после ее большого праздника Маркос исчезнет из ее жизни.

– Платье в порядке? Я надеюсь, что оно не испорчено, – поинтересовался он.

Конечно, надёжно упакованное в защитном чехле для одежды платье не пострадало.

Надя дрожала от холода и страха и остро осознавала, что ее соски торчат сквозь тонкую сетчатую ткань бюстгальтера. Она опустила глаза и смущенно поморщилась. На ней была бледно-розовая футболка, и в свете фонарей на парковке казалось, что на ней вообще ничего нет.

– Черт, – произнес Маркос и поджал губы, как будто не хотел смеяться.

– Перестань, – велела Надя, скрестив руки на груди, чтобы прикрыться. Но так она не могла игриво хлопнуть его по руке, чего ей очень хотелось. Она просто толкнула его бедром. Несмотря на то, что Маркос был худым, он был выше ее и весил на несколько фунтов больше. И все же ей удалось сдвинуть его с места, пусть всего на несколько дюймов.

– Ах вот, значит, как! – воскликнул он, и Надя заметила лукавые искорки в его глазах, которые взволновали ее. Но она не попятилась прочь, а повернулась к нему. Улыбка застыла на его лице, затем на смену ей пришло выражение тоски и желания.

Надя подумала о миллионе возможностей.

Она знала, что